«Необходимое условие для нормальной жизни в сегодняшнем мире – это трезвость»

Во все времена на Руси заключенных называли несчастненькими. 

И правда, что уж это за счастье — быть лишенным свободы и нормальных жизненных условий!  Кто-то отбывает срок за дело, кто-то — без вины виноват. Но и те, и другие нуждаются в сострадании. Чтобы не озлобиться окончательно, чтобы остаться — а может быть, стать — людьми. «...в темнице был, и посетили...» — говорит Спаситель, и не делает при этом оговорку: невинно был в темнице. Нет, просто был. И просто посетили.

Священник Алексей Елисеев эти слова Господни выполняет, практически, не однажды в день. Он несет послушание благочинного приходов в местах лишения свободы. Сегодня отец Алексей — гость рубрики «Встреча с батюшкой».

Отец Алексей, когда и как началось Ваше служение в тюремных приходах? Что это были за приходы?

В 1999 году меня рукоположили в диаконы, в 2000 — в священники и направили для служения на приход в Североуральск. Там и начал ездить в тюремные подразделения. Это была колония за Ивделем, недалеко от того места, где я сейчас служу. На текущий момент четверо осужденных там отбывают пожизненное заключение, у остальных сроки по 25 лет и чуть меньше. Их завезли в колонию в середине 90-х годов, с тех пор этот контингент почти не меняется. Мне кажется, они там как родственники уже. Особенно те, кто вошел в состав церковной общины — почти родня. Церковь там построили небольшую, колокола повесили.

Позже была Сосьва. Там мы с заключенными построили храм Святителя Николая. Ныне покойный генерал Виктор Иванович Сундуков давал нам бесконвойников (осужденных, которым разрешено передвигаться по территории колонии без охраны — прим. ред.), доски. Был благодетель, который помогал деньгами. Поэтому построили быстро, основную работу сделали за полгода.

Батюшка, расскажите, как устроена жизнь в тюремных приходах.

В общих чертах, наверное, она похожа на жизнь любого другого прихода. Свои особенности, безусловно, есть. Свой микроклимат, своя атмосфера, свои порядки, своя система ценностей, свои взаимоотношения. Место это закрытое и накладывает отпечаток на течение приходской жизни.

Не во всех храмах колоний у священника есть возможность служить по воскресным дням. В заключении это зависит от того, какая колония, от ее режима, от того, какие в ней порядки установлены. В каждой колонии — свой порядок, свои правила. Поэтому может и не быть возможности всем желающим приходить на церковную службу. На богослужения приходят два-три отряда вместе. В следующий раз — еще два-три отряда. Как правило, все желающие могут приходить в храм на утреннее и вечернее молитвенное правило.

Этот порядок, конечно, зависит от священника, который окормляет колонию. Очень много зависит от старосты, который занимается решением вопросов с администрацией о выводе заключенных со своих локальных участков в храм. Это проблематично, это не так просто. Для этого требуется какой-то особый талант договариваться с руководством колонии, желание вообще всем этим заниматься. Многое зависит от руководства колонии, хотя обычно администрация здраво мыслит и понимает, что кроме блага в этом ничего нет.

Храм обычно находится на территории тюремной зоны?

Безусловно.

А прихожане — это именно заключенные, или есть еще какие-то категории?

Как правило, заключенные. Сотрудники колонии, как правило, — нет. Бывают, конечно, исключения, но редко. Хотя это храм, он освящен, там все вполне благопристойно, но это тюрьма, там свои понятия, там есть кастовость.

Поэтому служить, общаться приходится в первую очередь с заключенными. Грустно, когда смотришь на этих ребят. Многие из осужденных могут вспомнить из своей жизни только клей, табак, алкоголь, героин, разного рода безнравственность и разврат. Очень много людей грамоты не разумеют. Много больных. Редко, чтобы кто-то здоровый оттуда выходил. Но если человек ухватится за веру, будет молиться и в этом обрящет смысл своего бытия, то ему легче будет переносить трудности колонийской жизни.

То есть видно, что кто искренне верует, кто уповает на Бога, тот чувствует Его помощь?

Безусловно. Это видно по глазам людей, по выражению лиц. Видно, что они обрели Бога. Это подделать невозможно. Человек или живет духовной жизнью, живет верой в Бога, или этого нет. Ну, или пытается так жить, есть еще такая категория. Понуждает себя, знает, что надо делать. Может, он когда-то эти состояния переживал и по немощи своей утерял. Но знает, что надо молиться, надо каяться. Он это понимает и понуждает себя к этому: к посещению богослужений, к утреннему, вечернему правилу. И Господь воздаст ему за это понуждение.

