Неидеальная родня

Часто так бывает, что у человека есть некоторое представление, идеальный образ того, каким должен быть ребенок, мужчина, женщина. Идеальная жена вкусно готовит, образована, культурна, умеет легко и непринужденно общаться. Идеальный ребенок прекрасно воспитан, послушен, творчески незауряден. Идеальная тёща никогда не вмешивается в семейные дела, но всегда приходит на помощь. Списки идеалов можно не продолжать, они всем знакомы, так как у большинства людей они составлены и приняты на вооружение

Стоит сказать, что у человека недавно воцерковившегося они дополняются образами, навеянными чтением духовных книг, общением с батюшками, примерами из непосредственного приходского окружения. Так и выходит, что помимо всех «общечеловеческих» достоинств православная жена обязана быть смиренной, послушной, готовой к самопожертвованию. Православный ребёнок должен быть молитвенником и смиренным постником. А православная тёща… эх, мечты-мечты.

Жизнь идет своим чередом: люди встречаются, влюбляются, женятся. Возможно, находится человек, который вроде бы более или менее соответствует идеалу. Молодые люди дружат, создают семью. А что потом? Потом начинается реальная жизнь с реальным человеком. Но реальный человек уникален и неповторим и обладает таким набором качеств, который шире и богаче любого идеального образа. Например, муж умный, замечательный, добрый. Но носки разбрасывает по всей квартире. Или, например, жена прекрасно готовит. Но, когда наливает поварешкой суп в тарелку, делает это не всегда аккуратно, и капельки супа капают на стол, и мужа, который очень ценит чистоту и порядок, «рвёт на запчасти». И так далее. В этот момент у человека возникает внутренний конфликт: реальность, много или мало, но расходится с ожиданием.

Долго находиться в состоянии внутреннего конфликта человек не может, ему нужно как-то разрешить это противоречие. Наиболее простым вариантом кажется подгонка реальности под свой идеал. И тогда человек начинает впихивать другого – живого (!) – человека в прокрустово ложе своих представлений: «Ты должна быть послушной и терпеливой. Будь я такой или сякой, ты должна научиться меня терпеть!», или: «В Библии написано, что ты должна…», или: «Вот у знакомой муж…а ты…». Под раздачу может попасть кто угодно: жена, муж, дети и даже соседи. Недавно воцерковившиеся люди могут яростно пытаться виртуально воцерковить ближайшее окружение – то есть заставить окружающих вести себя так, как нужно «идеалисту», даже если это поведение внутренне им не присуще, а является всего лишь спектаклем для «идеалиста».

Такая авторитарная ломка, конечно же, наносит душевную травму ближнему. За декларируемыми правильными лозунгами скрывается крайний эгоцентризм в сочетании с негибкостью собственной позиции. Пытаться кого-то переделать – это самая неконструктивная стратегия в межличностных отношениях. Помните, в фильме «Дорогой мой человек» жена главного героя с досадой жалуется своей сестре на то, что её муж не стремится к карьерным достижениям, квартирам и премиям, а она надеялась, выходя замуж, что сможет сделать из него человека. В итоге – три искалеченных судьбы: своя, мужа, который жил с нелюбимой женщиной из чувства долга, и ребенка, который рос в семье, где нет любви.

Долго находиться в состоянии внутреннего конфликта человек не может, ему нужно как-то разрешить это противоречие. Наиболее простым вариантом кажется подгонка реальности под свой идеал.

Но если взрослый человек может как-то ответить на попытки его переделать (вызвать на открытый и честный диалог, поделиться своими чувствами, в крайнем случае, прекратить отношения) – то что может сделать маленький ребенок? Вот пришли его родители в храм и решили «по всем правилам и канонам» вырастить из него «идеального православного христианина», который пребывает в непрестанной молитве, любит богослужение, никогда не только не дерется, но и не раздражается, так как осознает, что раздражение – это грех. Как быть ему, маленькому человеку, оказавшемуся заложником родительских идеалистических представлений?!

