Цесаревич Николай и принцесса Алиса

В конце мая 1884 г. на свадьбу Великого Князя Сергея Александровича и принцессы Эллы (Елизаветы Федоровны) в Россию прибыл отец невесты, великий герцог Гессенский Людвиг со своими дочерьми Викторией, Ирэной и Алисой. Почетных гостей ожидала пышная встреча. В тот день шестнадцатилетний наследник Российского престола, будущий Император Николай II, впервые увидел застенчивую золотоволосую девочку Алису, смотревшую на мир печальными глазами.

Из всех детей Людвига IV Алиса с ранних лет отличалась невероятной серьезностью и тягой к религии. Она читала не популярные тогда среди сверстниц ее круга французские романы, а серьезные сочинения по теологии и философии, интересуясь сущностными вопросами бытия, жизни и смерти. Возможно, на формирование таких ее умонастроений повлияла ранняя смерь матери, которую Алиса потеряла в шестилетнем возрасте. Душевная рана от утраты и ощущение себя сиротой сохранялись у нее вплоть до замужества. То, что юная девочка читала и конспектировала сочинения философов и богословов, не могло не вызывать добродушных и снисходительных улыбок окружающих, однако позднее эта девочка получила степень доктора философии Оксфордского университета.

Прибыв впервые в Россию, двенадцатилетняя Алиса была потрясена пышностью приема, окружавшим ее великолепием, величием и торжественностью свадебной церемонии, огромным скоплением народа. Целыми днями ей приходилось бывать на публике, находиться под пристальными взорами тысяч глаз, что очень смущало девочку и стало для нее тяжелым испытанием, поскольку по складу своего характера она была затворницей. Судьба же сделала ее объектом пристального внимания толпы на протяжении десятилетий.

Несмотря на всю свою серьезность и замкнутость, Алиса была удивительно ласковым и нежным ребенком; близкие называли ее Санни (Солнышко). Шестнадцатилетнему Цесаревичу сразу же очень понравилась эта изящная, красивая и скромная принцесса. После первого дня, проведенного вместе, он записал в своем дневнике: «В полвосьмого обедали со всем семейством. Я сидел с маленькой двенадцатилетней Аликс, которая мне ужасно понравилась…» Через несколько дней Николай уже полностью был очарован маленькой принцессой, при близком знакомстве оказавшейся умной и приятной девочкой. Ей он тоже очень понравился. Через много лет Императрица Александра Федоровна писала Николаю II, что уже тогда: «Мое детское сердце стремилось к тебе с глубокой любовью». 31 мая 1884 г. они тайком от всех нацарапали свои имена на окошке итальянского домика в Петергофе: Alix, Niki. Вечером Цесаревич занес в свой дневник: «Мы друг друга любим». Он подарил принцессе маленькую брошку. Сперва она приняла ее, но потом, после детских раздумий, решила, что подарка от малознакомого, хотя и такого милого и так ей понравившегося юноши, принимать нельзя. И на детском балу в Аничковом дворце, танцуя с Наследником, она вложила ему в руку комочек бумаги, в котором была подаренная брошка. Цесаревич очень огорчился, отдал эту брошку своей сестре, но маленькая сестра тети Эллы стала ему еще дороже. Так началась эта трогательная история, царственные герои которой сумели бороться за право брака по любви, и в результате добившись этого, явили свету пример одного из самых счастливых браков и идеальной семьи.

