О дисциплине

Когда человек решается стать христианином, он решается на подвиг. Христос говорит: «Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» (Лк.9, 23). 

От человека требуется свободное желание и усилие, чтобы подвинуть свою жизнь с мертвой точки и, не ослабевая, дисциплинированно подвигать ее всю жизнь. «Как же это тяжело!», — может мелькнуть удручающая мысль. Но Христос ободряет человека: «Иго Мое благо, и бремя Мое легко есть» (Мф.11, 30). Сегодня мы поговорим с о. Евгением Попиченко о том, как достигнуть легкости в духовном подвиге, чтобы дисциплина стала для нас опорой, а не обузой.

О. Евгений люди принимают Крещение, чтобы жизнь стала проще. А оказывается, что жизнь человека становится напряженнее: появляются службы, молитвы, посты. Как же так? Где свобода, радость и покой?

Жизнь человека в любом случае становится сложнее, принимает ли он Крещение в твердом уме и доброй памяти или крестится по традиции или по каким-то своим меркантильным неглубоким мотивам. Многие воспринимают Крещение как процедуру, улучшающую отношения с Богом, но ведь это и ухудшение отношений с врагом рода человеческого. Человек плюет на сатану, который, будучи самым гордым существом во вселенной, не может это просто так оставить и начинает человеку мстить. До этого вызова человек и так принадлежал дьяволу по закону греха, а теперь человек все сильнее и сильнее атакуется, искушается.

Дьяволу интересно погубить человека, который уже принял Христа; ему интересно заставить человека отречься от Бога, втянуть его в поругание Господа. И если человек крестился и не настроил свою жизнь во Христе и в Церкви, то, как правило, он впадает в еще более тяжкие грехи и преступления. Поэтому до принятия Крещения человек уже должен быть в какой-то степени настроен на новую жизнь с Церковью, он должен пройти оглашение.

Для справки. В древности оглашение длилось около трех лет, в течение которых человек ходил в храм, учился молиться, узнавал веру. Потом начинался Великий пост перед Крещением и Пасхой. После таинства Крещения шел крестный ход от купели до храма, где совершались первые в жизни человека литургия и Причастие.

Я бы не сказал, что осознанное принятие Христа усложняет жизнь. Лучше сказать: жизнь нормализуется, в ней появляется источник сил, духовной пищи. Ведь человек не только животное, не только биологическое существо, но и душа и дух. И если духовно человек «голоден», пуст, то это отражается на всей его жизни.

Крещение как раз и открывает возможность развития духовных отношений с Богом. Такое правильное духовное устроение позволяет человеку решать очень сложные жизненные задачи, а не отягчает жизнь. Приведу понятный пример. Двоим людям предстоит пройти сложный и длинный отрезок пути, но при этом один весь год ходил пешком и ездил на велосипеде, а другой сидел перед телевизором. Один спокойно преодолеет маршрут, а другой собьет дыхание и будет «стонать» и жаловаться.

Дисциплина — это «пинок», который человек делает сам себе для того, чтобы вступить в новую жизнь?

Давайте слово «пинок» заменим на слово «подвиг». Подвижение, движение — это жизнь. Господь через апостола Павла говорит: «Облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней диавольских, потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной. Для сего приимите всеоружие Божие, дабы вы могли противостать в день злый и, все преодолев, устоять». (Еф. 6, 11-13).

Церковь земная не зря именуется Церковью воинствующей. По слову Ф. М. Достоевского: «Здесь дьявол с Богом борется, и поле битвы — сердце человека». Поэтому в этой битве человек, как воин, должен оберегать самое ценное, что ему дано — душу: «Ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?» (Мр. 8, 36).

Душа одного человека, по слову Макария Великого, дороже всего мира, так как мир временен, а душа вечна. Воину просто необходима упорядоченная жизнь. Очень сложно представить солдата, который ест и спит, когда захочет, идет, куда только вздумается. Нет, воин должен быть внимателен к себе, рассудителен, и дух его должен быть всегда бодрым. Тело должно быть слугой нашей душе.

«Дисциплина», «порядок» — с одной стороны, это такие колючие, сухие слова, но с другой стороны, эти понятия жизненно необходимы человеку, который называет себя христианином. Порядок есть во всем: и в природе, и в организме человека — каждый орган очень дисциплинированно должен отвечать за свою функцию, и в каждой порядочной организации.

