Иконопись: школа длиною в жизнь

С чего начинается школа? С учеников и их желания учиться, с учебников, парт и мела? А может быть, школа начинается с учителей, директора и завхоза? Конечно, без этого школа невозможна, но, скорее всего, начинается она с идеи. Тем более, если речь идет о какой-нибудь необычной школе. Именно о такой необычной школе, которая действует при Храме-на-Крови, мы расскажем в этой статье.

Школа Церковно-прикладного искусства и иконописи во имя святого преподобного Андрея Рублева – эта идея должна не просто реализоваться, она должна быть «выношена и рождена». А, следовательно, должен быть человек, который эту идею воспримет, выносит, родит и не оставит ее своей родительской заботой. Поэтому мы хотим рассказать не только о школе, но и о ее «родительнице» и руководителе – Екатерине Ивановне Недзельской.

Екатерина Ивановна Недзельская – педагог и художник во втором поколении – признается, что в юности и не думала, что будет заниматься с детьми. Выпускница художественного училища им. И. Д. Шадра мечтала стать настоящей художницей, хотя еще и не определилась, что ей ближе: реализм или экспрессионизм.

Идя к реализации своей мечты, она отправилась покорять Ленинградское училище им. Мухиной, но не поступила, и работала в трамвайно-троллейбусном управлении в надежде поступить на следующий год.

Однако эта карьера не сложилась. Зато сложилась другая, интереснейшая и реальная жизнь.

– После того, как я вышла замуж и родила сына, мне предложили работу преподавателя в свердловском культпросветучилище, а затем и еще в нескольких художественных школах города.

Именно во время занятий в художественных студиях я впервые почувствовала вкус к преподавательской деятельности: мне хотелось работать с детьми и учить их открывать в мире красоту, видеть ее и пытаться передавать в своих работах, было огромное вдохновение и желание работать. Я видела горящие глаза детей, это подвигало на изобретение каких-то новых педагогических приемов, творческих заданий. С некоторыми «детьми» мы до сих пор поддерживаем отношения, радостно встречаемся, а они говорят, что работа в студии помогла им ко всему в жизни относиться творчески и никогда не унывать.

Теперь, когда я пришла к вере, мне стало понятно, что через видение красоты мира человек может прийти к Богу. Ведь когда ты видишь творение (красоту природы, самого человека), то невозможно не задаться вопросом о Создателе:

Кто создал всю эту красоту? Раньше же я, видимо, интуитивно понимала, что через созерцание и изображение видимой красоты человек научается созерцать Красоту невидимую.

В конце 80 х годов художественное образование было дополнено высшим гуманитарным: Екатерина Ивановна поступила в Уральский университет им. Горького на кафедру искусствознания.

– За пять лет учебы в университете мне открылся потрясающе огромный мир культуры, который до того был известен только частично по школе и по знакомым с детства художественным альбомам, хранящимся у нас дома. Теперь же я вдруг полюбила историю и литературу, стала много читать. В школе не было этой глубины и, как следствие, не было особого интереса к этим предметам. А здесь, можно сказать, началось настоящее становление личности.

На летней университетской практике произошло и одно из первых знакомств с Православной культурой. Одно из первых, потому что в детстве было по-настоящему первое удивительное знакомство с Православием, а точнее, с верующими людьми.

– Господь очень нежно меня вел к Себе. Духовная сторона жизни открывалась постепенно, а не «в лоб». Наша семья не была верующей. Мама, Зоя Федоровна Недзельская, преподавала марксистско-ленинскую эстетику. Я же была уверена, что существует только то, что можно пощупать, препарировать и увидеть.

Первые «намеки» на реально существующий духовный мир мне давали наши художественные альбомы: листая их, я видела Христа, Богородицу, отдых Святого Семейства по пути в Египет, сотворение мира и Тайную Вечерю, словом, работы художников разных эпох на библейские сюжеты. Для меня это были просто сюжеты и просто персонажи картин, так как я еще не знала о Евангелии (хотя мне даже приснился сон о том, что я попала на Тайную Вечерю и оказалась в окружении апостолов).

