Работать Господеви

Долго добираться до Виза. Но предстоящая мне встреча очень важна. И теперь, когда она состоялась, спешу поделиться с вами радостью общения с этим интереснейшим человеком – Евгенией Охановой. Прихожане Пантелеимоновского храма не могли ее не приметить – она всегда улыбнется при встрече и одарит теплом, даже если просто пройдет мимо.

…Мы сидим у стола. За окном вдалеке поблескивает крест на куполе Ивановской церкви. Я постараюсь не вмешиваться в Женин рассказ, буду только обозначать темы для беседы, а она сама обо всем расскажет.

Казахстан-Россия

Родилась я в Казахстане, в Караганде. Но связь с Екатеринбургом была изначально, так как моя мама училась здесь в УрГУ. Потом, в 1989 году, сюда приехал мой старший брат. Поэтому, когда в Караганде я окончила музыкальное училище, и встал вопрос о высшем образовании, выбирать, куда ехать, не пришлось – только в Екатеринбург, в Консерваторию по классу скрипки, поближе к брату.

Посвятить жизнь музыке

Трудно сказать, когда пришло такое решение, так как где-то в середине обучения в музыкальной школе я хотела ее бросить. Только мамина настойчивость помогла. Мама стремилась воспитать во мне серьезность по отношению к началу и завершению дел: если уж ты что-то начала, то закончить надо обязательно! В общеобразовательной школе я училась в физикоматематическом классе. Наверное, благодаря маме я была отличницей – пионеркой, до комсомолки не дожила (смеется). Во всем надо было быть первой. Уже позже в духовном плане появились какие-то сложности из-за такого подхода к жизни, и взращенное самолюбие «отличницы» во многом мешало.

В последних классах музыкальной школы я пришла к хорошему педагогу, Вальтеру Давыдовичу Кроу, который в корне поменял мое отношение к музыке. Многие ученики именно благодаря ему решили связать свою жизнь с музыкой.

У меня был выбор: либо заниматься математикой, либо музыкой. И то, и другое у меня получалось, и то, и другое мне нравилось. Но скоро я поняла, что физика-математика будут мне интересны лишь до какойто поры, а музыка безгранична. Занятие музыкой мне показалось более творческим. Музыка сулила постоянные, нескончаемые открытия. Мне нравилось ездить на конкурсы, и я мечтала о выступлениях, о сцене.

Обучение в музучилище показало мне, что я не очень сильная скрипачка. Но, с другой стороны, я открыла себя как достаточно музыкального человека, чувствующего музыку…ну, разве что в техническом отношении я не способна так здорово передавать музыку, как это могут наши замечательные скрипачи. Но, тем не менее, училище я закончила, опять-таки, с отличием – видимо, усидчивостью взяла.

Приехала в Екатеринбург, и в консерватории меня «опустило ниже плинтуса» (смеется) по сравнению с другими студентами. Да и чисто по-человечески выстраивать отношения с преподавателями было тяжело. Но как-то с помощью Божией я и консерваторию закончила снова с отличием.

О страшных снах и жажде Бога

Мама была крещеная с детства, но нас, детей, она не крестила и, разумеется, в вере не воспитывала. У меня даже ни разу в жизни не возникали вопросы о Боге – есть Он или нет Его, о смысле веры…ни о чем таком. То есть, я была на сто процентов неверующим человеком. Впервые эта тема как-то была затронута, когда мне было лет 14-15. Я услышала разговор папы с его другом, который вдруг предложил всем пойти и креститься. Причем, разговор шел так: окунут нас в бочку, будет весело – и вот в таком духе. Это, наверное, было первое зернышко, случайно зароненное в душу…

Путь к вере у меня начался через сны. Хотя говорят наши батюшки, что снам верить нельзя, но у меня были сны, которые меня тревожили. Это были ужасные сны, связанные с дьяволом. Я во сне боролась с ним крестным знамением. Хорошо помню первый сон. Нам подарили католическую икону, изображавшую Христа и Деву Марию с сердцами, опутанными тернием. И вот мне снится, что я стою перед этой иконой, и она начинает двигаться. Чтобы остановить ее, я осеняю ее крестным знамением, и все вокруг начинает разрушаться, гибнут люди, ужас.

Следующий сон: звонок в дверь, папа открывает и, входя в комнату, говорит: «К тебе там пришли». Я выхожу в коридор, открываю дверь и вижу добермана…и понимаю, что на самом деле это дьявол. Борясь с внутренней дрожью, я спокойно спрашиваю его: «Зачем ты сюда пришел?», а он, обнажая верхние зубы, начинает рычать и наступать на меня. Я осеняю его крестом, и он бросается на меня, вцепившись за руку. Я боли не чувствую, хотя кровь течет ручьем. «Уходи!», – а он наступает, уже залез передними лапами в квартиру… просыпаюсь… Меня преследовали во сне ощущения его присутствия.