Например, для нормальной матери естественно, когда она в определенное время идет с ребенком гулять, или кормит его. Она сознательно служит своему ребенку, потому что твердо знает цель своего труда — вырастить человека. Она также прекрасно понимает, что приучая ребенка к какому-то порядку, она убережет его от расстройства желудка, от расстройства психики или воли, и, как следствие, человек с детства окажется правильно «настроенным». В противном случае вырастет эгоист, тунеядец и лоботряс.

В Христианстве очень ценится личность человека. А тут получается, что нужно на свое «Я», на свое «Эго» постоянно наступать. Как правильно наступить на свое «Я», чтобы не раздавить личность? Да и не только не раздавить, но и найти ее, и выразить?

Для этого в Церкви существует целая наука, которая именуется аскетикой. Это практический опыт духовных подвигов, накопленный тысячами подвижников за две тысячи лет. Так вот аскетика говорит о том, что «„Я“ бывают разными». Есть ложное «Я» — страстное, привнесенное сатаной. Именно от такого «Я» и нужно отказаться, чтобы найти себя настоящего, обнаружить в себе Образ Божий. Сейчас очень много говорится о великом призвании человека, о его правах, свободах, значимости. Но о величии какого человека можно говорить? Св. Иоанн Златоуст писал: «Если вы хотите увидеть величие человека, не надо искать этого среди царских палат и среди знатных мира сего. Поднимите очи свои к престолу Божьему, и там, одесную Бога-Отца вы увидите Человека — Иисуса Христа, Богочеловека».

Вот это призвание человека — вознестись горе, обожиться, стать небожителем, наследником Царствия Небесного. Мы не можем даже представить, что Господь приготовил для человека, любящего Его. По сравнению с этой радостью, с нашим призванием все наши слабые потуги (построить домик, посадить деревце, вырастить сына) выглядят настолько мелко и пошло. Поэтому для того, чтобы унаследовать Царствие Небесное, нужно избавиться от того, что мешает человеку исполнить свое предназначение. Помните сказку «Огниво»? Солдат спускается в подземелье и там находит три пещеры, наполненные монетами. Он может взять столько монет, сколько сможет унести.

В первой пещере он набивает карманы и ранец медяками. Во второй пещере обнаруживает серебро, и для того, чтобы его взять, вытряхивает медяки на пол. В третьей пещере он также вытряхивает серебро, так как пещера полна золотыми монетами.

Это сказка про всех нас — так каждый из нас идет по жизни, собирая разнообразные радости. Радости бывают телесные, душевные и духовные. Телесные радости, самые примитивные — радость вкуса, отдыха, слуха — они либо быстро проходят и требуют повторного удовлетворения, либо надоедают и перестают быть радостью. Скушал человек мороженое, а через какоето время ему вновь этого хочется. Есть радости более длительные — радости душевные. Это искусство, дружба.

Есть же самые важные радости — любовь, жизнь по совести, мир, кротость, милосердие — плоды Духа Святого. Они вечны, и по охвату человеческого существа они не сопоставимы ни с телесными, ни с душевными радостями. Человек должен стяжать небесные радости. Но что, если сердце человека слишком прилипло к медякам? Что, если человек любит водочку и ради нее он продает своих жену и детей, свою работу и призвание и, тем более, продаст Бога? Такой человек не способен вознестись, не может обожиться. Но он начинает оправдывать свои страсти, а иногда и превозносить их, забывая о своем настоящем «Я», уничтожая себя как личность.

Аскетика дает человеку оружие против страстей, и это оружие — дисциплина. Тело должно знать свое место. Душа не только должна оживотворять тело, но и должна подчиняться духу, который должен стремиться к Богу, жаждать и искать Его. И тогда Господь дает человеку те блага, которыми Сам обладает.

Приобретенные добродетели становятся и основой нашей духовной жизни и основными опорами в совершенствовании. Получается, что, обретая высшие духовные радости и добродетели (смирение, терпение, трудолюбие и так далее), мы облегчаем дальнейший аскетический подвиг?

Легче в том смысле, что человек опытно видит и ощущает цель, ради которой он трудится. Бессмысленная работа приводит к сумасшествию. Часто на каторге люди умирают не от переутомления, а от того, что не видят цели, теряют смысл труда и жизни в целом и очень быстро погибают. Напротив, человек, который со смирением воспринимает то, что посылает ему Господь, не просто выживает! Вспомните книгу, посвященную о. Арсению, который, находясь в особом лагере, претерпевая страдания, понимает, что испытания являются для него необходимой ступенью в совершенствовании, и благодарит Бога за все. Вот пример понимания цели!