А однажды я повстречалась и с верующими людьми. Это были знакомые нашей семьи, у которых мне довелось пожить некоторое время, пока мама по путевке путешествовала на Кубу. Это были семья Оранских и семья Шишовых, из которых сегодня известны новомученик о. Иоанн Шишов, расстрелянный в селе Мироново в 1918 году и о. Михаил Оранский, погибший в ГУЛАГе. Внучка о. Иоанна училась с моей мамой в художественном училище после войны.

Эти крепкие и дружные семьи дарили тепло всем своим знакомым. После войны они помогали бедным и голодным иногородним студентам найти жилье, подкармливали их, и дружба с ними сохранялась на долгие годы.

И вот, когда мама отправилась на Кубу, то меня приняли к себе Оранские. 1964 год… а в их доме я вижу иконы с постоянно зажженной лампадой, молитвы перед едой и на сон грядущий… все это потрясло меня своей серьезностью и таинственностью. Они молились в той же комнате, где была и я, потом тушили свет, все ложились спать, а огонек лампадки оставался…

Во время обучения в университете была еще одна встреча с Православием. Произошло это на летней практике, когда мы ездили по Золотому Кольцу. Храмы, фрески, иконы, монастыри… И вдруг одна моя сокурсница заявляет, что хочет креститься, что она уже съездила в Сергиев Посад, с кем-то договорилась о совершении таинства и теперь зовет нас присоединиться! Мы туда приехали, зашли в храм, и я явно ощутила: если я сейчас дерзну креститься, то моя жизнь должна коренным образом измениться, а я пока к этим переменам не готова. Невозможно просто прийти в Церковь и начать в ней как-то жить и что-то делать, нужно быть готовой к новой жизни. Нельзя сказать, что меня эти перемены страшили, но была убежденность, что я должна это сделать осознанно и с любовью. Поэтому крещение мое тогда не состоялось.

На этой же практике была еще одна поразительная для меня встреча. В одном из храмов мы поднимались по лестнице, чтобы посмотреть фреску «Страшный Суд». Лестница также была расписана: там изображались люди в белых одеждах со светильниками, которые спешили на Суд. Самое поразительное – лица их светились радостью. И я подумала: «Как это возможно, чтобы люди бежали на Страшный Суд с радостными лицами?! Какие удивительные люди, какое поразительное стремление!

Но все эти события и впечатления детства и юности были лишь предысторией пути к Богу. В начале 90 х годов, когда и жизнь страны менялась очень быстро, начались конкретные и профессиональные, и религиозные поиски.

– Мы с мамой мечтали организовать школу дополнительного образования для детей, которая бы состояла из различных студий: художественной, танцевальной, музыкальной и даже математической. Обсуждали эту идею с разными педагогами, искали единомышленников и, конечно же, варианты для ее реализации. И в процессе общения с разными людьми (преподавателями, литераторами, художниками) я узнала об учении «Живая этика» Рерихов, затем познакомилась с йогой. На какое-то время меня эти учения увлекли, но там я не смогла найти удовлетворительного ответа на какие-то мои глубинные вопросы. Почему я не оставалась в этих учениях надолго, не могу сказать. Но вот когда я пришла в храм Всемилостивого Спаса на Елизавете, то у меня сразу возникло ощущение – «теперь я дома!». Мы обратились к о. Николаю Ладюку с просьбой крестить нас и наших детей.

После крещения ко мне пришло ощущение, что начинается другая, новая жизнь. Меня не удовлетворяло простое стояние в храме, так как в службе я ничего не понимала. Поэтому через знакомых и книги я пыталась узнать все о православной вере, о храме и службах. Одна из знакомых посоветовала пойти на длительное оглашение, которое проходило в ДК Автомобилистов (ныне Свято-Троицкий кафедральный собор).