Вопрос разрешается только по прошествии нескольких лет, и разрешается он личностным кризисом и одновременно кризисом взаимоотношений с родителями: дитя либо становится пассивным и безразличным ко всему происходящему с ним, либо бунтарем против всего родительского. В первом случае родители будут жаловаться на неумение ребенка быть взрослым, принимать решения («ему уже восемнадцать-двадцать-тридцать лет, а он не может сказать, где он хочет учиться и работать»), бытовую пассивность («он не замечает, что нужно помыть пол, вынести мусор»), безответственность («мы его до старости нянчить, что ли, будем?»). Во втором случае родители ужасаются не просто тотальному отвержению всякой опеки и даже заботы, любого вмешательства в личное пространство, но и отрицанию Бога: «Мы всю жизнь водили его в воскресную школу, воспитывали, он даже алтарником был… А теперь про храм и слышать не хочет». Вслед за отвержением родителей последовало естественное отрицание всего, что с ними связано, в том числе и «вашего храма, вашего Бога».

А начинается всё с того, что ребенку, который «здесь и сейчас уже должен быть святым», не дают шанса дорасти до Православия, внутренне усвоить его всем сердцем, всем помышлением.

Типичный пример: маленький ребёнок разозлился на что-то. Родители комментируют: «Злиться нехорошо. Перестань немедленно!», или: «Ты гневаешься. Это грех. Так нельзя себя вести!». Сказали вроде бы всё правильно, но эффект наблюдается обратный: ребёнка эти слова не успокаивают, а как будто ещё больше злят. Дело в том, что ребёнок охвачен сейчас очень сильными переживаниями. Нужно, чтобы взрослые сначала помогли ему погасить этот внутренний пожар, а не отрицали его.

Психологи советуют активно отражать чувства ребёнка, вербализовать его внутренний опыт: «Я вижу, что ты очень сердишься», «Тебе очень обидно, что с тобой так поступили», «Ты расстроен» и так далее. Такое безоценочное отражение эмоций для ребёнка означает следующее: «Я вижу, что с тобой происходит. Это важно для меня. Я принимаю тебя в любом состоянии». И уже после того, как чувства ребёнка были признаны, он успокоился и готов слышать, родители обязаны дать моральную оценку ситуации.

Ну и, разумеется, чисто педагогические моменты должны дополняться духовными. Взрослые должны понять, что свою страстную падшую природу ребёнок унаследовал именно от них, что всплески детских страстей – это продолжение духовной жизни взрослых, а следовательно, и повод для личного родительского покаянного труда.

«Что ты смотришь на сучок в глазу ближнего твоего, а в своём глазу бревна не замечаешь? Как же ты скажешь ближнему твоему: давай, я выну сучок из глаза твоего, если у тебя бревно в глазу? Лицемер! Вынь прежде бревно из глаза своего, и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза ближнего твоего». (Матф. 7, 3-5)

Плачевно, но современный человек иногда совершенно не умеет общаться с родными людьми. Он может целый день вести пустые беседы на работе, но дома разговор по душам – подвиг.

Родители с бревном в глазу смотрят, словно сквозь увеличительное стекло, только на поведение ребенка. А так как оно не идеально, то их собственное родительское поведение превращается в тотальный контроль, одёргивание и укорение ребёнка. Знаю пример, когда подобный настрой в семье привёл не только к усложнению отношений старшего сына с матерью, но даже к физиологическим проблемам: у мальчика возникли хронические запоры, настолько он бессознательно боялся «в сотый раз» сделать что-то не так и быть одёрнутым матерью.