С формальной точки зрения, подвиг со временем становится все сложнее и сложнее, так как на новом уровне духовного развития Господь ставит перед человеком все более сложные задачи. Так происходит в школе: человек научился решать задачи для третьего класса, в четвертом классе они усложняются и так далее. Но надо помнить, что Господь всегда помогает человеку. Он говорит: «Иго Мое благо есть» — это значит, что за смирение Господь и помогает, и утешает: «Ищите прежде всего Царствия Божия и правды Его, и все остальное приложится вам». (Мф. 6, 33). Если человек начинает искать Божьего, то бытовые вопросы Господь устраивает Сам.

Мы говорим сейчас о внутренней дисциплине, но есть ведь еще и внешняя дисциплина: то, как человек стоит на молитве, как он ходит, как он одет, как говорит и так далее. Все это, оказывается, взаимосвязано с нашим духовным состоянием. Является ли внешнее выражением внутреннего?

С одной стороны, наши внешние проявления — это выражения нашей души. Люди лукавят, когда одевают явно соблазнительные одежды, но при этом говорят: «А в душе я не такая, я скромная и чистая». Так не бывает. Душа выражается через тело, одежду, взгляд, жест, слово. И если человек через слово матерится или глазами «прилипает» к «неприличным» сценам, то как бы он о себе ни мечтал, о чистоте тут говорить не приходится.

В святоотеческой литературе часто встречается мысль о том, что «форма дух бережет», форма хранит содержание. Через тело мы можем как вредить душе, так и помогать ей. Например, от положения тела во время молитвы зависит бодрость души. Одно состояние, когда человек стоит (он напряжен, сосредоточен, он собирает мысли, даже если они рассеиваются). Другое состояние, когда человек сидит или лежит (он расслаблен, почти засыпает, его мысли уносятся в мечтательные дали). Поэтому пока ты не разбит параличом, лучше себя понуждать к молитве стоя. А еще лучше — стоя на коленях, когда ты встал перед Богом смиренным образом, то и душа настраивается на молитву.

То же самое можно сказать и об одежде.

Одна из самых обсуждаемых тем сегодня — платки и юбки. Юбка и платок стали уже частью «женского православного имиджа», а не просто благочестивой традицией. Сколько споров, сколько борьбы мнений в этом вопросе. Причем борьба мнений по этому поводу всегда очень жаркая. С одной стороны люди, которые не понимают содержания этой традиции и объявляют ее формальностью. Другие ссылаются на слова апостола Павла: «Всякая жена, молящаяся или пророчествующая с открытою головою, постыжает свою голову, ибо [это] то же, как если бы она была обритая» (1 Кор. 11, 5). Третьи недоумевают, почему такие жаркие споры в вопросе, который заявляется как принципиально важный. Платок — это выражение смирения и других добродетелей. Если он — выражение внутреннего, духовного состояния — это прекрасно. Если платок — инструмент для воспитания этого внутреннего состояния (знаю христианок, которые одевают платок, вставая на молитву дома, чтобы настроиться) — это тоже прекрасно. Ужасно, когда платок превращается просто в традицию, и вся ситуация начинает попахивать фарисейством. Нельзя также связывать платок и духовность, то есть ставить между ними знак равенства.

Конечно, нельзя. Но ведь порядок есть везде: в богослужениях, в организации труда, в питании и так далее. В некоторых организациях есть единство и порядок в форме одежды (армия, милиция, медицина). Причем сама форма одежды человека оберегает от ненужных движений. Например, очень сложно представить военнослужащего с бутылкой пива или священника в облачении в боулинге. Может быть, человеку и хочется что-то сделать, но форма заставляет сохранять какуюто внутреннюю и внешнюю строгость.

Некоторые формальные действия также могут выглядеть бессмысленно, например, строевая подготовка в армии. Какой смысл тянуть носочек, чеканить шаг, ведь во время военных действий они не будут так передвигаться по фронту?

На самом деле исполнение этих действий, с одной стороны, научает слушать командира (во время боя он сможет услышать приказ командира и, не впадая в панику, выполнить его). С другой стороны, это придает бодрость духу: человек, чеканящий шаг на плацу, чувствует гармонию, силу, красоту происходящего, и за счет этого душа приходит в более собранное состояние.

В каких случаях внешняя дисциплина превращается в формальность, лицемерие?

