Александр Новиков: «Спасение нашего Отечества только в правде»

Талант, данный Господом, можно использовать как во славу Божию, так и во славу свою.

Первое неизмеримо труднее. За примерами последнего далеко ходить не надо. Тех, кто пытается идти узким путем и входить тесными вратами, меньше в разы. Но они есть. С таким человеком мы и беседуем сегодня. Это поэт, певец и композитор Александр Васильевич Новиков.

— Александр Васильевич, Вашими трудами были отлиты колокола и для Храма-наКрови, и для монастыря святых Царственных Страстотерпцев на Ганиной Яме. Зачем Вам это было надо?

— Много для чего это было надо. Это было и восстановлением какой-то исторической справедливости, и закладкой первых кирпичей в здание новой духовности страны — потому что она была порушена за 70 с лишним лет советской власти и богоборчества — этого глумления над верой, над всем святым, что накоплено за столетия истории — причем, гордой, великой истории. Все было порушено, осквернено. И для того, чтобы это могло начать произрастать снова, нужны храмы и обязательно нужны колокола. Колокол на Руси издревле был даже больше, чем знамя. Когда одно княжество завоевывало другое, первое, что делали — снимали вечевой колокол, выдирали у него язык и увозили колокол к себе. Люди, приезжая в этот город, видели, что нет вечевого колокола, и спрашивали, где он. «Во Владимире», — значит, эта земля уже Владимирская.

После того, как царевича Димитрия убили в Ужгороде, вечевой колокол сняли, пороли кнутами, отрубили ему уши и увезли в Сибирь. Колокол почитался как живое существо. Он созывал на вече, возвещал о каких-то значительных событиях, и во время эпидемий тоже звонили колокола. Это очень важный и неотъемлемый атрибут нашей истории. Вот почему мне это было надо.

А, кроме того, колокол все-таки музыкальный инструмент, а я музыкант. Мне было приятно отлить колокол и послушать, как он звонит. Конечно, не каждый колокол звонит красиво. Но Бог послал настоящего мастера — это Николай Пятков — и мы с ним вместе эти колокола сотворили.

А начиналось все задолго до того, как построили храм на месте расстрела Романовых, в 1992 году. Ко мне в офис пришел совершенно незнакомый человек, по виду мастеровой, в полном понимании — уральский мастер. По рукам было видно, что это либо камнерез, либо металлург, литейщик. Он сказал: «Здравствуйте, я Николай Пятков. Я колокольных дел мастер, свое дело только начинаю. У меня к вам очень интересное, может быть, безумное, фантастическое предложение, но я хочу, чтобы оно осуществилось. И я уверен, что принять в нем участие должны именно вы. Я хочу отлить колокола для храма на месте расстрела Романовых. Но для этого нужны средства, их у меня нет». И он предложил отлить семь колоколов, по числу членов Царской Семьи: от самого маленького, в честь цесаревича Алексия, до самого большого, в честь самодержца Николая. И на каждом колоколе — соответствующий барельеф. И еще общий большой колокол с иконами. Я вообразил эти колокола, которые Пятков обещал сделать произведениями искусства — с образами, с вязью... Меня идея эта захватила сразу.

На том и порешили. Самого Храма-наКрови тогда еще не было, было только решение Священного Синода о его строительстве. Но я нисколько не сомневался, что храм рано или поздно будет построен. И мы занялись колоколами для него. Я помню, как радовались мастера, которые их отливали. Они понимали, что делают чтото благое для Отечества. Для них это была не просто ремесленная работа. И вот колокола отлили, привезли в Екатеринбург, а возводить их не на что: храма нет, звонницы нет, ничего нет. Я их привез к себе в студию. Самый большой колокол весил 700 килограммов, а самый маленький — восемь. Я помню, как мы всем коллективом затаскивали сюда 700килограммовый колокол, еще каких-то солдат просили помочь. Здесь, в студии, эти колокола стояли восемь лет.

В 2000-м году в Екатеринбург приехал Святейший Патриарх Московский и Всея Руси Алексий Второй. Одной из целей этого визита было освящение места будущего монастыря на Ганиной Яме. И отец Сергий, в то время помощник архиепископа, посоветовал мне передать колокола в дар для монастыря. Правда, по борту каждого колокола было написано «для Храма-на-Крови во имя Всех Святых, в Земле Российской просиявших». Но отец Сергий сказал, что это неважно: «Важно, что есть колокола, и что ты их даришь, и что это от тебя. И я хотел бы, чтобы это было именно от тебя».

