Человек должен сам прийти к Богу

Дорогие прихожане Пантелеимоновского храма и читатели «Православного вестника»! Во многих статьях и интервью появляется уже привычный лейтмотив: «в нашем храме прихожане относятся друг к другу по-семейному, по-дружески». 

Слава Богу, что это так. Но есть и еще один замечательный момент, когда вроде бы давно знакомый человек раскрывается неожиданно, прекрасно... И ты удивляешься ему, и еще больше и сильнее начинаешь любить его.

Поэтому очень хочеться, чтобы вы вместе со мной удивились одной нашей прихожанке, вроде бы. на первый взгляд ничем не примечательной молодой женщине — Елене Ольховской.

Елена, расскажите о своем детстве. Откуда вы родом, из какой семьи?

На свет я появилась в 1982 году в Екатеринбурге, но в документах написано, что я родилась в Пицунде. Двух недель от роду меня привезли в Абхазию, к морю. Семья — самая обыкновенная: мама работала медсестрой на спасательной станции, а папа кем только не был — и механиком, и мастером по ремонту печатных машинок. Есть еще брат, который старше меня на шесть лет. Так вот мы и жили у моря до 1992 года, когда развился конфликт между Грузией и Абхазией и начались военные действия. Стреляли... хотя стреляли где-то в полях, и до нас доносились только звуки пальбы, так как наш дом стоял на окраине поселка.

И однажды моя тетя строго заявила маме, что если та не заберет детей и не уедет с последним эвакуационным кораблем, то она сама всех вывезет. Маме ничего не оставалась, как быстро уложить какие-то вещи и вместе с нами отправиться в курортную зону, где на пляже собирались беженцы. Их на «Комете» отвозили на военный корабль, чуть ли не авианосец, и транспортировали в более спокойные города. Мне тогда было десять лет. Не могу сказать, что мне было страшно или что я осознавала происходящее как трагедию...скорее, мне было интересно.

Папа остался в Пицунде, а нас привезли в Сочи. И так получилось, что никакой помощи нам как беженцам никто не оказал. У мамы оставалось немного денег, и мы отправились на Кубань, к бабушке. Потом — к другой бабушке, маминой маме.

Осели в небольшом поселке Азанка Тавдинского района. Раньше там был леспромхоз, а теперь просто поселок. Стали мы жить-поживать, добра наживать. Брат уехал в Тюмень поступать в военное училище, ведь там предоставляется и жилье, и питание, и одежда. А это было очень важно, так как мама на одну свою маленькую зарплату не могла нас содержать. Я училась в поселковой школе... Да что там рассказывать... Жизнь была бедная, нищая, можно сказать, иногда кушать было нечего. Было подсобное хозяйство, но почему-то оно ничего не рождало. Наш огород один из немногих в поселке не приносил практически никакого урожая. Мы в землю закапывали больше, чем потом выкапывали. Ведь нужно вкладывать в землю, удобрять ее, а денег не было даже на то, чтобы купить машину навоза. Бабушка болела. Лет в одиннадцать я начала писать стихи, а потом и песни, пытаясь выразить свое эмоциональное состояние. Когда есть трудности, то стихи пишутся легко.

Выбор, куда поступать после школы, был у меня небольшой: пойти учиться на швею или на повара, или попытаться освоить более престижную специальность бухгалтера. В итоге я выбрала последний вариант, поступила в Тавдинский техникум. Выучилась, получила красный диплом.

И незадолго до выпуска познакомилась со своим будущим мужем Денисом Катаевым. Он привязался ко мне, как банный лист, иначе и не скажешь. Встретились мы на дискотеке, где отмечали мой день рождения. Он пригласил меня на последний танец... С тех пор Денис все время был рядом. Он провожал меня в техникум и встречал. А когда я заболела краснухой, Денис меня выхаживал, бегал за лекарствами в дальнюю аптеку, покупал все на свои деньги, так как у меня денег почти и не было. Заставлял меня есть йогурты и лапшу быстрого приготовления, ведь сам он готовить не умел. Этой трогательной заботой он меня и «купил». Такой вот человек. Раньше я с такими не встречалась; обычно людям что-то от меня нужно было, а тут ко мне так относились! Денис своим отношением меня поразил, и я почувствовала к нему симпатию. После того, как Денис вернулся из армии, он сделал мне предложение, и мы поженились.

А когда вы пришли к вере, и что повлияло на этот приход?

Крещеная я с младенчества, примерно с трех лет. Крестили меня в каком-то храме в Гаграх. Но с тех пор было как-то не до веры. Не поднимался этот вопрос совсем. Ключевую роль в моем приходе в церковь сыграла одна девушка, Анна Мерзлякова, прихожанка Свято-Пантелеимоновского храма. Мы были соседями, долгое время просто виделись, а потом случайно разговорились и начали общаться. Мы сблизились и стали дружить семьями. Анна всю жизнь училась чему-то, искала себя, и это привело ее к Богу. После чего она с миссионерской твердостью стала и всех окружающих вести к Нему.