Русский философ Алексей Хомяков сказал: «Свобода — это умение всегда и везде быть самим собой. Это самое сложное, чем человек может быть, но это самое главное, чем человек должен быть». Эти слова очень точно определяют такое важное понятие как целомудрие. Господь говорит: «...будьте мудры, яко змеи и цели, (просты) яко голуби». Будьте целомудренны, когда человек всегда и во всем является самим собой. По причине греха каждый из нас давным давно потерял свое целомудрие. Зато в нашем арсенале целый набор масок: с друзьями мы одни, на работе другие, дома третьи, в храме мы надеваем «благочестивую личину».

Часто такой «благочестивой маске» способствуют надеваемые во дворе храма или в самом храме «юбки-повязки», прикрывающие бесстыдную одежду, в которой человек в храм все же стесняется заходить. Давайте зададим себе простой вопрос: «А какое у меня настоящее лицо? Где я хотя бы на семьдесят процентов настоящий? Где мне лучше всего? Если перед Богом в храме, то почему я в других ситуациях веду себя так, как будто Господь не Всевидящий. Или мне в кабаке лучше всего: там я, как рыба в воде, а храм для меня — это так, некоторая добавка к моей жизни, но далеко не самое главное?»

Чтобы восстановить целомудрие, некоторые люди уходят в монастырь, потому что там можно быть всегда «перед Богом», «по-простому». А вот в миру человек забывает, что Господь видит его не только в храме или на молитве, но и на работе, и в транспорте, и в магазине. Система двойных или тройных стандартов — это страшная трагедия современного общества. «Заболев» лицемерием, человек сам оценивает, перед кем он стоит, и решает, как нужно себя вести с этим человеком. Может быть, для язычников это и нормально, но не для христианина.

Потому что христианин в Крещении обещал быть с Богом, всегда и везде быть верным Ему. И для человека теперь недопустимо рассуждать так: «Вот в данной ситуации я верность Богу сохраняю, а здесь могу ею и поступиться. Как все, так и я».

Получается, что любое отступление от принятых норм поведения — это предательство Христа?

В детской песенке поется: «С небольшого ручейка начинается река». Мне очень запомнились слова одного священника в разговоре о молитве с прихожанкой: «С проблем в молитвенном правиле начинаются проблемы во всей жизни». Сегодня ты оставляешь свою молитву или прочитывает краткие молитвы, лежа в постели — это значит, что сегодня ты сложил оружие, заснул на посту, как нерадивый часовой. Ведь если часовой засыпает на посту, то враги сразу этим пользуются! Может быть, некоторым покажется это мелочью: «Ну, подумаешь важность какая — сегодня не помолюсь! Просто сегодня что-то нет настроения». Но вот свидетельство с той стороны баррикад:

[К. Льюис «Письма Баламута»: А теперь — о периодах спада. Ты, вероятно, часто удивлялся, почему Враг не пользуется Своей властью и не дает ощутить Свое присутствие, когда Ему угодно. И Всемогущество и Неоспоримость запрещены Ему самой сутью Его деятельности. Просто поглотить волю человека (как поглощает ее ощущение Его присутствия) для Него бесполезно. Он не может захватывать. Он может только призывать. Его мерзкая идея в том и состоит, чтобы и капитал приобрести, и невинность соблюсти.

Люди должны быть едины с Ним, не утратив своей личности. Ни пренебрежение людьми, ни порабощение их Его не устраивает. Он готов чуть-чуть подстегнуть новообращенных. Он иногда приободрит их, давая ощутить Свое присутствие, пусть слабо и тускло, но с них и того хватает. Он оживляет их благодатной радостью и легкой победой над искушением. Но никогда Он не даст этому долго длиться. Рано или поздно Он отведет их от Своей поддержки и Своего наставничества, если и не в действительности, то в их представлении. Он вынуждает Свои создания встать на собственные ноги и с помощью одной лишь воли исполнять обязанности, потерявшие всю свою привлекательность. Именно в периоды спада, а не в периоды подъема человек ближе всего к тому, кем Враг назначил ему быть. Поэтому молитвы, обращенные к Нему в «духовную засуху», Он и ценит больше всего.]