В следующий раз уже семнадцатилетняя Алиса приехала в Россию зимой 1889 г. и провела несколько недель в гостях у своей сестры Елизаветы. На этот раз она принимала участие в жизни двора, присутствовала на парадах, приемах и балах. Нельзя сказать, что младшую гессенскую принцессу это крайне увлекало. «Я не могу блистать в обществе, – писала она, – я не обладаю ни легкостью, ни остроумием, столь необходимыми для этого. Я люблю духовное содержание жизни, и это притягивает меня с огромной силой…». Самым приятным для нее в придворных балах и вечерах было то, что она неоднократно встречалась с престолонаследником. В четверг на масленой неделе традиционно давался большой танцевальный вечер, в тот год – в Александровском дворце царского Села. Алиса стала «дамой мазурки» Цесаревича, они много танцевали и провели несколько часов в оживленной беседе. Наследник записал в своем дневнике: «Моя мечта – когда-либо жениться на Аликс Г. Я давно ее люблю, но еще глубже и сильнее с 1889 г., когда она провела шесть недель в Петербурге».

После этого приезда гессенской принцессы Наследник отрыл родителям переживаемые им чувства и сообщил о твердом намерении жениться на горячо любимой девушке. Однако ни Александр III, ни Императрица Мария Федоровна не считали тогда, что для их дорогого Ники настало время жениться. К тому же, выбор невесты для будущего русского Государя был вопросом большой политики. В те дни закладывались основы для союза с Францией, выдвигался более своевременный план брака Наследника с принцессой Еленой Орлеанской, дочерью графа Парижского, в связи с чем желание Николая Александровича жениться на немецкой принцессе родителями поддержано не было. «Уже полтора года прошло с тех пор, – писал Наследник в декабре 1891 г., – как я говорил об этом с Папа в Петергофе, а с тех пор ничего не изменилось. Я долго противился моему чувству, стараясь обмануть себя невозможностью осуществления моей заветной мечты; единственное препятствие или пропасть между ней и мною – это вопрос религии! Кроме этой преграды, нет другой; я почти убежден, что наши чувства взаимны! Все в воле Божьей. Уповая на Его милосердие, я спокойно и покорно смотрю на будущее».

Между тем, о любви Наследника к гессенской принцессе распространялись различные сплетни и интриги в светском обществе. Старшая сестра Алисы, Великая княгиня Елизавета Федоровна была этим очень озабочена. В письме к бабушке сестер, английской королеве Виктории в ноябре 1893 г. она писала: «…Увы, мир такой злобный. Не сознавая, какая это продолжительная и глубокая любовь с обеих сторон, злостные языки называют это честолюбием. Какие глупцы! Как будто подняться на трон заслуживает зависти. Только любовь, чистая и сильная, может дать мужество принять это серьезное решение. Будет ли это когда-нибудь? Хотела бы я знать. Я прекрасно понимаю все, что Вы говорите… только я желаю этого потому, что мне нравится этот молодой человек. Его родители ведут примерную семейную жизнь, и эта сердечность и религиозность, которая дает им силы в трудные моменты их жизни, и приближает их к Богу...».

Алиса прекрасно понимала создавшееся положение. За то недолгое время, которое она провела в России, принцесса сумела глубоко полюбить Наследника и знала, что он ее тоже горячо любит, но связан своим высоким положением. Из писем сестры принцесса также знала, что он упорно настаивает на своем желании видеть только ее своей невестой и женой, и, со своей стороны, также отклоняла все предложения брачных союзов. Больше всего Алису как человека глубоко верующего тревожила перспектива обязательной перемены исповедания в случае вступления в брак с Наследником престола Российской империи. Им обоим – Цесаревичу Николаю и принцессе Алисе – в течение нескольких лет пришлось упорно бороться за свое счастье: Наследнику – с волей родителей, принцессе – с убеждениями веры.

Традиции православного воспитания и русской государственности не допускали разногласий в семье, особенно в Царской. Однако в вопросе, касавшемся его личного счастья, Наследник проявил настойчивость, храня в душе образ принцессы Алисы и с тихим упорством отклоняя планы о других претендентках. В конце концов, родители уступили, слишком дорожа счастьем сына, чтобы принуждать его жениться против воли. 2 апреля 1894 г. Наследник в сопровождении свиты и трех своих августейших дядей выехал в Кобург, официально – на свадьбу Эрнста Людвига Гессенского, а фактически сделать предложение его сестре Алисе, о чем свидетельствовало присутствие в числе сопровождавших его лиц духовника их Императорских Величеств протопресвитера Иоанна Янышева, на которого возлагалась обязанность обучить Алису основам православного вероучения, и гофлектриссы Екатерины Шнейдер для обучения принцессы русскому языку.