Ее брат Михаил с женой Настей тоже пришли в храм целителя Пантелеимона. И сейчас практически все мои друзья собрались в нашем храме. Так вот, Аня мотивировала меня к воцерковлению моей дочкой Юлей, говоря, что ребенка обязательно нужно причащать.

Я сопротивлялась, имея распространенное убеждение, что достаточно «иметь Бога в душе». Церковь не любила, все верующие казались мне странными, подозрительными людьми. Наверное, это мнение сложилось еще в поселке Азанка, когда я видела старых, строгих верующих бабушек. Аня буквально силой затаскивала меня в церковь, а я ворчала, но ехала с ней, чтобы причастить дочку. Как ей это удавалось? Не знаю, видимо, имела она на меня влияние, умела надавить на нужные точки. А я достаточно внушаемый человек, меня можно уговорить.

И в один прекрасный момент, два года назад я ей сказала: «Аня, а как можно исповедаться?». Исповедь казалась мне вершиной таинств, про Причастие я мало что понимала. Просто вдруг мне чегото такого захотелось... Хотя я очень боялась. Перед первой исповедью у меня были серьезные искушения, буквально до слез испортившие мне настроение. То есть, было достаточно сильное противодействие. На исповедь, тоже по рекомендации Ани, я пошла к о. Евгению. Начиналась зима, Рождественский пост (первый пост, который я решила держать). Исповедовалась я долго, плакала, и получила массу благодати, которую я ощущала потом недели две. А когда проезжала мимо Пантелеимоновского храма, то меня охватывал душевный трепет. Потом это прошло, такое явное действие благодати закончилось. Ведь над собой надо работать, а работы не было, и, естественно, от церковной жизни я отпала надолго, полгода обходила храм стороной. Никого не слушала, даже Аню. Все уговоры были бесполезны. Когда в следующий раз во мне проснулось желание вернуться, я ощутила, что во второй раз Господь человека так легко не принимает. Пришлось приложить массу усилий, пота и крови даже, чтобы получить разрешение вернуться, чтобы понять, что можно дальше двигаться.

Эти препятствия были эмоциональные или событийные?

В первую очередь эмоционально было трудно перешагнуть через себя, буквально заставить себя возвращаться. Были и ссоры — дома препятствовали моему воцерковлению. Приходилось противостоять родным людям, которые считали, что я «ударилась в веру»...Слово-то какое — «ударилась»! Долго они привыкали к этой сфере моей жизни, и все это время приходилось посещать храм как будто тайком. Особенно муж протестовал, говоря: «Я же не на монашке женился!». Выручила моя подруга Катя. Как-то раз она приехала к нам в гости, а я была в храме (уже начинала петь на клиросе). Денис недовольно высказался о моих «походах в храм». И Катя на него напустилась: «Ты подумай сам, она не по мужикам ходит, а пошла в храм! Пошла сама и тебя туда не тащит! Смотри, какая у тебя жена!». В общем, чем-то она на него повлияла — он просто переменился. Как хорошо сразу стало, никаких препятствий: хочешь — иди ради Бога. Хотя сам он пока не идет в эту сторону... Надеюсь, что когда-нибудь Господь позовет и его. Поначалу я пыталась ему что-то рассказывать, убеждать, но потом мне объяснили, что человек должен сам прийти к Богу. Самое лучшее — это молиться за него.

Рядом с вами есть еще один очень важный человек — дочка Юля. Как изменилась жизнь с ее появлением?

Рождение дочки — это самое настоящее чудо, Божие произволение! Потому что, начиная со времени, когда мы задумались о ребенке, я жила на гормональных таблетках, были проблемы со здоровьем — бесплодие в легкой форме. И забеременела я тогда, когда наша семья уже была готова распасться. Никакого правильного фундамента, на котором семья держалась бы, либо не осталось, либо его изначально не было. И в этот трудный момент Господь послал нам дочку, чтобы мы об- ратили внимание не на себя, а на этого человечка. Вынашивала я ее трудно и рожала тоже с проблемами, мне сделали две операции. Тяжело она мне далась. Муж также пережил то страдание, которое нам досталось во время моей беременности и родов. Жизнь в семье изменилась в лучшую сторону. Муж всегда был нежный, хороший, заботливый, а теперь отношения стали еще лучше.