Мы забрали колокола из студии, привезли их на Ганину Яму. Там, на звоннице, они и висят по сей день. Ценность этих колоколов в 52 Люди и время Православный вестник том, что они отлиты были задолго до строительства храма, а тем более строительства монастыря. Я даже понятия не имел, что там когда-то будет монастырь. Ну, может быть, где-то в тайных мыслях была надежда, что Бог все-таки вернет на землю высшую справедливость — но когда? Хватит ли жизни нашей? После отливки «царских» колоколов, конечно, Пятков начал расти как мастер. Он любит свое дело. Построил большой завод, и возможности завода стали гораздо больше, и колокола более совершенные. А ценность тех наших колоколов в том, что они были первые. Я помню, где их отливали — это был маленький закуток в углу литейного цеха. И в этом уголке мастера лепили глину, воск, формы и заливали в них металл.

— А как вновь возникла идея отлить колокола для Храма-на-Крови?

— Меня осенило, когда я однажды проезжал мимо уже строящегося храма. Те колокола, что я готовил для него, были на монастырской звоннице. Но сюда-то колокола все равно нужны, только очень большие. Я понимал, что здесь не хватит только моих средств. Но почему-то было внутренне убеждение, что я это сделаю. На следующий день я приехал к Владыке Викентию и попросил его благословения. И он сказал: «Сам Бог тебе велел это делать».

Я думаю, что Владыка прекрасно помнил о том, что произошло на освящении монастыря Святейшим Патриархом. Есть известный снимок этого момента, там прямо из земли проливается луч. И, если приглядеться, в этот луч попали Святейший, я и кто-то третий — до сих пор не могу разобрать, кто это был. Когда я показал этот снимок Владыке Викентию, он сказал: «Это Божий знак. Это Божья благодать, которая пролилась на тебя». И этот снимок был одной из причин, по которой я был совершенно убежден, что колокола для храма на месте расстрела Царской Семьи тоже должен сделать я.

Я вышел от Владыки и сразу позвонил Пяткову, рассказал про благословение. А он, как оказалось, уже и сам собирался мне звонить с тем же предложением. Мы встретились в ближайшее время, посоветовались, посчитали, сколько это будет стоить — даже при том, что Пятков согласился на минимальную оплату труда мастеров, это были очень большие деньги, их надо было собирать. Часть денег я положил туда своих, а остальные — просто пошел к хорошим, добрым людям. И, кроме того, организовал благотворительную акцию, которая называлась «Колокола покаяния». Правда, это было больше для привлечения внимания, нежели для сбора средств. Но результат оказался самым неожиданным. Самые простые, бедные люди начали приносить какие-то колечки, мелкие сбережения...

Я был просто поражен. До слез было трогательно: приходит старушка, приносит какието копеечки. Вот она, глубина души русского народа. Доброта его какая-то безмерная. Ценности, которые люди приносили, мы передавали в епархию. Деньги вносились на специально открытый счет. Вот таким образом мы собрали нужную сумму (в тысячах долларов она измеряется) и отлили 14 колоколов. Вес самого большого — 6 тонн. Храм к тому времени еще не был достроен. Колокола привезли в Екатеринбург на грузовой машине. Это был осенний, холодный, совершенно ясный день. К тому же, это был день рождения Владыки Викентия. Возле строящегося храма собралась пресса и достаточно много народа. И когда краном начали поднимать первый колокол, один из рабочих стукнул по нему молотком — просто послушать, как он звонит. А колокола были без языков. Дынь! — и в тот же момент не более чем за минуту небо затянуло тучей, и на землю рухнул снег, словно пух из разрезанной подушки. Колокол пропал в этой снежной буре, ничего не было видно. И ударила молния. Ударила трижды, прямо в землю рядом с храмом. Можно расценивать это явление как угодно, но это было. И, как только поставили на землю последний из колоколов, все развеялось и засветило солнце.

Я воспринимаю это как знак, который свидетельствует о том, что дело мы сотворили благое, и что Господь Бог его заметил. И нас заметил, и дело наше заметил, и все заметил. Эти колокола мы сделали поименными, на каждом колоколе есть надпись: «В первосвятительство Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Алексия Второго для Храма-на-Крови во имя Всех Святых, в Земле Российской просиявших в дар от раба Божия Александра Новикова, певца и поэта». Несколько колоколов — это по совету Пяткова — сделали не от меня лично, а от моей семьи. Один колокол от раба Божия Игоря — это мой сын. Еще один колокол от рабы Божией Натальи — от дочери. Третий — от рабы Божией Марии — это от жены моей. Но сутьто ведь не в том, что там написано и от кого. Главное, что дело сделано. Но то, что колокола были и от них — от жены, от детей моих — им очень помогло. Какие-то чудеса в их жизни, не очень большие, но случались. То есть, Бог и их отметил.