Христианин — это часовой на важнейшем посту, на посту своей души, своего сердца. Небольшое расслабление — и сразу атака. Целостность, бодрость души — это совсем не мелочь. А молитва — важнейшее оружие и орудие спасения. Поэтому архиепископ Антоний (ГолынскоМихайловский) своих духовных дочерей — монахинь посохом поднимал на молитву, в каком бы они ни были физическом состоянии. Нам кажется это совершенно невозможным, но он — подвижник — понимал, что это необходимо. С малого расслабления начинается упадок духовной жизни. Как говорится в притчах царя Соломона: «Немножко посидишь без дела, немножко полежишь без дела, и бедность, как старость, придет незаметно». Применительно к нашему разговору можно перефразировать: немножко пожалеешь себя здесь, немножко расслабишься там, и очень скоро потеряешь все. Потому что против нас воюет самый хитрый, самый коварный, самый изощренный ум, люто ненавидящий нас.

Дьявол очень внимателен к людям. Он не приступает к христианам с предложением явных смертных грехов. Этими предложениями он ловит язычников (пусть даже крещеных, но не живущих во Христе), это их души он совершенно открыто порабощает. А христианина не будут соблазнять откровенным блудом или воровством. Нет. Его будут брать «ненавязчивой осадой»: сегодня ты пост нарушил, завтра часик у телевизора поразвлекался, послезавтра молитву оставил. Страсть постепенно крепнет, постепенно прорывается оборона, и человек вводится в тяжкий грех. То, что для язычника является привычным делом, для христианина — падение, предательство Христа, смерть души.

[К. Льюис «Письма Баламута»: Я почти обрадовался, услыхав, что он все еще молится, ходит в церковь и приступает к таинству. Я знаю, это опасно для нас, но было бы еще хуже, если бы он понял, как далек от высокого накала первой поры. Пока он внешне сохраняет привычки христианина, можно поддерживать его в уверенности, что у него просто появилось несколько новых друзей и новых удовольствий, но его духовное состояние в основном такое же, как и шесть недель назад.

Пациенту будет все труднее думать о Враге. Все люди во все времена в какой-то степени испытывали эту неохоту. Но если мысль о Нем поднимает в человеке целый ряд полуосознанных грехов, эта неохота усиливается. Тогда он возненавидит всякую свою мысль, напоминающую о Враге, как близкому к банкротству человеку ненавистен один вид банковской книжки. В этом состоянии твой пациент проникнется неприязнью к своим религиозным обязанностям. Прежде чем приступить к ним, он будет думать о них настолько мало, насколько это еще допускает чувство приличия, и по их окончании он будет забывать о них как можно быстрее. Несколько недель назад тебе приходилось искушать его фантазиями и невнимательностью во время молитвы. Теперь он примет тебя с распростертыми объятиями и почти начнет упрашивать, чтобы ты отвлек его и опустошил его сердце. Он сам захочет, чтобы его молитвы не были сердечными, ибо ничто не испугает его больше, чем непосредственное присутствие Врага. Он станет стремиться к тому, чтобы спящая совесть лгала.]

Да, тяжелы последствия человеческой поврежденности и беспечности. о. Евгений, если душа не лежит к дисциплине, то как ее расположить к ней?

Только подвигом, ведь ни у кого душа не лежит к дисциплине. Все согрешили и все лишились славы Божией, все рождаются в духовном «концлагере». Но в душе каждого человека есть память о Боге, есть жажда Бога. Душа по природе своей христианка.

Как в спорте или в искусстве, или в любой профессии, чтобы достигнуть хорошего результата, нужно в поте лица трудиться, изо дня в день несколько лет. Так же происходит и с нашей душой. Никто не умеет любить, так как все любят только себя. Но, выполняя определенную работу, человек научает свое сердце любить. Например, никому не хочется идти в грязную и вонючую больницу, выслушивать больного старого человека, проявлять заботу к нищему. Но постепенно сердце, которое стремится исполнить заповеди Божии, Его закон, из жестокосердного изменяется в милосердное.

Наша жизнь зависит от нашего подвига, от поиска нами Любви Божией. Трудись и обретешь плоды Духа Святого. "Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание. На таковых нет закона. Но те, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями. (Гал. 5, 22-24).

Дай Бог, чтобы мы правильно воспринимали нашу жизнь, правильно воспринимали порядок и дисциплину жизни, которые предлагает Церковь. За всем этим стоит великий и глубокий смысл. Мы являемся наследниками Царствия Небесного, мы призваны стать небожителями, но к этому нужно по-настоящему стремиться.

Яндекс.Виджеты

Добавив на главную страницу Яндекса наши виджеты, Вы сможете оперативно узнавать об обновлении на нашем сайте.

Православный вестник. PDF

Добавив на главную страницу Яндекса наши виджеты, Вы сможете оперативно узнавать об обновлении на нашем сайте.