И женщину материнство коренным образом меняет. Когда я, очнувшись от наркоза, в первый раз увидела дочку, которую мне принесли на кормление, то я сразу ощутила: «Вот! Это моё! Плоть от плоти моей», — как Адам, когда впервые увидел свою жену. Невыразимое чувство к маленькому человечку. Юля родилась весом 2800 гр. Врачи пугали огромным списком возможных будущих болезней и осложнений. Слава Богу, сейчас ребенок у меня здоровый, нормальный, с тридцатым размером ноги в пять лет, начинает читать, писать. Все замечательно.

Как повлияло появление дочки на ваше отношение к мужу? Ведь когда семья стоит перед разрывом, то это вопрос отношений двух людей. Вы как изменились?

Хм...интересный вопрос...Может быть, изменилось то, что до появление дочки мы были зациклены на самих себе... Ну, по крайней мере, про себя я это точно могу сказать. А после родов, понимая, что ребенок не должен быть единственным субъектом, на которого направляется все внимание, я стала менять и свое отношение к мужу. Старалась его привлекать к воспитанию ребенка, и Денис проявил себя как замечательный отец, любящий, нежный, изобретательный. Мы сплотились.

Какие вопросы вы ставили перед собой, когда впервые стали задумываться о Боге? «Есть Бог или нет?» или, может быть, вы задавались вопросом о смысле жизни, или вас волновала какая-то проблема? С чем вы пришли в храм?

Даже и не знаю, не могу конкретно сказать. Абсолютно бессознательное стремление. Удивительно, но в голове была одна мысль: «Надо!» — и все. Может быть, вся жизнь моя в большей степени бессознательная, на уровне эмоций. Помню, что в первый раз, когда я пыталась общаться с Богом, я задавала Ему вопрос: «Господи, отчего Ты мне даешь столько разных неприятностей? К чему Ты меня готовишь, к чему ведешь?».

То есть, у вас были ощущения, что какие-то события происходят неспроста и что они даются свыше?

В общем-то, всегда мне казалось, что события посылаются. Меня несколько раз непонятно что спасало от серьезной беды, от травм. Случай? Как случай может столько раз действовать? В случай я не верила и не верю. В подростковом возрасте я ударялась во всякую астральную ерунду, гороскопы и прочие языческие изобретения. Но при этом мысль о том, что Бог есть и Его не может не быть, меня никогда не покидала. Потом, когда я начала входить в жизнь Церкви, я эмоционально впитывала, жадно усваивала все, что происходило в храме. Наверное, только недавно в голове стали возникать какие-то более или менее конкретные мысли о Православии: я стала понимать службу, открыла для себя Священное Писание, в какой-то мере открываю для себя опыт святых отцов. Потихоньку стало уходить ощущение «главного, большого и замечательного Я», приходит осознание необходимости постоянно работать над собой. Процесс этот очень долгий и, наверное, всю жизнь будет продолжаться. И дай Бог, чтобы в конце мы к чему-нибудь пришли, а не остались в неведении или в плену у своих грехов, домыслов и предрассудков.

Решение каких проблем для вас является самым актуальным на сегодняшний день? Что вы для себя решаете в храме? Как вы идете к Богу?

Изначально я думала, что это путь самосовершенствования. Но теперь я понимаю, что это не самосовершенствование, а лечение. То есть то, к чему я за 25 лет пришла, это просто, по сути дела, испорченность, самовозношение. Наше общество ставит человека на вершину, учит его быть гордым, самодостаточным, успешным. Все подстрекает превозносить свое «Я», и теперь предстоит большая работа, чтобы вернуть «Я» на то место, где оно и должно быть, к Богу. Ведь истинное «Я» — это Бог. А мы — те, которые должны ходить под Богом, стремиться к Нему. И в этом союзе с Богом, наверное, будет заключаться настоящая самодостаточность человека. В этом, наверное, и счастье состоит.

Есть ли для вас разделение на жизнь в миру и жизнь в Церкви? Или благодаря вере, благодаря новому мировоззрению эти две сферы объединились?

Объединение идет, медленно, но идет. С недавнего времени я осознаю, что я — человек верующий, который должен себя и в миру держать в рамках своей веры. Сложно. Работаю я бухгалтером в частной фирме, работа бумажная, коллектив женский, люди сидят — и им хочется поговорить. Бывают поводы посмиряться. Шеф, узнав, что я стала православной, пытается меня воспитывать, чтобы я «образумилась» (смеется). Предупреждает, что «христианство — религия пессимистов». Почему, с чего ради? Он просто за меня беспокоится и так выражает свое беспокойство. Вообще, мир полон непонимания, предубеждений, стереотипов. Люди, как только узнают о моей вере, сразу начинают рассказывать о своих верованиях, и я понимаю, что это жуткая помесь каких-то обрывков Православия, язычества, пантеизма, магии... Это ужасает, а ведь я была такой же.

Как вы отвечаете людям?

