Иерей Николай Саушкин: Жизнь в другом измерении

Дорогой наш читатель! Если у вас нет привычки знакомиться с новым номером журнала, перелистывая его с конца, и вы читаете материалы по порядку, то из предыдущей статьи вы узнали о некоем юном алтарнике, который затем стал священнослужителем. Возможно, вам даже стало интересно, о ком идет речь. Мы готовы ответить на этот вопрос. Знакомьтесь: иерей Николай Саушкин, клирик собора в честь Успения Божией Матери.

Отец Николай, кем вы мечтали стать в детстве? Неужели сразу священником?

Почему-то я в детстве никем не мечтал стать. Кто-то хотел стать водителем, кто-то космонавтом. Я никем не хотел быть, и меня это даже несколько напрягало.

А в храм дорогу когда узнали?

Я помню, как моя бабушка разговаривала со мной, шестилетним, о Боге – что Он все видит, все знает; о том, что есть хорошо и плохо – это понятие греха было семечком веры.

С детства из-за проблем с речью меня таскали по всяким целительницам, которые «водичку нашептывали». Мама говорит, что у меня был врожденный диагноз — логоневроз. А когда я только начинал говорить, меня напугала собака. И мои родители, особо церковной жизнью не жившие, водили меня по всем врачам. Когда мне было лет восемь, мы попали к одной женщине, которая занималась нетрадиционной медициной. В ее практике было много оккультизма, в чем она несколько лет спустя публично раскаялась. Но она как раз и сказала, что нам нужно ходить в храм на исповедь, на Причастие. Вот так начался путь к Богу. Хождение в храм поначалу было вынужденно-регулярным. Но постепенно, кроме меня, исповедоваться и причащаться начали мама, бабушка, сестра моя старшая.

Не было ли мальчишеского внутреннего протеста, ведь часто детям становится в церкви скучно? И когда пришло желание не просто ходить в храм, но служить в нем?

Что касается протеста – почему-то такое бывало редко.

В 10 лет бабушка отдала меня в воскресную школу. И на одном из занятий батюшка рассказал о своем приходе к Богу. Я тогда задумался, что хочу как-нибудь так же. Захотел стать священником. На исповеди я поделился своей мечтой, и духовник сказал: «Молись Богу, чтобы у тебя это желание не пропало». Хотя я не совсем понимал, зачем это надо, но молился.

Однажды на Литургии меня осенило: почему все мальчики, которые учатся в воскресной школе, заходят в алтарь, помогают, а я нет? А я тоже хочу! Я попросил благословения, зашел в алтарь. Помню, что первые 5-10 минут просто стоял там, замерев: для меня это было другим измерением, другой воздух там был, таинственно и благодатно. Помаленьку стал обучаться службе. Так началась моя пономарская жизнь.

Как складывались отношения с одноклассниками?

По-разному. Было и такое, что одноклассники даже посмеивались, что я в воскресной школе учусь, пою в церковном хоре. И в старших классах тоже не было разделения моих взглядов.

Переживали?

В чем-то было обидно. Не сказать, что я сильно стеснялся. Но было странно, что я делаю дело правое, а меня не понимают, пытаются презирать. Я даже иногда применял силовые методы.

А родные как отреагировали на такой поворот в жизни?

Помню, папа был против того, что я постился (до 14 лет у меня был такой пост, что я не ел сладкое, лакомства какие-то). Но при этом папа всегда мне говорил: «Ты учись хорошо, потому что в семинарию глупые люди не поступают. Церкви ведь нужны умные, образованные люди». Это было стимулом для усердной учебы. Чтобы получать образование, а не отсиживать.

Открылась кафедра теологии в Российском профессионально-педагогическом университете. И я окончил этот университет, стал теологом.

А вторую свою половинку как нашли?

С Анастасией, моей будущей супругой, мы познакомились при подготовке к балу по случаю венчания наших друзей. Это было осенью 2008 года А после бала мы стали уже дружить по-настоящему, появилось чувство, что это тот человек, которого искал и с кем проживешь всю жизнь.

