Семья Топорковых: «Хочется жить, как Господь учит»

Если вы придете в Свято-Симеоновский приход на воскресное или праздничное богослужение и встанете неподалеку от клироса, то непременно обратите внимание на невысокого мужчину в очках, с бородой, с благородной проседью, почему-то знакомого. И, повспоминав и присмотревшись, узнаете заслуженного артиста России Валерия Топоркова.

Для семьи Топорковых Свято-Симеоновский приход стал родным со дня основания. Они пришли сюда вслед за своим духовником, отцом Вячеславом Зайцевым. Они – это Валерий Петрович, его жена Татьяна Петровна и дети – Ваня и Даша.

Семье Топорковых – 21 год. Обращение к Богу, как и у многих, было связано со скорбями и испытаниями. Пока гром не грянет… Но, когда отгремело, все ли помнят о Том, Кто отвел беду, все ли благодарят и всерьез остаются в Церкви, где перед этим ставили свечки и молили о помощи? Топорковы и помнят, и благодарят, и остались всерьез.

Татьяна Петровна: Когда у нас родился Ваня, все было очень сложно – наверное, по грехам нашим так положено было. В общем, он у нас умирал. Врачи уже сказали, что надежды нет. Ну, а когда надежды нет, тогда сразу о Боге вспоминаешь.

Когда Валера пришел к нам в больницу, я ему сказала: «Иди в храм, там подскажут, что надо делать. Или хоть просто постоишь». Он послушался. Ванюшка родился 23 ноября, а вскоре, на Иоанна Златоуста, у него наступил кризис – и Ваня выжил. В честь Иоанна Златоуста мы его и назвали. Вот так, через скорби, мы и пришли в храм.

Ваню крестили, когда ему было три месяца, в Вознесенском храме. И батюшка нам сказал: завтра приходите на службу, исповедайтесь, причаститесь. Мы исполнили его слова – но чего нам это стоило.

Пока шли до храма, у Валеры все время прихватывало сердце – у него стенокардия, а он с утра ничего не ел, как положено. Господи, что делаем? Может быть, нельзя? Мы все идем, ему плохо. В Вознесенском храме богослужения тогда шли в верхнем приделе. Мы одну ступеньку прошли – Валера встал, холодным потом обливается: совсем плохо. У нас был с собой кофе в термосе. Ну, что делать? Я достала этот термос, он выпил кофе – стало полегче. И мы пошли на исповедь. Я батюшке обо всем рассказала, а он говорит: «Ну, пусть хоть исповедается». И не знаю, как уж Валера там ему исповедовался, как каялся, но батюшка допустил его до Причастия.

Вот таким было наше первое совместное Причастие. Потом мы уже долго готовились к исповеди, ходили на службы. Поняли, что надо как-то по-настоящему все это делать.

Мы стали ходить в храм Александра Невского – самый ближний к нашему дому. Там и встретились с батюшкой Вячеславом, он тогда только начинал служить. И сразу мы к нему попали, и сразу расположились к нему. Он нас просто окрылил, благословив на венчание. Правда, венчались мы в Иоанно-Предтеченском храме. В Ивановской церкви обвенчались – и через год, на Иоанна Крестителя, 7 июля у нас родилась дочка.

Многие говорят – некогда в храм ходить, как это у вас времени хватает? Но мы буквально кинулись в храм за спасением. И приоритеты переменились. Ваня маленький тяжело болел, ночи были бессонные. Под утро только уснем – а уже на Причастие надо собираться. Что же, сейчас его хватать и тащить? Нет, думаю, все равно пойду. Видимо, так переламывать себя, все-таки, надо. А когда уже приоритеты переменились, тогда это -главное, а все остальное потом. И жизнь уже течет по-другому. И хочется жить, как Господь учит. И хочется детей так воспитать, чтобы сохранили они веру и своим детям ее передали бы.

Валерий Петрович: Дети наши в храме, практически, с рождения. Ваню, когда ему было лет 10, батюшка благословил служить в алтаре. Так что сегодня он у нас алтарник с большим стажем. Кроме того, он окончил курсы звонарей при Храме-на-Крови.

Я помню, когда мы еще ходили в храм Александра Невского, был Крестный ход. Ване лет 5 было. Мы пошли Крестным ходом, и он заплакал, потому что очень хотел идти с кадилом. И отец Михаил дал ему кадило. Это надо было видеть! Счастливей Вани человека не было!