Торжественное прибытие и встреча в Кобурге представителей русской императорской семьи состоялись 4 апреля. Первый серьезный разговор Наследника с принцессой произошел на следующее утро, о чем в его дневнике содержится следующая запись: «5 апреля. Вторник. Боже! Что сегодня за день! После кофе, около 10 часов пришли к т. Элле в комнаты Эрни и Аликс. Она замечательно похорошела и выглядела чрезвычайно грустно. Нас оставили вдвоем, и тогда начался между нами тот разговор, которого я давно сильно желал и вместе с тем очень боялся. Говорили до 12 часов, но безуспешно, она все противится перемене религии. Она, бедная, много плакала…». Запись на следующий день: «…Аликс пришла, и мы говорили с ней снова; я поменьше касался вчерашнего вопроса, хорошо еще, что она согласна со мной видеться и разговаривать…».

Вопрос о помолвке русского престолонаследника затмил все свадебные торжества. Об этом только все и говорили, сочувствовали и стремились помочь. Прибывшие на торжество в Кобурге бабушка Алисы, английская королева Виктория, и кузен принцессы, германский император Вильгельм II, уговаривали ее дать свое согласие. Наконец 8-го апреля Николай Александрович записал в своем дневнике: «Чудный, незабвенный день в моей жизни – день моей помолвки с дорогой, ненаглядной моей Аликс… Мы объяснились между собой. Боже, какая гора свалилась с плеч; день ходил, как в дурмане… Даже не верится, что у меня невеста».

В письме к матери, Императрице Марии Федоровне, Наследник так описал пережитое: «Она плакала все время и только от времени до времени произносила шепотом: «Нет, я не могу». Я, однако, продолжал настаивать и повторять свои доводы, и хотя этот разговор длился два часа, он не привел ни к чему, потому что ни она, ни я не уступали. Я передал ей ваше письмо, и после этого она уже не могла спорить… Она пришла к т. Михен и затем вышла к нам в гостиную, где мы сидели с т. Эллой и Вильгельмом. Нас оставили одних, и тут с первого же слова она согласилась. Одному Богу известно, что произошло со мной. Я плакал, как ребенок, и она тоже. Но лицо ее выражало полное довольство. Нет, дорогая мама, я не могу выразить Вам, как я счастлив, и в то же время, как мне жаль, что я не могу прижать к своему сердцу Вас и моего дорого папа. Весь мир сразу изменился для меня: природа, люди, все; и все мне кажутся добрыми, милыми и счастливыми. Я не мог даже писать, до того дрожали у меня руки. Она совершенно переменилась: стала веселой, забавной, разговорчивой и нежной…». Далее, вспоминая слова Спасителя «все, что ты просишь у Бога, даст тебе Бог», будущий Государь пишет: «Слова эти бесконечно мне дороги, потому что в течение пяти лет я молился ими, повторяя их каждую ночь, умоляя Его облегчить Аликс переход в православную веру и дать мне ее в жены…».