Есть еще проблема, возникающая, когда человек освобождается. Мне только вчера один отец жаловался с сердечной скорбью: «Ну, что это такое, батюшка, вот выходят — и пьянствуют, паршивцы!». Чтобы удержаться, нужно ведь трезвиться. А они выходят — стакан налили и забыли, на какой улице церковь находится.

Поэтому считаю, что важнейшим в деятельности священника, который занимается окормлением колоний, является разговор о трезвости. Сам, когда бываю в колонии, постоянно говорю, что необходимое условие для нормальной жизни в сегодняшнем мире — это трезвость, как норма жизни. Это основная тема всех моих с ними бесед.

У нас 95% преступлений совершается в состоянии алкогольного или наркотического опьянения. Это не секрет, это статистика. Я не знаю, что делать, представляете? Это горько, это печально, но это сегодняшняя реальность. Пока мы этот вопрос не решим, чтобы люди меньше уходили на эту страну далече, в пьянство и наркоманию, у нас преступность только расти будет. Чем дальше, тем хуже, пока мы не одумаемся и приоритетом не выберем трезвость. Конечно, трезвость не может быть без духовности. Надо же чем-то заменить человеку спиртное, а чем?

Иначе наливается стакан — и вот тебе вся духовность: не надо молиться, не надо посты нести, поклоны, молитвы, покаяние. Зачем это все? Вот по какому пути мы идем, чтобы достичь этой псевдорадости. Это мнимая радость, за которую мы и в этой жизни начинаем платить, и погибаем для вечности.

А как добиться отрезвления общества?

Во-первых, должна быть соответствующая государственная политика. Ее нет сегодня, это просто удивительно. Факт налицо: известно, отчего гибнет страна и ничего не предпринимается. Сказать, что правительство наивно и глупо — нельзя. Вывод, что это сознательно все делается. К сожалению, лишь такой вывод можно сделать. Нас цинично, деловито алкоголем и наркотиками убивают, как скотину какую-то, а нам как бы и дела нет.

С нашей стороны хотелось бы поддержки идеи трезвого образа жизни, т. е. полного воздержания от спиртного. Ведь еще до революции это была норма, вообще сухой закон был. Повсеместно были общества трезвости, закрывались питейные дома. Все время говорю об этом, когда хожу по тюремным отрядам. Многие заключенные это понимают и принимают обет трезвости. Понимают, что причина многих бед — пьянство.

Новый начальник управления ГУФСИН по Свердловской области генерал-майор внутренней службы Ладик Александр Федорович пытается переломить сложившуюся негативную ситуацию, много для этого делает. Но это же общая беда, надо всем взяться за дело.

Много ли в тюрьме верующих? Если сравнить светское общество и заключенных?

Очень приблизительно — в пределах 10%. Считают себя верующими, конечно, больше людей. Я имею в виду тех, кто приходит молиться, участвует в богослужениях и Таинствах.

Это существенно больше, чем на свободе!

Конечно! Если взять тех же охранников, тех, кто с ними занимается, личный состав подразделений — среди них такого процента нет.

Раз в заключении доля верующих больше, значит ...

Для них это шанс, я им постоянно об этом говорю. Этот шанс Господь им дает. Это на самом деле милость Божья. Многие бы просто погибли. Погибли во всех отношениях. Либо их убили бы, либо умерли бы от алкоголя, от наркотиков. Господь дает им шанс. Но благо, кто понимает, что это шанс. Некоторые этого не понимают и ожесточаются. Как же это так, я такой хороший, за что? А бывает и такое, к сожалению, что до четверти, а то и до 30 процентов сидят «за чужое похмелье». Такие у нас перекосы в нашей судебной практике. Это даже не перекос, это коллапс какой-то. В Европе гдето 1% на ошибки судебной системы, у нас до 30%. Ошибкой это назвать невозможно. Так судебная система наша работает.

Но есть такие, которые считают, что заслуженно они наказаны, все принимают и говорят: «Господи, наказывай меня здесь как Тебе угодно, но не накажи меня в вечности. Готов все вынести, все претерпеть, главное, чтобы мне не лишиться Царствия Твоего». И живут, несут этот крест безропотно. Таких немного, но они есть. И радостно, что они есть. Другие на них смотрят и видят пример.