Татьяна Петровна: Пока он был маленький, очень много было таких моментов. Есть одна интересная видеозапись, где Ваня дает интервью. Тогда еще только начинали проводить детские Пасхальные праздники. И вот, снимая один из первых праздников Пасхи в ДК Железнодорожников, корреспонденты к нашему Ванюшке подошли. Он был такой забавный, смешной. Его стали спрашивать:

• Как тебя зовут?
• Ваня, - отвечает и кланяется.
• Сколько тебе лет? Ты еще в школу не ходишь?
• Мне 4 года. Я вообще в школу не пойду, я и так все буквы знаю.
• Ты молишься?
• Да.
• А как ты молишься?
• Господи, прости маму, папу, меня, г`ешного.

Валерий Петрович: А еще он читал молитву за неверующих. Он вписал ее в молитвослов и считал своим долгом молиться: «Прости, Господи, всех, кто не верит в Тебя и не любит Тебя». Он был убежден, что все должны верить.

К счастью, детская вера Вани Топоркова с возрастом не исчезла, а просто повзрослела вместе с ним. Сегодня Иван – алтарник Свято-Симеоновского прихода и студент музыкально-компьютерного отделения РГППУ. Светский круг общения бывает разным по отношению к вере в Бога, и она нередко становится предметом для дискуссий.

Иван: Скорее, дискуссии на эту тему возникают с преподавателями. Потому что соученики, если религией не интересуются, то и разговора об этом не заводят. А вот когда преподаватель касается, допустим, жития святого, безусловно, возникают вопросы, о которых молчать не очень хочется. И зачастую получается, что я один отстаиваю точку зрения, которая другим кажется чуждой.

Среди молодежи, среди своих сверстников я не встречал ни одного буддиста или мусульманина. Но встречал людей, у которых висит на шее крестик, но они не верят в Бога. В этих случаях общение проходит также довольно спокойно, без стычек.

Правда, совсем без стычек с миром неверующим не обходится. Иногда он заявляет о себе нагло и агрессивно, стремясь причинить боль. Так было год назад, когда в ночь на 1 февраля неизвестные подожгли духовнопросветительский центр прихода.

Иван: Мое восприятие было такое же, как и у любого другого православного христианина. Естественно, шок, потому что горел храм, который мы строили все вместе. Я учился в этой воскресной школе; и видеть ее сожженной, причем, с таким смаком – я имею в виду надписи, оставленные поджигателями на заборе – любому человеку это будет страшно. Не от угроз страшно, а от того, что вообще кто-то способен на такое.

Во время пожара случилось чудо, о котором сегодня знают многие. Икона Спаса Нерукотворного оказалась еще и неопалимой и словно остановила пожар. Но мало кто знает о происхождении этого образа.

Татьяна Петровна: Эту икону Валере подарили на 50-летие. Года два она висела у нас дома. А потом мы принесли ее сюда, в воскресную школу. Там она и была во время пожара, на той стене, которая горела. И Лика Спасителя огонь не коснулся. Конечно, это чудо.

Валерий Петрович: Вообще, все эти выпады против Церкви, против Православия… Этому не должно быть места. Уже давным-давно всем пора понять, что Православие в России – постоянная величина.

Когда мои коллеги по Театру Эстрады узнали о поджоге храма, у всех, независимо от того, верующий человек или нет, была однозначная реакция. Некоторые просто болезненно восприняли это. И невоцерковленные люди дали свою оценку на чистом русском языке, очень искренно.

И показательно, что все с большим подъемом приняли участие в благотворительном концерте в поддержку нашего храма. Там были разные коллективы – и джаз, и попса, и шоу-балет, и фольклор. И каждый хотел как-то помочь, поддержать.

В разговоре с семьей Топорковых невозможно обойти тему творческого пути Валерия Петровича. Он говорит об этом сдержанно, но нам-то ведь интересно! Как все начиналось? Как юноша из уральской деревни достиг звездного уровня и при этом не заболел звездной болезнью? И как это – быть звездой эстрады?

Валерий Петрович: У нас в семье пели и отец, и мама – самодеятельно, в деревенском хоре. Но у отца был оперный голос. А я начинал в пионерском хоре, в самоделке – не очень горячо. Первой песней, которую я исполнил, был «Орленок».

Но с этим у меня связано разочарование. У нас был музыкант, аккордеонист. Он играл на трофейном аккордеоне только в одной тональности, и петь мне было высоко. И там, где мелодия идет вверх, я «дал петуха». Очень переживал и долго не пел после этого.