Этот незабываемый день обручения запомнился царственным супругам на всю жизнь. Каждый год 8 апреля они не забывали поздравить друг друга с очередной годовщиной своей помолвки. Спустя более чем двадцать лет Государыня писала супругу: «Мои горячие молитвы и признательные мысли, полные глубочайшей любви, витают вокруг тебя в эту годовщину… Ты знаешь, я сохранила серое платье «princesse», в котором я была в то утро. Сегодня надену твою любимую брошку»; еще год спустя: «Дорогой мой, более, чем когда-либо я буду думать о тебе в двадцать вторую годовщину нашего обручения. Я хотела бы крепко обнять тебя и вновь пережить наши чудные дни жениховства… Сегодня я буду носить твою дорогую брошку. Я еще ощущаю твой серый костюм, запах его, у окна в Кобургском дворце…». Государь отвечал: «Желаю тебе здравия и всего, чего может пожелать глубоко любящее сердце, и на коленях благодарю тебя за всю твою любовь, привязанность, дружбу и терпение, которые ты проявила в эти долгие годы супружеской жизни». «Тихо справляли двадцать третью годовщину нашей помолвки!» – еще через год записали Царственные узники, каждый в своем дневнике, в Царском Селе. 8 апреля 1918 г. в Тобольске они в последний раз поздравили друг друга с двадцать четвертой годовщиной.

В апреле же 1894 г. помолвленные провели вместе двенадцать незабываемых дней. Они отвечали на бесчисленные поздравительные телеграммы, ездили вдвоем в шарабанчике в горы, соседние замки и поля, родной невесте Дармштадт, собирали букеты цветов. «Так странно кататься и ходить с ней просто вдвоем, даже не стесняясь нисколько, как будто в том ничего удивительного нет», – писал Наследник в своем дневнике. Все эти дни принцесса брала уроки русского языка и изучала основы православной веры. Шла Страстная неделя; чтобы показать новообращаемой всю красоту православных богослужений, из Петербурга были выписаны певчие.

В Страстную субботу прибыл фельдъегерь из Петербурга с радостными и сердечными письмами от Их Величеств и чудесными подарками для невесты. Император писал сыну: «Милый, дорогой Ники, ты можешь себе представить, с каким чувством радости и с какой благодарностью к Господу мы узнали о твоей помолвке! Признаюсь, я не верил возможности такого исхода и был уверен в полной неудаче твоей попытки, но Господь наставил тебя, подкрепил и благословил, и великая Ему благодарность за Его милости. Если бы ты видел, с какою радостью и ликованием все приняли это известие; мы сейчас же начали получать телеграммы, и завалены ими до сих пор. Теперь я уверен, что ты вдвойне наслаждаешься и все пройденное хотя и забыто, но принесло тебе пользу, доказавши, что не все достается легко и даром, а в особенности такой великий шаг, который решает всю твою будущность и всю твою последующую семейную жизнь! Не могу тебя представить женихом, так это странно и необычно! Как нам с Мама было тяжело не быть с тобой в такие минуты, не обнять тебя, не говорить с тобой, ничего не знать и ждать только письма с подробностями». Императрица Мария Федоровна также поздравляла помолвленных: «Наша дорогая Аликс уже совсем как дочь для меня… Я более не хочу, чтобы она звала меня «тетушка»; «дорогая мама» – вот кем я для нее буду с этого момента». Наследник записал в дневнике: «Много радости доставили они [родители] этим нам обоим. Я ей прочел письма родителей, от них так веяло теплой любовью и удовлетворенным чувством радости».

В среду на Пасхальной неделе августейшая невеста уехала в Дармштадт, а оттуда в Виндзор к бабушке, английской королеве. «Я бродил один по знакомым и дорогим мне теперь местам и собирал ее любимые цветы, которые отправил ей в письме вечером», – писал Наследник перед отъездом в Россию.

Началась ежедневная регулярная переписка, полная самых светлых чувств и чистой любви, переживаний о тяжести разлуки, горячего желания новых свиданий. Из письма принцессы Алисы (замок Виндзор, 8 мая 1894 г.): «О, какая невыразимая радость знать, что ты любима и желанна, и я на коленях молюсь о том, чтобы с каждым днем становиться все более достойной твоей великой любви. О, мой Ники, мой дорогой… да благословит тебя Бог ныне и во веки веков. От любви к тебе мне хочется плакать. Мне очень не хватает тебя…».