Поэтому верующие из осужденных благотворно влияют на атмосферу в своих отрядах, бараках. Глядя на них, другие осужденные проявляют интерес к вере, берут в руки духовную литературу. Потому что видят, что те, которые живут с ними рядом и молятся Богу, ходят в Церковь — они живут какой-то другой жизнью, которая приносит им радость. Они видят, что верующим не надо наркотиков, табака, алкоголя, — всего того, что, может быть, до недавнего времени было для них обычным делом, нормой жизни. И тот факт, что человек, переставший употреблять алкоголь и наркотики, перестал сквернословить и осуждать других людей, говорит о том, что этот человек сильный, а не слабый. Это заслуживает уважения среди осужденных.

Хотя, конечно, это очень сложно — изменять людей уже в колонии. Эта работа должна начинаться еще в школе. Многие первый раз только в колонии слышат что-то о Боге, это просто недопустимо. Что такое хорошо и что такое плохо узнают уже взрослыми людьми. Дикость!

Есть ли какая-то статистика о том, что вера помогает человеку снова не попасть за решетку?

Если он ведет здоровую, трезвую жизнь, трудится, молится, то Господь все устраивает. Семьи создаются и нормально живут — таких много.

Батюшка, Вы общаетесь не только с аудиторией, которая пытается воцерковиться, но и с другими заключенными. Как они относятся к Вашим посещениям?

Нормально относятся. Только сегодня я был в секции 13-й колонии — там много мусульман. Слушали меня все, реакция на мои слова была хорошая.

Когда к заключенным приходит новый человек, это всегда вызывает интерес. Надо понимать, что годы видеть одни и те же лица — это само по себе наказание. Поэтому мои визиты — это для заключенных даже некоторое развлечение, но, безусловно, польза от бесед со священником есть, и немалая.

Батюшка, похоже, что жизнь у Вас разъездная. Когда договаривался об интервью с Вами, понял, что практически каждый день у Вас новая поездка.

Я сейчас составил план, Владыка благословил, руководство ГУФСИН одобрило. У меня запланировано ежеквартальное посещение всех колоний. А их у нас почти пятьдесят.

Туда же включены и управление, и охрана, и РОССы, и другие подразделения. Приходится много ездить. Во вторник на этой неделе был в 5-й Тагильской колонии.

Приехал домой, переночевал. В среду в 4 утра уехал в Верхотурскую колонию. Там служили обедню с иеромонахом Феофилом, который эту колонию окормляет. С ним два послушника — поют на клиросе. Каждую среду они посещают заключенных, просто молодцы. В четверг был в 6-й женской Тагильской и 12-й Тагильской колонии строгого режима. У нас семь подразделений в Тагиле, это о многом говорит! Сегодня, в пятницу — 13-я колония. На следующей неделе — Каменск-Уральский, Камышловский, Ирбитское СИЗО. Через неделю — Азанка, Белый Яр, Пуксинка, Сосьвинское отделение. Нескучно!

А еще служу в Полуночном. Это тридцать километров на север от Ивделя. Т. е. за неделю накатаюсь, а в субботу в 6 утра выезжаю в Полуночное. В 3 часа у меня хор, спевка, в 4 — вечерняя служба. В воскресенье — Литургия, воскресная школа. И помчался обратно сюда.

Жизнь на колесах?

В декабре 15 тысяч км проехал, а за год больше 100 тысяч получается. Правда, в декабре прошлого года я в Москву ездил, возил на выставку работы заключенных. Но ведь 10-11 тысяч по области все равно накатал.

Наверно физически тяжело, и семья ...

Да, правда, не всегда времени хватает. Но это и хорошо, в принципе. У нас все проблемы от праздности. Только вот семейство не так часто вижу, как хотелось бы. А в общем — все слава Богу!

Приход в Получночном — туда Вас после Сосьвы перевели?

Да, вот уже четвертый год там служу. Но сейчас прошу Владыку освободить меня от этого послушания, чтобы заниматься тюремными приходами. Не могу наполовину что-то делать. Если делать, то надо нормально этим заниматься. Просто физически очень сложно.

По долгу службы Вы координируете деятельность батюшек — настоятелей тюремных приходов?