Настолько я была потрясена этими снами, что пошла в церковь и крестилась. Понятно, что никакой умной веры у меня не было. Но, как я сейчас понимаю, была вера чистая, безо всяких вопросов, безо всяких «но» или недоверия к чему-то.

После крещения я каждые две недели причащалась. У меня была потребность в этом, жажда! Я ходила и отстаивала службы, хотя мало понимала их последовательность. Сейчас поражаюсь этому… Стояла от начала службы до конца, не могла уйти из храма, даже когда мне было плохо, так как была убеждена, что пока ко кресту не подойду, уходить нельзя! Один священник маленькой церкви во имя св. Севастиана Карагандинского меня заприметил и сказал даже: «Девочка, ты, может, пореже будешь ходить к Причастию?». А я удивилась: «Как пореже?! Мне это надо, чтобы быть с Богом!». Тогда же я приобрела молитвослов. Но что я там вычитывала, как молилась – ничего не помню. Помню только жажду Бога.

Потом крестились мой средний брат и папа, крестились без знания и понимания православной веры… и вот, к сожалению, так на этом их духовный путь и закончился пока что… Но хоть помолиться за родных можно…

На последних курсах училища я стала реже ходить в храм, может быть, образ жизни изменился, а, может быть, пришло то время, когда Господь проверял мою веру. Говорят же, что в начале пути Господь дает особую благодать, силы для духовного делания, а потом оставляет человека, чтобы тот сам делал шаги навстречу Богу.

Когда я приехала в Екатеринбург, меня не покидало чувство одиночества. Я почти по всем храмам прошлась, но вот «приткнуться» нигде не могла. Возможно, мне хотелось, чтобы меня в храме радушно встретили… возможно… не знаю… С подружкой один раз мы зашли в НовоТихвинский монастырь, так как там требовались певчие. Нас прослушали и сказали:
«Поете вы, девочки, чисто, но нам другие голоса нужны».

На старших курсах консерватории я поступила в Камерный театр и стала работать скрипачкой в квартете «Камертон». В театре же и познакомилась с мужем, Сергеем Охановым, он был актером и режиссером. Ни разу в тот период не ходила на исповедь и к Причастию. Сейчас я удивляюсь: как я тогда смогла доучиться?! Как пережила госэкзамен, этот огромнейший стресс?! Теперь ни одно серьезное дело я стараюсь не начинать без Причастия.

Взрослая жизнь. Опять начало пути

В конце мая 2003 года я получила диплом. А в июне произошло событие, внесшее перемены в мою жизнь. В квартете со мной играла Ольга, преподаватель музыкальной школы. В этой школе учился Серафим, старший сын о.Евгения Попиченко. Так мы познакомились с матушкой Ольгой. Она приглашала нас: «Приходите, девушки, к нам в храм петь. У нас петь некому».

И как-то раз летом мы пришли в Пантелеимоновский храм. С этого момента началась другая жизнь, во всех смыслах другая (улыбается). Как будто Бог дал мне второй шанс. Опять пришло время благодати. Я горела желанием послужить Богу, жила этим. Мне так нравилось петь, хотя у меня нет поставленного голоса (как я представляла себе идеальный голос), на первых порах я могла только ноты разбирать.

Мне было интересно узнавать службу, хотя стояла я на клиросе с широко распахнутыми глазами, как младенец. «Не понимаю, почему здесь надо петь «Господи, помилуй»? Как все догадываются, когда вступать? Регент Наташа взмахнула рукой – и все запели. А мы как догадаемся, что нужно вступать?!».

Конечно, со временем я разобралась, освоилась. Наташа столько знаний нам дала, столько с нами занималась! Буквально через месяц мы самостоятельно пели службу. Пели ужасно! Стоим, три девушки с музыкальным образованием, и не можем мажорное трезвучие построить. Не можем – и все тут!

У нас истерика от ужаса, мы смеемся и ничего поделать с собой не можем. Бедный Олег все нам говорил: «Девушки, серьезнее! Девушки, серьезнее, прошу!» – и ничего сделать не мог. Это мучение для батюшек и прихожан, а не служба! Только в августе, через два месяца мы кое-что смогли спеть так, как надо.

Видимо, у нашего храма судьба такая – выращивать певчих. Как только у меня появлялась малейшая возможность, я бежала в храм петь. Хотя думала – вот если зададут мне вопрос: «Что для тебя важнее – играть в театре или петь в храме?», то я отвечу:
«Конечно, играть в театре для меня важнее, у меня же есть образование, и в театре меня заменить никто не может». Но примерно через два года отношение к работе стало меняться, служение в храме стало важнее в плане человеческого долга.