Репин И. Венчание Николая Александровича и Александры Феодоровны

Другое ее письмо из Осборна от 22 июля 1894 г.: «Мой родной, бесценный дорогой Ники! О, Ники, мои мысли полетят вслед за тобой, и ты будешь чувствовать, как твой Ангел-Хранитель парит над тобой. И хотя мы разлучены, наши сердца и мысли вместе, мы связаны друг с другом невидимыми прочными узами, и ничто не может разъединить нас. Я думаю, что расставание – одна из самых тяжелых вещей в жизни: улыбаться, когда сердце разрывается! Мне невыносимо думать об этом. О, дорогой Ники, как я тебя люблю с каждым днем все больше и больше. Безграничная истинная преданность, почти невыразимая словами. Я только снова и снова могу повторять: «Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, обожаю и преклоняюсь пред тобой». И я молю Бога, чтобы Он сделал меня более достойной тебя, так, чтобы у тебя никогда не было повода сожалеть о том, что ты выбрал свою невестушку, которая так глубоко и искренне предана тебе. Только Бог знает силу моей любви к тебе, ее не выразить словами – она так велика, что почти полностью завладела мною. Куда бы я ни бросила взгляд, всегда и везде ты предо мною, и образ твой запечатлен в моем сердце. Заглянуть в твои глаза – значит уже никогда их не забыть. Большие чудесные глаза моего любимого, такие добрые и мягкие, такие восхитительные! А наши вечера! – Спасибо тебе, милый, за то, что ты всегда приходил. Я буду вспоминать их и мечтать о них снова и снова… Я люблю тебя мой дорогой, больше, чем можно выразить словами, и с каждым днем моя любовь становится сильнее и глубже. Милый, какой будет конец…? Твоя глубоко любящая и нежно преданная невестушка, Аликс».

Из письма Цесаревича Николая (Спала, 5 сентября 1894 г.): «Моя драгоценная, приехав домой с охоты... я помчался наверх посмотреть, пришло ли письмо. Я нашел твое дорогое послание и с жадностью его проглотил, а потом покрыл поцелуями. Много-много раз благодарю тебя за него, дорогая, за все твои добрые слова. Никогда, моя дорогая, они мне не надоедят. Если бы ты знала, какая радость и счастье для меня твои слова! Я всегда перечитываю их с новым наслаждением, и с какой радостью я слушаю твой милый голос, говорящий со мной. Только ты, только тебя я так глубоко и сильно люблю, о тебе мечтаю многие годы. О, быть любимым таким ангелом – это слишком божественно! Я действительно не могу выразить тебе, моя дорогая, и малую сотую часть того, что я чувствую – моей любви, восхищения, гордости! Подумать только, ты ведь могла выбрать любого, кто бы тебе понравился, гораздо более достойного тебя, чем я – и душой, и телом. Почему же ты так долго ждешь своего любимого? Моя дорогая невестушка, моя Алики… я сейчас воспринимаю только одну мысль и только одно слово: «Аликс». Это для меня все! Твое имя стало символом всего хорошего, светлого, солнечного, любящего. Как будто внутри меня какой-то код – внутренний голос на все отзывается: «Аликс». О, как я люблю эти пять букв и как я люблю громко повторять их для себя… мне не хватает слов, и я от всего сердца благодарю милосердного Бога за этот дар, за это сокровище, которое он дал мне в твоем образе, мое любимое чадо!.. До свидания, моя Алики. С нежными поцелуями, остаюсь твой верный навсегда, любящий и преданный до конца, Ники».