Случается, что родители отрицают не только вспышки страстей у ребенка, но и в принципе его детство. Многодетная семья, пятеро детей. Старшая девочка лет двенадцати. Очень серьезная, тихая, послушная, много читает, с большим чувством ответственности, в общем, славная девочка. Но возникли проблемы: ей сложно наладить отношения с одноклассниками, часто подвергается насмешкам с их стороны, стала замкнутой, друзей нет. Выясняется, что родители не просто наделили девочку обязанностями взрослого человека (нянчиться с младшими детьми, помогать маме по хозяйству), но у нее нет права на маленькие детские радости: пошалить, побегать, подраться подушками, съесть что-то вкусненькое, но неполезное. Родители ожидают от нее ТОЛЬКО взрослого, ответственного поведения. В этом случае, как говорят психологи, произошел обмен ролями, то есть ребёнок стал, повинуясь неосознанным желаниям своих родителей, взрослым человеком. Роль ребёнка оказалась полностью вытеснена, а вместе с ролью ребёнка оказалась заблокирована живость эмоций, способность к спонтанному реагированию, способность в нестандартных ситуациях принимать творческие решения. Ребёнок очень зажат, эмоционально заторможен. Можно предположить, что, если ситуация не изменится кардинальным образом в ближайшее время, девочке будет сложно создать собственную семью. Но серьёзность проблемы родителями не до конца осознается. Папа считает: «Вот выйдет замуж, и вся дурь из неё выйдет».

Психологу, работавшему с этой ситуацией, пришлось потратить много времени, чтобы донести до родителей серьёзность положения и предложить альтернативный вариант взаимодействия с ребенком.

Во всех описанных примерах родители искренне, но неправильно любят своих детей и руководствуются благими, но неразумными намерениями. Ведь мы с вами знаем, что гнев – это страсть, с которой нужно бороться. А предназначение женщины – быть хранительницей домашнего очага и помощницей мужчины, и, вроде бы, хорошо, что девочка с детства к этому приучается. Но ведь наше понимание этих очевидных истин – это некоторый результат пройденного пути, итог нескольких лет, а может быть, и десятилетий работы над собой.

Человеческая жизнь предполагает развитие от простого к сложному, от полной зависимости к автономии и духовной зрелости. А родителям хочется видеть в своих детях уже сейчас то, что дай Бог им самим стяжать к концу жизни – не раздражаться на ближнего и научиться слушаться (Бога, главу семьи, духовного отца).

«Но ведь нужно же как-то реагировать на недостатки ближнего? Нельзя всё пускать на самотек!», – предвижу я внутренний вопрос читателей. Самое главное, что нужно делать после личного покаяния и молитвы, – это налаживать душевную связь с ближними. Что это значит? Плачевно, но современный человек иногда совершенно не умеет общаться с родными людьми. Он может целый день вести пустые беседы на работе, но дома разговор по душам – подвиг.

Попробуйте построить общение не по шаблону: «Как дела? – Нормально. – Уроки сделал? – Да. – Молодец! Пока», – а по-настоящему. Да, для кого-то подобное упражнение будет сопряжено с трудностями. Особенно мужчинам бывает трудно говорить со своими матерями и детьми о чем-то личном. Но по мере того, как вы будете смиряться перед ребёнком, женой, мужем или тёщей, раскрывая свой внутренний мир, и они начнут вам доверять, раскрываться, рассказывать, как у них прошел день, о чем они думают, мечтают, чего боятся. Сложно дать конкретный алгоритм, назвать конкретные фразы. Это всё очень индивидуально.

Но этот способ «воспитания» ближних предполагает тактичность по отношению к ним и ответственность по отношению к собственной душе, к уровню своего духовного, душевного и интеллектуального развития. Это всё требует очень большой самоотдачи. Но результат стоит всех этих усилий! Вы всегда будете знать, что происходит с вашим ближним, вовремя сможете дать ему действительно добрый совет, подсказать, поддержать – христианской смиренной любовью поможете ему приблизиться ко спасению. Что может быть дороже этого? А ещё вы сможете попросить быть внимательным к разбросанным носкам или неряшливо сделанным урокам. Всё это – мелочи, через которые Господь смиряет нас для того, чтобы мы научились по-настоящему любить свою неидеальную родню.

•Фоторепортаж•

•15 •декабря• 2014•