Если бы я тогда этого не сделал, сейчас бы я считал, что жизнь моя прошла неполно, и чего-то важного в этой жизни я не выполнил. Ощущение неисполненного долга, наверное, было бы. А так — этого ощущения уже меньше. Оно есть, что надо бы еще сделать что-то большое, но кое-что я уже, все-таки, сделал.

— Александр Васильевич, такая верность «царской» теме может быть только глубоко искренней. Как сложилось у Вас такое теплое отношение к семье святых Царственных Страстотерпцев?

— Оно сложилось из нескольких истоков. Первое — это были образованные, очень благородные люди, в высшей степени порядочные, в высшей степени духовные, принявшие мученическую смерть ни за что. Сколько горечи и обиды, должно быть, и боли, душевной 54 Православный вестник боли они унесли в могилу благодаря этому варварскому злодейству большевиков! Во-вторых, значимость этой семьи для России непреходяща. Таков менталитет страны. Россия тысячелетиями жила с Царем. Вера, Царь — основополагающие столпы существования государства как такового, символ государственности. И третье — то, что их расстреляли в Екатеринбурге, а я в этом городе живу. И просто так ходить и носить это в себе, про себя знать, помнить — этого мало.

А так как я человек известный, то на меня моя известность накладывает обязательства перед обществом. Известному человеку мало купаться в лаврах и аплодисментах. Это грех большой — купаться в славе своей и довольствоваться ее плодами. На известного человека, который владеет умами, которому люди верят — а у меня слушателей и поклонников миллионы — это накладывает определенные нравственные обязательства перед обществом, перед государством, перед верой и Отечеством.

— Вы заговорили о городе, в котором мы живем. На сайте http://a-novikov.ru/ в разделе «Биография» о Ваших студенческих годах написано следующее: «Город Свердловск наперекор всем именовал Екатеринбургом». Как в те глубоко советские годы у молодого человека могла родиться такая идея?

— Свердловск Екатеринбургом я называл с ранней юности. Тогда, скорее всего, это было выражением юношеского нигилизма, протеста и презрения к существующему строю. Я всегда презирал коммунистический режим. Я никогда не был комсомольцем, никогда не участвовал ни в каких сборищах, никогда не учил партийных догм и бредней, которые заставляли учить в школе и в институте. Никогда этого даже не читал, это была настоящая гадость, которую в руки брать нельзя. И, естественно, был какой-то протест. А как его может выразить молодой человек? Вот я и называл Свердловск Екатеринбургом.

Безусловно, я претерпевал какие-то трудности. И тюрьма — это тоже следствие моей идеологической позиции. Но я остался непреклонен. И никогда не сомневался, что рано или поздно Свердловск переименуют. Вернее, не переименуют даже, это не то слово — вернут ему его настоящее имя. Потому что Свердловск — это кличка, временная кличка по фамилии выродка, который был квартирным вором, лазил в форточки. В 1917-м бандиты, воры и прохвосты захватили в государстве власть и утопили государство, веру и духовность страны в крови. Как можно было называть город этим поганым словом? И сейчас еще эта фамилия сохраняется, и памятник стоит в центре города.

Я не сторонник того, чтобы все пустить под лопату, но надо подумать и о памяти убиенных безвинно. Это ли не дикость — город называется Екатеринбургом, а область — Свердловская! А какие причины? Дескать, денег надо много, чтобы переименовать, документы нужны и так далее. Да ничего этого не надо! Нужна политическая воля, честь и совесть, и ответственность перед предками нашими, перед верой тысячелетней. Всего-то что нужно.

Если бы я был у власти, у нас в течение одного месяца не стало бы ни одной улицы Ленина и ни одной улицы Свердлова. И никто бы не возмущался. Люди бы меня поддержали. Улицу выродка Юровского, слава Богу, переименовали. Но если глянуть на могилы цареубийц — они вечно загажены. Это — отношение к ним людей. А храм на месте расстрела Романовых воздвигнут, как этому ни препятствовали. Я помню, мы были еще мальчишками совсем, когда Ипатьевский дом стоял загороженный, со всех сторон заросший крапивой; его щебенкой засыпали, чтобы туда не ходили богомольные старушки. Что только с ним ни делали — снесли его, бульдозером сравняли с землей... Только из памяти народной вытравить не смогли. На земле все можно сравнять, а в памяти нет. Ровняли, ровняли, а храм вырос. А эти все канули в небытие с позором. И это сейчас еще малый позор. Пройдет два-три поколения, и будет великий позор тем, кто участвовал в сносе этого дома, кто участвовал в поименовании этих улиц и так далее.