Приехал в город, когда мне было 16 лет, и поступил в ремесленное училище на Химмаше. Там я пел… закрывшись в мужском туалете, где была прекрасная акустика.

Потом была армия. Я служил в охране Министерства обороны. Служба была тяжелой, но там была классная самодеятельность и много талантливых людей, ранее работавших в коллективах Эмиля Горовца, Аиды Ведищевой, Вадима Мулермана и др. Не раз доводилось выступать в одной программе с Майей Кристалинской, Муслимом Магомаевым, Львом Барашковым и другими звездами эстрады тех лет.

По окончании срока службы мне предложили остаться в Москве, но я вернулся домой. И здесь – с корабля на бал – пришел к директору филармонии: «Вам певцы нужны?» – «Нет, не нужны». И я устроился работать на завод формовщиком литейного цеха. Но пение не оставил. В ДК им. Дзержинского был тогда коллектив «ЭВИА-66» – туда меня с охотой взяли. И пошло-поехало. Ансамбль «Эврика» в УПИ, Эстрадно-симфонический оркестр п/у В.И.Турченко в ДК Железнодорожников, конкурсы, гастроли.

Валерий Петрович: Успех приходит по каким-то своим законам. Бывает, конечно, что человек проснулся знаменитым. Но все равно этому предшествовал какой-то путь. На этом пути тщеславие может быть определенной движущей силой. Но на одном тщеславии сделать что-то нельзя, нужно понимать и свои возможности, и то, что тщеславие может все разрушить и погубить. Когда я побеждал, мне хотелось еще большего, но не ради того, чтобы утереть кому-то нос (хотя элемент этого тоже был), а добиться каких-то больших высот. И доказать хотелось тем, кто говорил: «Этот, с Урала, маленький, курносый». Так что это была победа над собой, над своими комплексами.

Татьяна Петровна: Но звездной болезнью, я думаю, он не страдал. Потому что столько шишек было набито на его творческом пути… Еще и воспитание деревенское, совестливое – оно спасало.

Одна из шишек была особенно болезненной: в 1978 году Валерий Топорков должен был представлять Советский Союз на фестивале в Сопоте (это как сегодняшнее Евровидение). Оскар Фельцман написал специально для него песню. Но в последний момент на фестиваль поехала Алла Пугачева.

Однако, даже само выдвижение на столь престижный музыкальный конкурс о многом говорило. Так же, как и приглашения на работу в Московский и Питерский мюзик-холлы, и в Канаду, и в Крым – с выделением пяти квартир для Топоркова и его музыкантов. В то время, когда Валерий Петрович жил в коммуналке, ему предложили трехкомнатную квартиру в Ялте – и он…

Валерий Петрович: …не поехал, люблю Урал. Музыканты меня не поняли. Но я домашний человек, я бы там не выжил. Мог сломаться. А здесь –поддержка, даже не столько от людей (здесь от людей бывает еще больнее, чем где бы то ни было), но от ощущения Родины.

Татьяна Петровна: И что бы с ним было в той же Москве? С его характером он бы не смог там жить. А, кроме того, наверное, была на то воля Божия. Если бы он уехал, мы бы не встретились, не было бы Вани с Дашей.

Наверное, самое время вернуться к Ване и Даше. Оказывается, несмотря на огромный авторитет отца в музыкальном мире, эти двое папу так не воспринимают. Во всяком случае, по его словам.

Валерий Петрович: В вопросах музыки я для детей не авторитет. Мое вмешательство их пугает, раздражает. А я, видимо, не педагог, не могу подобрать ключик. Даша играет, я слышу ошибки, говорю ей об этом, а в ответ: «Ну, папа!» Этой фразой все сказано. Так и с Ваней было.

Татьяна Петровна: Вообще-то, мы его с четырех лет отдали в музыкальную школу. А лет в 10 он ее бросил.

Валерий Петрович: Он испугался сольфеджио. И вдруг сейчас – барабаны и бас-гитара. Оказалось, что он еще и петь может в том направлении, которое его привлекает.

Гены в нем проснулись поздновато, года три назад. Он сам научился играть на гитаре. Правда, путь развития шел по классической схеме – сначала увлекся Цоем, затем «Битлз» изучил, стал знатоком этого дела. Даже реферат писал о них при поступлении в институт.

Татьяна Петровна: Потому что ты не давишь на него. Когда Ваня Цоем увлекся, Валера переживал. Я ему говорила: успокойся, это ненадолго, это все пройдет. И, действительно, это был короткий период.