Мой храм

Еще время прихода в храм вспоминается в связи с миссионерским талантом о.Евгения - как он нас, новеньких девочек, воспитывал. До сих пор я с сожалением думаю об ушедшем времени, когда мы сидели после службы в старой трапезной, приходил батюшка и заводил с нами разговор на разные темы. О.Евгений снабжал меня книгами, начал с книг о природе. С этими книгами мы учились воспринимать Бога через красоту мира. Потом добрались до темы человека, и он принес Шмелева, Никифорова-Волгина, потом Кураева.

В этот период жизни в храме я поняла, что можно дружить со священниками. До этого они казались мне настолько далекими, «отдельными» или даже святыми людьми, к которым подойти лишний раз нельзя, потому что страшно. Здесь я узнала, что это радостные, веселые, умные люди, с которыми можно разговаривать на разные темы, можно в любую минуту подойти и спросить совета.

В ноябре о.Анатолий подарил мне Евангелие с надписью «К первому Причастию», потому что это было первое осознанное в полной мере Причастие жизни новой. О.Анатолий и стал моим духовником.

До чего же интересно Бог нас свел! Видимо в наследство от Пантелеимоновского храма о.Анатолию и храму свт. Луки достались проблемы с клиросом. Года два назад батюшка попросил меня наладить дело с хором.

Если бы я могла разорваться, я бы каждый день в храмы наши ездила петь, несмотря ни на что. Даже на пробки, которые по сравнению с прошлыми годами стали просто неимоверными. И тогда я днем добиралась с ВИЗа по два часа, а теперь и того больше.

За эти годы у меня не раз возникало желание перейти в другой храм, поближе, ведь тут рядом и Ивановский, и храм Космы и Дамиана, и храм у Широкореченского кладбища. Но как только я об этом думала, так происходило что-то, что вновь притягивало меня к нашему храму. Раза три так было, и после этого я смирилась, что буду ездить далеко…

Я не знаю, как это объяснить. Это так же, как если бы я решила: родители далеко живут, зачем к ним кататься, можно найти кого-нибудь поближе и к ним ездить!

Нет. Пантелеимоновский храм и храм святителя Луки — это уже мой дом. Приходишь туда, и все тебе улыбаются, тебя знают, и дочурка Настя там уже своя – ведь всю беременность я там пела. Ведь это целая жизнь, можно книжку уже написать!

О родных людях

Муж мой тоже жалеет меня, что я так далеко езжу. Он не воцерковлен совсем, говорит, что верит в Бога, но… Хотя бы меня понимает. Поначалу у меня были опасные попытки его приобщить к жизни Церкви, но потом я поняла, что пока человек сам не созреет, сам не придет, то и не получится ничего. Муж – это мое спасение. Недавно я сказала ему одну вещь (а мы немного на разных языках говорим, и он не понял и обиделся): «Если бы не вера моя, если бы не было Церкви, то, может быть, я с тобой и не жила бы». Я не имела в виду, что он плохой какой-то. Нет, вера воспитывает во мне смирение, кротость, послушание. И не то, что я с ним бы не жила – я со многими людьми не смогла бы жить, не имея этих качеств…

Поэтому, даст Бог, Сергей придет к вере. Тут мои уговоры, слова какие-то не помогут…

Другое дело с дочкой Настей. Ведь бывает так, что родители тянут ребенка каждый в свою сторону (я имею в виду подходы к воспитанию) – тут, опять же, от меня многое зависит.

Дочка изменила жизнь

Вообще, ребенок, наверное, дает женщине возможность понять, ЧТО значит отречься от себя. С монашеской жизнью это не сравнить, но здесь также есть отречение от многих дел, которые были для тебя значимы и приятны, и посвящение этого времени, всей жизни ребенку. Все, что я делаю, я делаю для нее. Даже христианские качества (терпение, например) я воспитываю в себе ради нее.

Глядя на кого она будет этому учится? А для девочки это очень важно. Как учусь терпению? Сдерживаю себя, когда хочется наговорить кучу слов кому-нибудь. Конечно, все внутри кипит-кипит…ну, а на десятый раз уже и кипеть перестает, более спокойно все воспринимаешь. Хотя я обычный человек, материнского и духовного опыта недостаточно еще, чтобы суметь все-таки объяснить что-то капризничающему ребенку спокойно.

А вообще, так интересно (улыбается)… Я все думала, как Настя в храм будет ходить, как она будет воспринимать церковную жизнь. И вот она начала осенять себя крестным знамением, даже когда на улице мы проезжаем храм. Значит, что что-то в душе у нее отложилось.

Как работать Господеви?

Жизнь многому научит. Преподаю в музыкальной школе гитару. Когда-то я наигрывала что-то для себя, зная три аккорда. Потом в школу пришла и увидела, что дети играют лучше меня. За первое полугодие пришлось многое наверстывать, и вот недавно прошла повышение квалификации и получила сертификат, что могу и гитару преподавать.
Начни делать – и научишься.