Что вы считаете важным в семейной жизни?

Если жить в Церкви, питать свою душу благодатью, которая дается в Таинствах, то, конечно, люди будут меньше смотреть на житейские проблемы, разъедающие семью, – что муж носки разбрасывает, что жена посуду вовремя не помыла. Это мелочи, которые бросаются в глаза, потому что мы над собой не бдим и при этом стараемся всех вокруг воспитать, ведь так удобней.

Конечно, глава семьи должен быть паровозом, который тянет вагончики.

Нехорошо, если жена не чувствует, что у мужа можно что-то спросить, посоветоваться. Знаете, бывает, что женщины советуются со священником по самым мелким вопросам. И священник уже говорит: вот у тебя есть муж, у него и спрашивай. Все же, доверие к мужу — неотъемлемая часть семьи.

Вспомните то время, когда в вашей семье появился ребенок – что изменилось, какие сложности возникли?

Конечно, появление ребенка в семье, особенно первого – это новая эпоха. Радость рождения родного человека, кровиночки. Но поначалу всем нам было непросто. Особенно в первый месяц, потому что Настя с Ваней после роддома отправились в больницу. Ване там наставили трехэтажные диагнозы, страшные просто. Настя в больнице никогда подолгу не лежала, а тут: целый день взаперти, в окошечки только посмотреть на своих родственников, да по телефону поговорить. Мы были этой ситуацией напуганы, боялись за жизнь Вани, да и Насте было очень тяжело психологически. Сразу после выписки мы крестили Ваню.

И потом, эти первые месяцы оказались довольно тяжелыми, потому что у нас были определенные привычки, уклад – ты делаешь так, как ты хочешь, как ты задумал, а тут уже есть ребенок, который по своему плану живет, у него свой сценарий.

Ване сейчас три года, у него появляется свой характер, это непростой возраст. И эти сложности надо преодолевать с минимальными потерями для нервов. Где-то нужно и жесткость проявить, а где-то ласку.

Нет ли разногласий в вопросах воспитания?

Ключевые моменты, конечно, должны решаться на берегу. А когда плывем, надо уже плыть вместе, согласованно. Если мы будем грести веслами в разные стороны, то к берегу будем дольше причаливать.

Отец Николай, недавно состоялось ваше рукоположение во диакона, затем в иерея. Как ваша семья восприняла эту новость? Сложно ли сейчас матушке Анастасии, ведь служение в церкви занимает немало времени?

Да, конечно, я знал, что служение священника требует большей отдачи людям, храму. Что я долгое время буду находиться вне дома. Перед рукоположением происходил семейный совет, не против ли супруга. И поддержка нужна была не только мне, но и жене. Наверное, у любой матушки бывает, и не однажды, такой период, когда она чувствует себя одинокой. В эти моменты нельзя дистанцироваться от семьи. И мы стараемся так строить график работы, чтобы наши выходные совпадали, чтобы максимум времени проводить вместе.

Помню еще, когда я стал диаконом, то осознал, что священником быть очень страшно, и до последнего момента меня не покидали такие мысли: «Да минует меня чаша сия. Но да будет воля Твоя». Хиротония — это ведь начало новой жизни. Появляются новые обязанности. Например, в отношении Святых Таин. Я привык причащаться из лжицы, а тут ты причащаешься Телом из рук, а Кровью из Чаши. Это особенный трепет. Ты даешь присягу с целованием креста и Евангелия. И ответственность эта очень велика. Что касается прихода, то необходимо следить, чтобы те Дары, которые ты даешь, принимались достойно. И на исповеди люди просят совета, и ты стараешься не наседать, не навязывать, ведь совет — это не наказ. И у человека есть право выбора. И если твой совет неверный, ты поведешь человека неправильно. Это на меня до сих пор наводит страх. Но тут вспоминаешь слова, которые говорятся при Таинстве Хиротонии: «Божественная благодать, всегда немощная врачующая и оскудевающая восполняющая…». И веришь этим словам.

•11 •декабря• 2014•