Да, но не только. В Москву вот сейчас опять надо ехать. 17-18 февраля мы с зам. начальника ГУФСИН едем на Рождественские чтения. Там будут подводить итоги конкурса «Не числом, а смирением», который ежегодно проводит Синодальный отдел. Наши подразделения представили работы на церковную тематику: иконы, картины, макеты храмов, и другие различные работы, я их отвез в Москву. Теперь ждем результатов.

Потом, когда приедем из Москвы, планируем собраться все вместе. У начальника ГУФСИН каждый месяц собирается коллегия начальников подразделений. И целесообразно собрать вместе с ними наших «тюремных» батюшек, чтобы какие-то вопросы проговорить. Создать общий настрой на предстоящие мероприятия, решить некоторые проблемы.

Ну и, конечно, по долгу службы слежу за общим состоянием дел в тюремных приходах. Иногда приходится что-то подсказывать, делиться опытом, а иногда для себя что-то полезное почерпнуть. Где-то видишь хорошо поставленную работу священников. Например, в 13-й Тагильской колонии в приходе отца Александра Березова среди заключенных 170 прихожан. Каждую неделю там причащаются по 40-50, а то и по 70-80 человек. Клирос состоит из 11 певчих, а воскресная школа не может вместить всех желающих. А к отцу Георгию Вахрушеву, который окормляет 46-ю Невьянскую колонию, и после освобождения приезжают исповедоваться.

Где-то есть проблемы, чаще всего объективные. Можно понять трудности священника, когда у него несколько тюремных приходов — допустим, Ивдельские колонии или Сосьвинские, или Гаринские. И он один на всю округу. Ему надо «вести» пожарных, милицию, колонии в округе, еще приход, еще и в Епархию когда-то съездить.

То есть местный батюшка один день к одним идет, другой к другим. Каждый день куда-то идет, служит, исповедует.

Да. У Сосьвинского батюшки три колонии. У Гаринского четыре. Хватает. И еще попробуй, доберись туда. Куда-то приходится добираться через речку, на пароме. Господи, помилуй! А в Пуксинку можно попасть или на самолете, или на катере.

Такие плохие дороги на севере области?

Да, поэтому лучше туда ездить по зимнику. А летом — на самолете, иначе просто не добраться. Я когда в Сосьве служил, в Пуксинку нет-нет, да и летал.

Другой пример. В настоящее время я окормляю колонию в деревне Надымовка (Ивдельский городской округ). От Полуночного до этой колонии — 66 километров. Половина из этого расстояния — по газотрассе. Сложно, конечно, особенно в распутицу, в межсезонье. Или когда большие снегопады. Я в прошлом году 8 марта застрял, когда обратно из колонии ехал. Благо, телефон работал — позвонил газовикам, они за мной выслали вахтовую машину. Когда мы с отцом Владимиром Зязевым туда ехали, батюшка молился, чтобы только встречная машина нам не попалась — там разъехаться сложно.

Батюшка, если у читателей возникнет желание помочь заключенным, как это лучше сделать?

Думаю, что скоро для нужд приходов, находящихся в колониях, будет открыт расчетный счет: в некоторых колониях нет храмов, необходимой церковной утвари и т. д., и помощь здесь, конечно, была бы не лишней.

Очень востребована в тюремных приходах духовная литература. Мне Господь послал добрых людей, которые помогают в этом деле. Это духовные чада отца Гермогена — рабы Божии Николай и Евгений. Они помогают литературой, дисками с аудиозаписями: Осипов, св. Игнатий Брянчанинов, православные лекции и другие. Уже много книг развез и продолжаю развозить. Но тюремных приходов много, потребность в книгах большая. Так что, если у кого подобные возможности есть, если кто-то может пожертвовать духовную литературу, то было бы, конечно, неплохо.

Еще одна проблема — автомобиль и затраты на бензин. Ездить приходится постоянно, бензина требуется очень много. Если бы нашелся добродетель, готовый помогать с оплатой этих затрат, было бы здорово.

Спаси Вас Господи, отец Алексий!

Примечание редакции: желающие помочь тюремным приходам могут узнать телефон отца Алексея в редакции «Православного вестника».

Яндекс.Виджеты

Добавив на главную страницу Яндекса наши виджеты, Вы сможете оперативно узнавать об обновлении на нашем сайте.

Православный вестник. PDF

Добавив на главную страницу Яндекса наши виджеты, Вы сможете оперативно узнавать об обновлении на нашем сайте.