Из письма Наследника, отправленного из Петергофа 14 августа 1894 г.: «Доброе утро, моя бесценная маленькая радость. Я надеюсь, что ты спала так же хорошо, как и я, что твои ножки вели себя прилично! Воскресенье, и через час мы едем в церковь. Наши мысли и молитвы встретятся, не правда ли, Солнышко? Ты не представляешь, как приятно мне так тебя называть. Это слово придумано для тебя, любовь моя, и так превосходно тебе подходит – Солнышко – оно заставляет меня вспоминать о твоих милых, океанской глубины, глазах! Думать, что я могу называть тебя этим именем, которым твои близкие когда-то называли тебя дома, мне очень приятно…».

Часто письма Наследника проникнуты трогательной заботой о самочувствии Алисы. Принцесса с детства отличалась слабым здоровьем. В ранние годы она страдала ужасной лицевой невралгией, которая всю жизнь мучила ее. Она стремилась скрыть свое состояние от окружающих, и только близкие знали о той боли, которую девочка терпела ежедневно.

Ее суровое выражение на многих фотографиях – результат не только застенчивости, но и боли; на протяжении всей жизни Государыни недоброжелатели приписывали это выражение надменности и высокомерию. К восемнадцати годам у принцессы очень болезненно воспалился пояснично-крестцовый нерв, поразивший обе ноги, что заставляло ее временами недели проводить в инвалидной коляске. «Чтобы забраться в свое кресло на колесиках, я должна была выскользнуть через заднюю дверь, потому что все стоят и смотрят… – поясняет она в письме к Наследнику. – Когда я ехала в своем кресле, я встречала много всадников, мужчин и девушек. Я им страшно завидовала, поля и луга так великолепны для легкого галопа…».

Заболевания Алисы осложнялись необходимостью выполнять официальные и общественные обязанности. «Я только что вернулась из церкви, где молилась за тебя, – пишет она Цесаревичу. – Служба была хорошая. Сильная жара и боль в ногах сводят меня с ума. Так трудно смеяться и быть веселой, когда так больно… Не смейся надо мной и не думай, что я неженка. Я могу много вынести, но иногда силы у меня кончаются, и мне нужно немного отдыха…».

Алиса мужественно переносила свои болезни и боль. В письме к старшей сестре Виктории она пишет: «Ты не думай, что моя болезнь угнетает меня саму. Мне все равно, вот только мои дорогие и родные страдают из-за меня, да иногда не могу выполнять свои обязанности. Но если Бог посылает мне этот крест, его надо нести. Наша милая Мамочка тоже потеряла здоровье в раннем возрасте. Мне досталось столько счастья, что я охотно отдала бы за него все удовольствия; они так мало значат для меня…».

Став невестой, Алиса очень переживала по поводу своего слабого здоровья и писала жениху, что усиленно лечится, так как не хочет, чтобы у того была «жена-инвалид». Цесаревич Николай всегда с большим пониманием относился к ее недомоганиям – без раздражения, с глубоким сочувствием. Из его письма к принцессе от 20 июля 1894 г.: «…Моя милая, бесценная, дорогая Алики, я так часто думаю о твоих бедных ножках, и мне так больно, что я не могу облегчить твои страдания, которые ты с таким терпением переносишь, мой любимый ангел! Каждый день я восхищался твой сильной волей, тем, что ты стараешься никому не показать своих страданий, и ты их скрывала так хорошо, что я часто не знал, сильнее стала боль или слабее! Моя родная, дорогая, Солнышко мое, я люблю тебя и так сильно желаю, чтобы ты хорошо себя чувствовала, была спокойна и счастлива, пока меня нет с тобой!!!»

Из переписки двоих влюбленных видно, что, еще будучи женихом и невестой, они договорились никогда не иметь друг от друга никаких секретов. «…Между нами, дорогой, пусть не будет никакого притворства – пусть все будет открытым, чистым и искренним. Давай говорить друг другу все-все. Насколько это лучше, чем скрывать что-то и терзаться…» – пишет принцесса.