Валерий Петрович: Цой – не самый плохой вариант. Там философия. Но я его не принимал. Мне ближе что-то классическое. И сейчас я сменил политику, я к детям с музыкальными советами не лезу и наблюдаю издалека.

Иван: Отделение, где я учусь, универсальное – и компьютерные технологии, и музыкальное образование, и звукорежиссура. Я выбрал его потому, что вырос в музыкальной семье. Родители сформировали музыкальный вкус. Правда, было время, когда я всем говорил, что мне все это не надо, но теперь об этом жалею. Кем вижу себя в будущем? Часто этот вопрос ставит меня в тупик. Учиться на музыканта – это кому как повезет. Очень многое зависит от таланта и еще от терпения, которого мне не хватает.

Даша Топоркова тоже занимается музыкой – учится играть на фортепиано. Пока была помладше, времени хватало и на участие в хоре «Октоих». В составе хора Даша побывала в Италии, в городе Бари. Эта поездка стала подарком и для Татьяны Петровны, которая сопровождала ребят.

Татьяна Петровна: Так получилось, что у святителя Николая Чудотворца я побывала как раз в свой день рождения. Вообще, тот год был для нас очень счастливым на паломничества. Валерин 60-летний юбилей пришелся на Пасху

Валерий Петрович: Что касается паломнических поездок – Таня постоянно строит планы и везде готова побывать, несмотря ни на какие трудности. У меня из-за работы не всегда получается составить ей с детьми компанию. Но и вместе тоже ездим. И, как правило, всюду бываем у православных святынь. Если едем в Турцию, у Николая Чудотворца, в Мирах Ликийских обязательно побываем. В Анапе – у Феодосия Кавказского. В Болгарии – на православной службе.

Татьяна Петровна: В Анапе мы попали на престольный праздник в честь Онуфрия Великого. И, видимо, приехали батюшки из нашей епархии и привезли частицу мощей праведного Симеона Верхотурского. И, только представьте – престольный праздник, мы идем Крестным ходом через весь город и величаем Онуфрия Великого и Симеона Верхотурского! Такая была радость от того, что мы словно повстречали нашего родного святого! До слез.

Еще один Крестный ход, об участии в котором хочется рассказать – крестный ход на Ганину Яму, который ежегодно совершается в ночь на 17 июля. Оказывается, его постоянной участницей уже давно является Даша – конечно, вместе с мамой.

Даша: Ночью стоишь на службе. А потом просто идешь – и все. Спать сначала хочется, а потом, когда идешь, уже не хочется. И как-то радостно. Даже силы дает. Я не чувствую усталости.

Татьяна Петровна: Главное – решиться пойти, благословение взять. В последние годы здоровье уже не то – думаю, хоть половинку пути пройду. Но когда видишь, как бабушки старенькие идут Крестным ходом и торопятся, чтобы со всеми в ногу, чтобы не отстать, то думаешь: ну, я-то ведь еще не такая старенькая.

Говорят, что Крестный ход идет – ад трепещет. Все единым духом… Летишь прямо. Бывает, что силы оставляют на какое-то время, но город пройдешь – там уже легче, на природе, словно второе дыхание открывается. Вот это единство – чувство России, чувство праздника. Конечно, Царственных Страстотерпцев убили в эту ночь. Но мы-то понимаем по-христиански, что они к Господу вознеслись, они молитвенники за нас, за всю Россию. И мы к ним идем поклониться – они нас там ждут… Или с нами вместе идут, я не знаю…

От Татьяны Петровны буквально веет глубокой верой и спокойствием. Ее жизнь полностью посвящена семье – и это ли в наше время не подвиг! Незаметный стороннему взгляду, но самый настоящий подвиг жены и матери. И вполне понятно, почему Валерий Петрович, коснувшись в нашей беседе творчества Петра Мамонова, процитировал именно этот его афоризм: «Смотрю, идет по тропинке моя жена. Куда это я пошел?».

Конечно, мы не собираемся представлять наших героев этакими земными ангелами. Как и любому из нас, им знакомы недостатки, слабости и искушения. Но когда малая церковь чувствует себя частью родного прихода и, если говорить о большем – Единой Церкви, – тогда у нее есть надежное укрытие от бурь мира сего. Тогда семья и становится для каждого своего члена и опорой, и теплым очагом, и спасительным островом.

Беседовала Светлана Ладина
При подготовке статьи использованы материалы сайтов orgdosug.ru, regions.ru и газеты «Ветеран Афганистана»

невысокого мужчину в очках, с бородой, с благородной проседью, почему-то знакомого. И, повспоминав и присмотревшись, узнаете заслуженного артиста России Валерия Топоркова.