Пока все идет не так быстро, как хотелось бы, но туда, куда нужно. Храмов с каждым днем все больше, верующих в этих храмах с каждым днем все больше. Маленьких детей в храмах все больше. И не потому, что их туда загоняют, как раньше в комсомол и в пионеры загоняли.

Я был неделю назад в Дивеево. Поехал приложиться к мощам преподобного Серафима Саровского, окунуться в источнике. Знаете, в храме на службе столько детей! Столько людей, вообще, приходит к этим мощам! Я был там в пятницу, а на следующий день, в выходной, приехала такое количество паломников... Я даже порадовался, что приехал накануне и потому смог в храм зайти, потому что в субботу там стояла такая очередь, что было невозможно туда попасть. Вот она, вера, вот отношение народа к своим корням. Оно не зависит от политики.

— А когда в Вашей жизни возникла вера в Бога? Когда Вы крестились?

— Я не был крещен очень долго. Крестился уже в 90-м году, мне тогда было 36 лет. В то время, когда я был маленький, это очень трудно было сделать. А, кроме того, мы жили в таких местах. Я родился на Курильских островах, на острове Итуруп — там церквей не было, там была военная база, мой отец был военный летчик. Потом мы жили на Сахалине, в Прибалтике — там креститься негде было. Во-вторых, это было небезопасно, потому что крещение детей отражалось на карьере их родителей. Да, такая дикость была.

Потом, уже в совершенно сознательном возрасте, я понимал, что надо креститься. Но мне как-то неловко было в Церковь за этим идти — младенцев крестят, а я-то взрослый. Но меня хорошие люди пристыдили: неважно, это в любом возрасте можно. Были в Московском Театре Эстрады заведующий, ныне покойный, Юрий Алексеевич, и Галина Николаевна — она из музыкального отдела Театра. Они ко мне очень хорошо относились. И вот как-то в разговоре выяснилось, что я некрещеный. «Да как так можно! Давай мы тебя окрестим!» И Галина Николаевна стала моей крестной матерью, а Юрий Алексеевич, Царство ему Небесное, был крестным отцом. Крестили меня в московской церкви Иоанна Воина.

Я не могу похвастаться, что хожу на все службы и держу посты. Грешен, не держу пост, пропускаю службы. Я занят, мне бывает некогда, еще что-то. Для меня вера в другом, я по-своему как-то верую. Но в главном веру и Отечество я не предам, не продам, не выдам и не променяю. Вот это моя вера.

— Александр Васильевич, наше многострадальное Отечество сейчас раздирает множество проблем. Одна из них — пропаганда пошлости, нетрадиционных взаимоотношений между полами и много еще чего. При этом нам постоянно говорят о толерантности...

— Корни этого зла лежат в плоскости безволия, трусости, подлости власти. Ведь половина депутатского корпуса и чиновничества имеет огромное количество недвижимости за рубежом, которая оформлена через оффшорные фирмы — либо на родственников, либо на подставных лиц. И как только они начнут поднимать вопрос о гомосексуализме и мерах наказания, о защите общества от этого Содома и Гоморры, так гомосексуальная Европа сразу закроет им Шенгенские визы, и они не смогут попасть на свои яхты, в свои виллы и дворцы. Потому и не принимают сегодня какие-либо конкретные, ясные и четкие законы, ограничивающие нравственность страны от этого кошмара.

Мы — православная страна, мы веруем в Господа нашего Иисуса Христа. И не только в Евангелии — и в Коране прописано отношение к этой мерзости. Но вдруг чиновничья власть призывает нас к какой-то толерантности, мириться с этим, находит какие-то причины — мол, в Европе... Да нам плевать на эту Европу — на трусливую, зажравшуюся, гомосексуальную Европу. Она давно уже живет физиологическими мерками, а не духовными, как Россия. Какая поэзия в Европе, какая литература в Европе? Нам пихают всякую гадость, наша страна читает Коэльо! Во времена Достоевского, Тургенева и Пушкина этим Коэльо даже подтираться никто бы не стал, извините меня за грубый натурализм. Общество дошло до низшей степени духовного обнищания. Страна купается в «собчачестве» — это одно из самых гнусных проявлений. Телевидение сегодня — это преступный орган, который занимается развалом нравственности страны. И чтобы изменить ситуацию, нужна политическая воля, больше ничего.