Очень многие повороты жизни, все мои творческие работы, планы связаны с моей подругой Ольгой. Я работала в Камерном театре, в квартете. С ним связан, наверное, самый интересный в творческом отношении период жизни.

Там я могла реализовываться как скрипачка, как солистка. Но отношения в коллективе, конфликты очень угнетали, мешали работать. Мне не нравилось, что со мной происходило в отношениях с этими людьми. Я поняла, что надо уходить, хотя сейчас я благодарна всем, с кем работала.

После этого мы организовали театр песни «Апрель». Гитара, вокал, скрипка. Мы поем не только авторскую песню, но и романсы, да и вообще те песни, которые нам нравятся. Играем инструментальную музыку. И здесь неожиданно открылась еще одна моя способность – переложение музыки для наших инструментов. Переложение включает в себя и импровизацию, и сочинение… Все очень интересно.

В школе мы с Ольгой ведем такой класс, где дети могут и со скрипкой поработать, и на гитаре поиграть, стремимся как можно больше их развивать. А недавно сделали спектакль-занятие-игру для детского сада. Тут Сергей очень помог, мы подали лишь идею, а он все нам придумал и поставил.

Мы надеемся, что когданибудь мы сможем с нашими учениками на профессиональную сцену выйти. Для этого, конечно, надо вкладывать и вкладывать в детей опыт, знания, внимание.

Когда я начала воцерковляться, у меня возникали вопросы: для чего я работаю? для чего я занимаюсь музыкой? Однажды, еще в Караганде, к нам с подругой в храме подошел старенький священник:
— Где вы учитесь?
— В музыкальном училище! – ответили мы с гордостью.
— На чем играете?
— На скрипке? Плохо… Вот если бы вы пели, тогда бы вы могли на клиросе петь.

Тогда он заронил первое зерно сомнения – правильно ли я выбрала профессиональный путь. Этот вопрос возникал и тогда, когда я в театре служила. Потом Бог вразумил, до меня дошло, что нужно реализовываться в своей профессии, но реализовываться в ней именно по-христиански. Вести христианскую жизнь, чем бы ты ни занимался. Твое искусство не должно вызывать негативных эмоций, оно не должно разрушать человека.

Будущее

Интересно, но в последнее время я как-то перестала думать о будущем. Есть какие-то пожелания, чаяния и, конечно же, они связаны по большей части с Настей.

Хотелось бы, чтобы она выросла хорошим человеком, чтобы она впитала веру «с молоком матери», и у нее не было бы вопросов «есть ли Бог? как к Нему идти? в чем смысл жизни?» – чтобы она знала это. Но ведь это зависит не столько от нас, сколько от милости Божией. Хотелось бы, чтобы у нас еще дети были.

Чтобы наш театр песни «Апрель» развивался… Хотя постоянно задаешься вопросом: «А угодно ли это Богу? А не идешь ли ты против Его воли?», – но тут же приходит мысль, что ты должен что-то делать, только тогда Бог поможет тебе или ответит на твои сомнения.

Хотелось бы в храме нашем петь… постоянно. Пока не получается, тяжело с дочкой и добираться до храма, и быть там подолгу – ведь она не дает петь, она сама рвется петь и мешает на службе. Хочется, чтобы наши хоры и в Пантелеимоновском храме, и в храме свт. Луки были хорошими, чтобы и в будние дни был хор и службы не отменялись.

…А что там дальше будет? Дай Бог, чтобы все было хорошо.

На пути к Богу

Мне очень жаль тех людей, к которым Бог стучится в сердца, а они ему не открывают. Важно, чтобы люди (и те, кто в храме, и кто за церковной оградой) слышали этот стук всегда. Чтобы не тратили себя на какие-то житейские проблемы – они все сами собой будут решаться, чтобы всегда оставалось место для духовной жизни… Нет, неправильно сказала — духовная жизнь должна все остальное определять.

А еще хочется пожелать людям, которые уже в храме, добра и милости к тем, которые, может быть, еще не разделяют нашей веры во Христа. Доброта, смирение, кротость – это три сестры христианина. Чтобы Бог нас не покидал, и у дьявола было меньше лазеек, через которые он мог бы проникнуть в нашу душу. И чтобы духовный труд не был очень тяжел, чтобы у нас были силы для этого труда над душой.
Вот и все. Аминь.

Яндекс.Виджеты

Добавив на главную страницу Яндекса наши виджеты, Вы сможете оперативно узнавать об обновлении на нашем сайте.

Православный вестник. PDF

Добавив на главную страницу Яндекса наши виджеты, Вы сможете оперативно узнавать об обновлении на нашем сайте.