Для семьи Топорковых Свято-Симеоновский приход стал родным со дня основания. Они пришли сюда вслед за своим духовником, отцом Вячеславом Зайцевым. Они – это Валерий Петрович, его жена Татьяна Петровна и дети – Ваня и Даша.

Семье Топорковых – 21 год. Обращение к Богу, как и у многих, было связано со скорбями и испытаниями. Пока гром не грянет… Но, когда отгремело, все ли помнят о Том, Кто отвел беду, все ли благодарят и всерьез остаются в Церкви, где перед этим ставили свечки и молили о помощи? Топорковы и помнят, и благодарят, и остались всерьез.

Татьяна Петровна: Когда у нас родился Ваня, все было очень сложно – наверное, по грехам нашим так положено было. В общем, он у нас умирал. Врачи уже сказали, что надежды нет. Ну, а когда надежды нет, тогда сразу о Боге вспоминаешь.

Когда Валера пришел к нам в больницу, я ему сказала: «Иди в храм, там подскажут, что надо делать. Или хоть просто постоишь». Он послушался. Ванюшка родился 23 ноября, а вскоре, на Иоанна Златоуста, у него наступил кризис – и Ваня выжил. В честь Иоанна Златоуста мы его и назвали. Вот так, через скорби, мы и пришли в храм.

Ваню крестили, когда ему было три месяца, в Вознесенском храме. И батюшка нам сказал: завтра приходите на службу, исповедайтесь, причаститесь. Мы исполнили его слова – но чего нам это стоило.

Пока шли до храма, у Валеры все время прихватывало сердце – у него стенокардия, а он с утра ничего не ел, как положено. Господи, что делаем? Может быть, нельзя? Мы все идем, ему плохо. В Вознесенском храме богослужения тогда шли в верхнем приделе. Мы одну ступеньку прошли – Валера встал, холодным потом обливается: совсем плохо. У нас был с собой кофе в термосе. Ну, что делать? Я достала этот термос, он выпил кофе – стало полегче. И мы пошли на исповедь. Я батюшке обо всем рассказала, а он говорит: «Ну, пусть хоть исповедается». И не знаю, как уж Валера там ему исповедовался, как каялся, но батюшка допустил его до Причастия.

Вот таким было наше первое совместное Причастие. Потом мы уже долго готовились к исповеди, ходили на службы. Поняли, что надо как-то по-настоящему все это делать.

Мы стали ходить в храм Александра Невского – самый ближний к нашему дому. Там и встретились с батюшкой Вячеславом, он тогда только начинал служить. И сразу мы к нему попали, и сразу расположились к нему. Он нас просто окрылил, благословив на венчание. Правда, венчались мы в Иоанно-Предтеченском храме. В Ивановской церкви обвенчались – и через год, на Иоанна Крестителя, 7 июля у нас родилась дочка.

Многие говорят – некогда в храм ходить, как это у вас времени хватает? Но мы буквально кинулись в храм за спасением. И приоритеты переменились. Ваня маленький тяжело болел, ночи были бессонные. Под утро только уснем – а уже на Причастие надо собираться. Что же, сейчас его хватать и тащить? Нет, думаю, все равно пойду. Видимо, так переламывать себя, все-таки, надо. А когда уже приоритеты переменились, тогда это -главное, а все остальное потом. И жизнь уже течет по-другому. И хочется жить, как Господь учит. И хочется детей так воспитать, чтобы сохранили они веру и своим детям ее передали бы.

Валерий Петрович: Дети наши в храме, практически, с рождения. Ваню, когда ему было лет 10, батюшка благословил служить в алтаре. Так что сегодня он у нас алтарник с большим стажем. Кроме того, он окончил курсы звонарей при Храме-на-Крови.

Я помню, когда мы еще ходили в храм Александра Невского, был Крестный ход. Ване лет 5 было. Мы пошли Крестным ходом, и он заплакал, потому что очень хотел идти с кадилом. И отец Михаил дал ему кадило. Это надо было видеть! Счастливей Вани человека не было!