— Хотелось бы затронуть тему воспитания молодежи. Старшие поколения воспитывались на идеалах, будь это пионерыгерои, стахановцы или герои Великой Отечественной войны. У нынешнего поколения таких примеров перед глазами просто нет.

— Это то, о чем я уже 15 или 20 лет говорю во всех интервью. Это одна из главных причин всех неудач — отсутствие уклада, отсутствие национальных героев. Те, которых фотографируют сегодня с мускулистыми торсами — это все для плакатов. Из них никогда не сделать героев. Народ в массе своей мудр, и все прекрасно понимает. Всех героев сегодня передавили и убрали с экранов. Потому что настоящие герои только покажись два-три раза — они моментально затмят все это. Поэтому все вычищено. Мы живем в условиях тотальной лжи. И ни к чему хорошему она не приведет, рано или поздно это закончится катастрофой. И вот это-то больше всего тревожит и печалит.

Не покаявшись, не раскаявшись, не научившись говорить правду, не изгнав из себя боязнь говорить правду, мы ничего не добьемся. Не в силе Бог, но в правде. И первое, что мы должны сделать — государство и каждый член нашего общества — говорить правду. Это и будет тот путь, с которого можно начинать. До этого мы будем блуждать в потемках, и это будет грозить любыми катаклизмами, чем угодно. Мы не выберемся. Спасение нашего Отечества — только в правде.

И для того, чтобы новое поколение было лучше, сегодня мы должны приложить усилия. А в этом большая роль нашей Церкви, Православия. Недаром Патриарх Московский Кирилл с самого начала стал публично проповедовать, вести активную деятельность по обращению к душам, к совести народа. Бог дал ему талант. Патриарх Кирилл — это сегодняшний Златоуст. И каждому его слову надо внимать. Мудрый, мужественный, благородный человек с красивой, благообразной внешностью, с красивой, благообразной речью, с совершенно ясным видением и пониманием того, что происходит, и с верой, огромной верой в будущее.

— Может быть, не случайно в проекте «Имя России» победил святой благоверный князь Александр Невский. На Ваш взгляд, это показательно, или это было очередным шоу?

— Это хороший показатель своеобразного теста. Победил Александр Невский. Но ведь высокий рейтинг был и у Сталина. И не потому, что народ хочет деспота и тирана — он хочет справедливости, жесткой руки. А в том, что победит Александр Невский, я, кстати, не сомневался. Потому что это его слова — не в силе Бог, но в правде. И я сейчас вам это говорю: мы сможем победить только тогда, когда будем говорить правду. И верить будем в правду, а не в эту чудовищную ложь, которую мы сегодня видим на экранах, читаем в газетах и так далее.

— Александр Васильевич, невозможно не спросить Вас про отечественный шоу-бизнес.

— Сегодняшний шоу-бизнес — это замкнутый мирок, одни и те же рожи в телевизоре. Эти рожи несут деньги телевизионным руководителям, за это их по телевизору показывают. Благодаря тому, что их показывают по телевизору, поддерживается их популярность. Популярность дает возможность зарабатывать деньги. И так далее. Причем, это не артисты, а, в основном, халдеи около искусства. Они же работают по баням, по банкетам. Это обслуживающий персонал Рублевки. Но сегодня Рублевка перестала функционировать, и некоторым из них пришлось туго.

Еще раз скажу: страна купается в «собчачестве», в пошлятине. Какой-то совершенно бредовый зазеркальный театр. И вакханалия, которая сегодня называется российским шоубизнесом — это такая опухоль, которая растлевает и заражает народ, а власти потакают этой горстке людей. Посмотрите: в любой праздник — одни и те же рожи, причем, на всех каналах. И деться от этого человеку некуда. Их навязывают, как будто в стране нет больше ничего. А люди это терпят, потому что сегодня, к сожалению, утрачена активность. Люди уже ни во что не верят. А это, кстати, один из страшных грехов — уныние и безверие. Сегодня народ находится в этом грехе. И за этот грех нам еще придется расплатиться.