«Радость моя, не может быть ничего, о чем бы мы не сказали друг другу, правда? Никогда никаких секретов, нужно говорить о любой печали и непонимании! Если бы ты знала, какое это для меня утешение!..» – отвечает Наследник. Глубоко раскаиваясь, он рассказывает Алисе даже о своем кратковременном увлечении еще до их помолвки балериной Матильдой Кшесинской: «Всегда лучше узнать мир раньше, чтобы ко всему быть готовым! Если бы я знал жизнь больше… Кто знает, может тогда бы и не произошло всей этой истории с молодым артиллерийским офицером. Любимая моя Алики, до сих пор мне больно вспоминать тот день, когда я рассказал тебе об этом, заставив тебя страдать! Если бы только знала, какие муки стыда вызвало во мне твое ангельское прощение».

Очередная встреча жениха и невесты постоянно откладывалась из-за внезапного ухудшения здоровья отца Наследника, императора Александра III. Цесаревич, вопреки горячему желанию встретиться с невестой после длительной разлуки, не мог оставить родителей.

Аликс, несмотря на огорчение, всецело его поддерживала. «Мы должны учиться терпению и не отчаиваться, – писала она ему из Вольфгартена 24 сентября 1894 г., – а всегда надеяться на лучшее, которое обязательно придет в свое время. Мы знаем, что можем полностью доверять друг другу, так что, когда мы снова встретимся, то сможем открыто смотреть в глаза.

Обратись ко Господу, Он всегда милосерд и благ, и утешит нас, когда не помогают утешения земные… Пути Его неисповедимы и часто нас даже пугает, что Он, ведя нас по жизни, попускает каждому свои искушения, но и полностью прощает, если мы осознаем и каемся в своих грехах, попускает нам скорби и учит, как преодолевать их. Он вознаграждает нас, благословляет и никогда не покидает нас…».

В ответ Николай Александрович прислал своей возлюбленной из Ливадии, где находилась императорская семья, следующее стихотворение (здесь в переводе с англ. Л.Васениной, Т. Оводовой):

«Для моего дорогого бесценного Солнышка в память о печальной и долгой, более чем трехмесячной разлуке от ее обожающего, страдающего и нежно любящего, навсегда верно преданного, Ники.

Будь стойкой

Два любящих сердца могут разлучаться,
Но любовь никогда не оставит их.
Любовь – ярчайший луч в ночи печали,
Любовь – это жизни свет.

Два любящих сердца могут разлучаться,
Но надежда никогда не оставит их.
Надежда – звезда в ночи печали,
Незабудка света.

Два любящих сердца могут разлучаться,
Но вера никогда не оставит их.
Верь в ночи печали.
Вера – любви и надежды свет.

Два любящих сердца могут разлучаться,
И печаль никогда не оставит их.
Кто не знает любви в ночи печали,
Тот не знает любви и света».

20 октября 1894 г. император Александр III скончался. За десять дней до его смерти принцесса Алиса Гессенская прибыла в Ливадию, чтобы император успел благословить молодых. В виду траура, свадебные торжества носили скромный характер. У молодоженов не было ни свадебного путешествия, ни медового месяца, лишь через неделю после свадьбы они уединились на пять дней в Александровском дворце Царского Села.

И, тем не менее, молодые супруги были бесконечно счастливы. После свадьбы принявшая православие Алиса, теперь Александра Федоровна, записала: «Я никогда не верила, что в мире может быть такое счастье – такое чувство общности между двумя смертными. Больше не будет разлук. Соединившись, наконец, мы связаны на всю жизнь, а когда эта жизнь закончится, мы встретимся снова в другом мире и навечно останемся вместе».

Ставшая русской Государыней принцесса Алиса на протяжении всей жизни была лучшим другом и верной спутницей Императора Николая II и в светлые, и в мрачные дни. Их брак был исключительно дружным и счастливым, семейная жизнь стала примером образцовых отношений в православной семье.

Юлия Комлева, кандидат исторических наук,
доцент кафедры новейшей истории УрФУ

•13 •апреля• 2012•