Татьяна Петровна: Пока он был маленький, очень много было таких моментов. Есть одна интересная видеозапись, где Ваня дает интервью. Тогда еще только начинали проводить детские Пасхальные праздники. И вот, снимая один из первых праздников Пасхи в ДК Железнодорожников, корреспонденты к нашему Ванюшке подошли. Он был такой забавный, смешной. Его стали спрашивать:

• Как тебя зовут?
• Ваня, - отвечает и кланяется.
• Сколько тебе лет? Ты еще в школу не ходишь?
• Мне 4 года. Я вообще в школу не пойду, я и так все буквы знаю.
• Ты молишься?
• Да.
• А как ты молишься?
• Господи, прости маму, папу, меня, г`ешного.

Валерий Петрович: А еще он читал молитву за неверующих. Он вписал ее в молитвослов и считал своим долгом молиться: «Прости, Господи, всех, кто не верит в Тебя и не любит Тебя». Он был убежден, что все должны верить.

К счастью, детская вера Вани Топоркова с возрастом не исчезла, а просто повзрослела вместе с ним. Сегодня Иван – алтарник Свято-Симеоновского прихода и студент музыкально-компьютерного отделения РГППУ. Светский круг общения бывает разным по отношению к вере в Бога, и она нередко становится предметом для дискуссий.

Иван: Скорее, дискуссии на эту тему возникают с преподавателями. Потому что соученики, если религией не интересуются, то и разговора об этом не заводят. А вот когда преподаватель касается, допустим, жития святого, безусловно, возникают вопросы, о которых молчать не очень хочется. И зачастую получается, что я один отстаиваю точку зрения, которая другим кажется чуждой.

Среди молодежи, среди своих сверстников я не встречал ни одного буддиста или мусульманина. Но встречал людей, у которых висит на шее крестик, но они не верят в Бога. В этих случаях общение проходит также довольно спокойно, без стычек.

Правда, совсем без стычек с миром неверующим не обходится. Иногда он заявляет о себе нагло и агрессивно, стремясь причинить боль. Так было год назад, когда в ночь на 1 февраля неизвестные подожгли духовнопросветительский центр прихода.

Иван: Мое восприятие было такое же, как и у любого другого православного христианина. Естественно, шок, потому что горел храм, который мы строили все вместе. Я учился в этой воскресной школе; и видеть ее сожженной, причем, с таким смаком – я имею в виду надписи, оставленные поджигателями на заборе – любому человеку это будет страшно. Не от угроз страшно, а от того, что вообще кто-то способен на такое.

Во время пожара случилось чудо, о котором сегодня знают многие. Икона Спаса Нерукотворного оказалась еще и неопалимой и словно остановила пожар. Но мало кто знает о происхождении этого образа.

Татьяна Петровна: Эту икону Валере подарили на 50-летие. Года два она висела у нас дома. А потом мы принесли ее сюда, в воскресную школу. Там она и была во время пожара, на той стене, которая горела. И Лика Спасителя огонь не коснулся. Конечно, это чудо.

Валерий Петрович: Вообще, все эти выпады против Церкви, против Православия… Этому не должно быть места. Уже давным-давно всем пора понять, что Православие в России – постоянная величина.

Когда мои коллеги по Театру Эстрады узнали о поджоге храма, у всех, независимо от того, верующий человек или нет, была однозначная реакция. Некоторые просто болезненно восприняли это. И невоцерковленные люди дали свою оценку на чистом русском языке, очень искренно.

И показательно, что все с большим подъемом приняли участие в благотворительном концерте в поддержку нашего храма. Там были разные коллективы – и джаз, и попса, и шоу-балет, и фольклор. И каждый хотел как-то помочь, поддержать.

В разговоре с семьей Топорковых невозможно обойти тему творческого пути Валерия Петровича. Он говорит об этом сдержанно, но нам-то ведь интересно! Как все начиналось? Как юноша из уральской деревни достиг звездного уровня и при этом не заболел звездной болезнью? И как это – быть звездой эстрады?

Валерий Петрович: У нас в семье пели и отец, и мама – самодеятельно, в деревенском хоре. Но у отца был оперный голос. А я начинал в пионерском хоре, в самоделке – не очень горячо. Первой песней, которую я исполнил, был «Орленок».

Но с этим у меня связано разочарование. У нас был музыкант, аккордеонист. Он играл на трофейном аккордеоне только в одной тональности, и петь мне было высоко. И там, где мелодия идет вверх, я «дал петуха». Очень переживал и долго не пел после этого.

Приехал в город, когда мне было 16 лет, и поступил в ремесленное училище на Химмаше. Там я пел… закрывшись в мужском туалете, где была прекрасная акустика.