— Есть также грех бездумного принятие всего, что нам навязывают извне. Я имею в виду такие праздники, как Хэллоуин. Удивительно, с каким восторгом порой его воспринимают школьные учителя.

— Я родился 31 октября, как раз в Хэллоуин. Но я праздную День рождения, а не этот один из самых гнусных даже не праздников, а гнусных поводов — шабаш ведьм. Я понимаю, можно еще закрыть глаза на день святого Валентина, хотя он нам и не нужен абсолютно. Этот праздник можно облагородить, поскольку он каким-то образом связан с любовью. Но Хэллоуин — это откровенный шабаш ведьм. И он прекрасно вписывается в тот телевизионный бедлам, о котором мы только что говорили. А, кроме того, не забывайте, что иностранные спецслужбы — в частности, американские — очень хорошо работают. Они знают, что Россию дубиной не перешибить и войной ее не взять. Но можно развалить изнутри. Развалить духовность и нравственность — самое мощное, что есть в стране. Они начали с этого. И я скажу, что они продвинулись достаточно далеко. Их эмиссары здесь как раз занимаются проведением этих идей. Они снимают чернушные фильмы про наших национальных героев — вспомните фильм про Есенина. Поэт великий, которому поклоняется вся страна, представлен посмешищем! Уничижение национальных героев прошлого, национального достоинства и веры — вот чем они занимаются.

— А что мы можем этому противопоставить?

— Наша задача сегодня научить маленьких детей говорить правду. Тогда вырастет поколение, которое сметет вот это все.

— Александр Васильевич, последний, традиционный вопрос: что бы Вы пожелали нашим читателям?

— Пожелаю читателям больше читать о нашей истории, о наших национальных героях и брать от них все лучшее — тогда все станет на свои места само собой. И говорить всегда правду.

P. S. Архиепископ Екатеринбургский и Верхотурский Викентий — о книге стихов Александра Новикова «Колокольня» (отрывок из предисловия): «Книга Александра Новикова — уникальный, честный и пронзительный человеческий документ той сложной эпохи в жизни России, когда веру в Бога старались искоренить из жизни народа:

А церковка убога, и потому в ней склад.
Товарищ кладовщик с хозяйским чувством
Хранит на алтаре эмаль и бустилат,
А в ризнице — фосфат и ящик с дустом...

...Не ладановый дух пускает «Беломор»
Марию-Деву мухи обходили.
Здесь не колхозный склад — здесь Русской Веры морг
«Товарищи» для нужд соорудили.

Что оставалось человеку в этом мире, где, по словам поэта, «у высохших икон заплакано лицо, и слух истерзан барабанным боем»? Если он, как герой стихов Александра Новикова, говорит о себе: «Точно помню, я не был крещен. Было плохо в то время с крестами»? Потому так много в этих песнях и стихах боли душевной, беззастенчивого рассказа о падениях, горьких слов о бедах, терзающих многих и многих. Так уже было в недавно ушедшем от нас веке, когда величайший русский поэт Сергей Есенин пытался спрятаться от бездуховности богоборческого строя в Москве кабацкой. И не случайно Александром Новиковым был создан целый цикл песен именно на эти, внешне вызывающие, но исполненные громадной внутренней боли стихи Есенина...

Уже давным-давно не пахнет россиянством
И не поймешь теперь, где гусь, а где свинья.
И всем присвоено еще одно гражданство:
Я — гражданин Страны Всеобщего Вранья.

Александр Новиков не хочет с этим мириться. Потому в своих стихах и песнях он без прикрас пишет об окружающей нас жизни так, как он видит ее. Потому на свои средства он отлил колокола и передал их в монастырь во имя Царственных Страстотерпцев. Потому ныне он начинает сбор средств для отливки колоколов для Храма на Российской Голгофе — Храма-Памятника на Крови во имя Всех Святых, в Земле Российской Просиявших. (Книга была издана в 2002 году — прим. ред) Помоги ему Бог в этом начинании, помоги ему и всем нам изжить в себе и в окружающей жизни последствия лет гонений на Веру Православную.

Обратим к себе и глубоко прочувствуем слова поэта:

На струне перетянутой держится
И вопит Вам со всех колокольнь
Несказанная боль Самодержца
И анафемы Тихона боль!..»

Яндекс.Виджеты

Добавив на главную страницу Яндекса наши виджеты, Вы сможете оперативно узнавать об обновлении на нашем сайте.

Православный вестник. PDF

Добавив на главную страницу Яндекса наши виджеты, Вы сможете оперативно узнавать об обновлении на нашем сайте.