По большей части молчу, понимая, что в таком состоянии человек мои доводы не будет слушать, просто не сможет их услышать. К тому же, я слишком мало знаю, чтобы аргументированно разъяснить человеку, в чем он ошибается. Боюсь, что своим незнанием введу человека в соблазн, он совсем запутается и долго еще не придет к истинной вере.

Елена, теперь Вы не просто ходите на богослужения, но поете на клиросе. Как Вы решили взяться за клиросное служение?

Не знаю. Опять-таки, Аня, зная мою любовь к музыке, давно подбивала меня туда пойти. А я на нее сердилась: мои выходные, мое личное время она меня заставляла тратить на пение! Но после того, как я с возмущением отвергла ее предложение, мне вдруг захотелось все же прийти на клирос. Несколько недель я ходила вокруг да около, боялась подойти к регенту. А потом все-таки подошла к Наталии и начала осваивать это сложное дело. Хотя какой от меня толк с моими тремя классами музыкальной школы (смеется).

Говорят, что каждый человек должен найти свой способ молитвы: кто-то молится в храме, кто-то в алтаре, кто-то через пение на клиросе выражает свое молитвенное устремление к Богу. Вам на клиросе легче молиться?

Когда я более-менее освоила некоторые произведения, то стало легче настроиться на молитву. Но есть и другой момент: если день изначально начат как-то не так, то и на клиросе поется плохо, а если день начат с молитвы, то на душе спокойно, умиротворенно, и на клиросе тоже приходит молитва. Все взаимосвязано, и отдельно ничего не получается.

Еще одна форма времяпрепровождения в выходные — воскресная школа.

Да, о. Евгений как-то остановил меня в храме и строго спросил: «А что это вы не в воскресной школе?». Потом второй раз мимо проходит и говорит: «Нет, надо-надо ходить, чтобы голова в порядке была!». Вот я и подалась в школу. Я стараюсь слушать, что мне говорят, хоть и не всегда получается. Раз уж вступила на такой тернистый путь, то надо слушаться тех, кто тебя ведет. Дочка тоже ходит в воскресную школу, и это замечательно, так как в семье она не видит правильной христианской жизни. Дети же повторяют то, что видят, и нужно, чтобы она видела и повторяла хорошее.

Дочка меняется с приходом в церковь?

Медленно, но меняется. Аня, видимо, ей по секрету шепнула, что нужно помолиться, чтобы у нас была своя квартира и второй ребенок. И вот она ходила и меня просила: «Мама, давай помолимся пять раз» — потому что я ей сказала: «Юля, вот Аня пять лет молилась, чтобы ей Бог ребеночка подарил». Очень важно, чтобы она не стеснялась исповедовать свою веру, не стеснялась молиться. Вчера научила ее маленькой молитве «Господи, помилуй» — Юля перекрестилась, произнесла молитву и довольная пошла спать. Надо приучать человечка, чтобы она не страшилась этого, как я когда-то.

Что помогает человеку идти к Богу? Какие «палочки-выручалочки» вы для себя нашли? Чем вы утешаетесь в трудностях?

Наверное, смирение — самый ценный дар.

А что такое смирение?

Это уверенность, что все, что с тобой происходит, происходит по воле Бога. А Господь все делает для блага человека. Поэтому даже трудности, проблемы нужно рассматривать не как помеху, а как ступенечку на пути к Богу. Во всех жизненных событиях есть возможность стать лучше, если мы отнесемся к ним с пониманием. Мы не должны из кожи вон лезть, чтобы улучшить свою жизнь. Поскольку Господь меня очень сильно любит, подавая мне разные затруднения в жизни, то думаю, что делает Он это для того, чтобы научилась я смирению...потому что у меня его очень мало.

Вот вы сейчас произнесли фразу, которая нехристианскому уху будет удивительна: «Господь меня любит, поэтому посылает трудности». Вас она уже не удивляет?

Честно говоря, я боюсь своей наглости, говоря, что меня Бог любит. Но ведь Он говорит, что Он всех любит. И тем, кто к Нему идет (пусть даже «два шага вперед и шаг назад»), Он подает руку... Вот у меня есть самое первое стихотворение на религиозную тему:

Боже... я стою перед Тобой...
Ненормальной жизни воплощенье.
И пытаюсь ощутить Любовь.

Я своею грязною душой
Без стыда обращена к иконам,
Но глаза застыли пустотой.

Боже... не гляди в мое лицо...
Я сама боюсь в него глядеться.
Как змея, замкнувшаяся в круг,

Очерствевшим незаметно сердцем
Бесконечно каюсь, исцеляя,
В сущности, хронический недуг.

В восковом сиянии огня
Губы шепчут: «Господи помилуй!
Не остави, Господи, меня».

Елена, да хранит Вас Господь!

•12 •февраля• 2009•