Потом была армия. Я служил в охране Министерства обороны. Служба была тяжелой, но там была классная самодеятельность и много талантливых людей, ранее работавших в коллективах Эмиля Горовца, Аиды Ведищевой, Вадима Мулермана и др. Не раз доводилось выступать в одной программе с Майей Кристалинской, Муслимом Магомаевым, Львом Барашковым и другими звездами эстрады тех лет.

По окончании срока службы мне предложили остаться в Москве, но я вернулся домой. И здесь – с корабля на бал – пришел к директору филармонии: «Вам певцы нужны?» – «Нет, не нужны». И я устроился работать на завод формовщиком литейного цеха. Но пение не оставил. В ДК им. Дзержинского был тогда коллектив «ЭВИА-66» – туда меня с охотой взяли. И пошло-поехало. Ансамбль «Эврика» в УПИ, Эстрадно-симфонический оркестр п/у В.И.Турченко в ДК Железнодорожников, конкурсы, гастроли.

Валерий Петрович: Успех приходит по каким-то своим законам. Бывает, конечно, что человек проснулся знаменитым. Но все равно этому предшествовал какой-то путь. На этом пути тщеславие может быть определенной движущей силой. Но на одном тщеславии сделать что-то нельзя, нужно понимать и свои возможности, и то, что тщеславие может все разрушить и погубить. Когда я побеждал, мне хотелось еще большего, но не ради того, чтобы утереть кому-то нос (хотя элемент этого тоже был), а добиться каких-то больших высот. И доказать хотелось тем, кто говорил: «Этот, с Урала, маленький, курносый». Так что это была победа над собой, над своими комплексами.

Татьяна Петровна: Но звездной болезнью, я думаю, он не страдал. Потому что столько шишек было набито на его творческом пути… Еще и воспитание деревенское, совестливое – оно спасало.

Одна из шишек была особенно болезненной: в 1978 году Валерий Топорков должен был представлять Советский Союз на фестивале в Сопоте (это как сегодняшнее Евровидение). Оскар Фельцман написал специально для него песню. Но в последний момент на фестиваль поехала Алла Пугачева.

Однако, даже само выдвижение на столь престижный музыкальный конкурс о многом говорило. Так же, как и приглашения на работу в Московский и Питерский мюзик-холлы, и в Канаду, и в Крым – с выделением пяти квартир для Топоркова и его музыкантов. В то время, когда Валерий Петрович жил в коммуналке, ему предложили трехкомнатную квартиру в Ялте – и он…

Валерий Петрович: …не поехал, люблю Урал. Музыканты меня не поняли. Но я домашний человек, я бы там не выжил. Мог сломаться. А здесь –поддержка, даже не столько от людей (здесь от людей бывает еще больнее, чем где бы то ни было), но от ощущения Родины.

Татьяна Петровна: И что бы с ним было в той же Москве? С его характером он бы не смог там жить. А, кроме того, наверное, была на то воля Божия. Если бы он уехал, мы бы не встретились, не было бы Вани с Дашей.

Наверное, самое время вернуться к Ване и Даше. Оказывается, несмотря на огромный авторитет отца в музыкальном мире, эти двое папу так не воспринимают. Во всяком случае, по его словам.

Валерий Петрович: В вопросах музыки я для детей не авторитет. Мое вмешательство их пугает, раздражает. А я, видимо, не педагог, не могу подобрать ключик. Даша играет, я слышу ошибки, говорю ей об этом, а в ответ: «Ну, папа!» Этой фразой все сказано. Так и с Ваней было.

Татьяна Петровна: Вообще-то, мы его с четырех лет отдали в музыкальную школу. А лет в 10 он ее бросил.

Валерий Петрович: Он испугался сольфеджио. И вдруг сейчас – барабаны и бас-гитара. Оказалось, что он еще и петь может в том направлении, которое его привлекает.

Гены в нем проснулись поздновато, года три назад. Он сам научился играть на гитаре. Правда, путь развития шел по классической схеме – сначала увлекся Цоем, затем «Битлз» изучил, стал знатоком этого дела. Даже реферат писал о них при поступлении в институт.

Татьяна Петровна: Потому что ты не давишь на него. Когда Ваня Цоем увлекся, Валера переживал. Я ему говорила: успокойся, это ненадолго, это все пройдет. И, действительно, это был короткий период.

Валерий Петрович: Цой – не самый плохой вариант. Там философия. Но я его не принимал. Мне ближе что-то классическое. И сейчас я сменил политику, я к детям с музыкальными советами не лезу и наблюдаю издалека.

Иван: Отделение, где я учусь, универсальное – и компьютерные технологии, и музыкальное образование, и звукорежиссура. Я выбрал его потому, что вырос в музыкальной семье. Родители сформировали музыкальный вкус. Правда, было время, когда я всем говорил, что мне все это не надо, но теперь об этом жалею. Кем вижу себя в будущем? Часто этот вопрос ставит меня в тупик. Учиться на музыканта – это кому как повезет. Очень многое зависит от таланта и еще от терпения, которого мне не хватает.

Даша Топоркова тоже занимается музыкой – учится играть на фортепиано. Пока была помладше, времени хватало и на участие в хоре «Октоих». В составе хора Даша побывала в Италии, в городе Бари. Эта поездка стала подарком и для Татьяны Петровны, которая сопровождала ребят.

Татьяна Петровна: Так получилось, что у святителя Николая Чудотворца я побывала как раз в свой день рождения. Вообще, тот год был для нас очень счастливым на паломничества. Валерин 60-летний юбилей пришелся на Пасху

Валерий Петрович: Что касается паломнических поездок – Таня постоянно строит планы и везде готова побывать, несмотря ни на какие трудности. У меня из-за работы не всегда получается составить ей с детьми компанию. Но и вместе тоже ездим. И, как правило, всюду бываем у православных святынь. Если едем в Турцию, у Николая Чудотворца, в Мирах Ликийских обязательно побываем. В Анапе – у Феодосия Кавказского. В Болгарии – на православной службе.

Татьяна Петровна: В Анапе мы попали на престольный праздник в честь Онуфрия Великого. И, видимо, приехали батюшки из нашей епархии и привезли частицу мощей праведного Симеона Верхотурского. И, только представьте – престольный праздник, мы идем Крестным ходом через весь город и величаем Онуфрия Великого и Симеона Верхотурского! Такая была радость от того, что мы словно повстречали нашего родного святого! До слез.

Еще один Крестный ход, об участии в котором хочется рассказать – крестный ход на Ганину Яму, который ежегодно совершается в ночь на 17 июля. Оказывается, его постоянной участницей уже давно является Даша – конечно, вместе с мамой.

Даша: Ночью стоишь на службе. А потом просто идешь – и все. Спать сначала хочется, а потом, когда идешь, уже не хочется. И как-то радостно. Даже силы дает. Я не чувствую усталости.

Татьяна Петровна: Главное – решиться пойти, благословение взять. В последние годы здоровье уже не то – думаю, хоть половинку пути пройду. Но когда видишь, как бабушки старенькие идут Крестным ходом и торопятся, чтобы со всеми в ногу, чтобы не отстать, то думаешь: ну, я-то ведь еще не такая старенькая.

Говорят, что Крестный ход идет – ад трепещет. Все единым духом… Летишь прямо. Бывает, что силы оставляют на какое-то время, но город пройдешь – там уже легче, на природе, словно второе дыхание открывается. Вот это единство – чувство России, чувство праздника. Конечно, Царственных Страстотерпцев убили в эту ночь. Но мы-то понимаем по-христиански, что они к Господу вознеслись, они молитвенники за нас, за всю Россию. И мы к ним идем поклониться – они нас там ждут… Или с нами вместе идут, я не знаю…

От Татьяны Петровны буквально веет глубокой верой и спокойствием. Ее жизнь полностью посвящена семье – и это ли в наше время не подвиг! Незаметный стороннему взгляду, но самый настоящий подвиг жены и матери. И вполне понятно, почему Валерий Петрович, коснувшись в нашей беседе творчества Петра Мамонова, процитировал именно этот его афоризм: «Смотрю, идет по тропинке моя жена. Куда это я пошел?».

Конечно, мы не собираемся представлять наших героев этакими земными ангелами. Как и любому из нас, им знакомы недостатки, слабости и искушения. Но когда малая церковь чувствует себя частью родного прихода и, если говорить о большем – Единой Церкви, – тогда у нее есть надежное укрытие от бурь мира сего. Тогда семья и становится для каждого своего члена и опорой, и теплым очагом, и спасительным островом.

Беседовала Светлана Ладина
При подготовке статьи использованы материалы сайтов orgdosug.ru, regions.ru и газеты «Ветеран Афганистана»

Яндекс.Виджеты

Добавив на главную страницу Яндекса наши виджеты, Вы сможете оперативно узнавать об обновлении на нашем сайте.

Православный вестник. PDF

Добавив на главную страницу Яндекса наши виджеты, Вы сможете оперативно узнавать об обновлении на нашем сайте.