Оглашение проводил Свято-Филаретовский институт. У нас была программа: один раз в неделю мы собирались, читали и разбирали Евангелие, изучали вопросы веры и православной духовной жизни. И один раз в месяц приезжал из Москвы катехизатор, которому мы задавали все накопившееся вопросы. Постепенно количество оглашаемых росло за счет друзей и знакомых, организовалось несколько групп, которые впоследствии приютил о. Владимир Поммер в храме Всех Святых.

После вхождения в опыт серьезной церковной жизни стало понятно, что давать детям общекультурное развитие – дело благое, но недостаточное. Чтобы воспитать личность, в образовании должна быть и широта охвата (разнообразие предметов), и глубина. Православие позволяло эту глубину дать. Трудно стать человеком, имея просто набор знаний и умений, но не зная о жизни самого главного.

– Теперь нашу школу мы увидели по-другому: христианский взгляд на мир должен был войти во все предметы, суть Православия должна была выявляться через преподавание всех предметов. И в идеале школа могла бы существовать при храме. Живее всего откликнулся на наши поиски (а с этой идеей мы приходили даже на одно из епархиальных собраний) о. Александр Ураков из храма Вознесения Господня. И занятия в нашей школе начались в храме Вознесения, на 3 этаже, прямо перед алтарем.

Воскресные школы должны были давать знания о Православии, о Боге. А художественная школа должна воспитывать верующих художников. О. Александр сокрушался, что верующих художников не хватает и что он вынужден заказывать иконы неверующим людям. И действительно у Церкви в начале 90 х годов была огромная потребность в художниках: нужно было писать иконы, делать фрески, реставрировать то, что удалось сохранить в советское время. Как это реализовать? С кем?

Хорошо было бы брать маленьких деток и постепенно вводить их в православную художественную культуру… В процессе поиска решения этих вопросов мы выяснили, что очень трудно найти сегодня верующего мастера-иконописца, который мог бы не только преподавать теорию, но и передавать опыт, то есть быть педагогом.

И, наконец, мы нашли в Свято-Филарет¬овском институте преподавателя иконописи Андрея Николаевича Акимова. Почти год мы его уговаривали приехать к нам из Москвы, и в 2007 году он впервые приехал! После первых же занятий мы поняли, что учить иконописи нужно взрослых, так как до иконы человек должен еще «дорасти» и профессионально, и духовно. Особенность детского искусства в том, что ребенок рисует и не замечает искажения, для него все в мире прекрасно и то, что он рисует, также прекрасно.

Но ведь икона пишется по определенным иконографическим канонам, а ребенок просто не замечает искажения канона. У него получается лубок, картинка, но не икона.

Сегодня иконописная мастерская в Храме-на-Крови трудится так: раз в полгода приезжает Андрей Акимов и проводит мастер-класс, и каждую неделю ученики и преподаватели собираются для выполнения текущих упражнений (растирают краски, готовят доски, делают прориси, копируют иконы или самостоятельно работают над иконой).

У каждого свой темп, свой уровень мастерства. Кстати, это целиком добровольческий проект: все, кто приходит в школу, «сбрасываются» на приобретение красок, досок, на приглашение мастера, потому что хотят заниматься иконописью. Мотивы же прихода в школу могут быть совсем разными.

– Некоторые приходят из любопытства, даже не подозревая сколь сложен и длителен процесс написания иконы. А некоторые сразу заявляют: «Мне нужно поскорее выучиться, так как я хочу на иконах зарабатывать». Таким людям приходится объяснять, что они не туда попали, что мы на иконописи не зарабатываем, что у нас нет потока, а тем более быстрого обучения. Два года люди учатся писать прориси, потом приступают к учебной работе, затем пробуют сделать самостоятельную работу на доске. И тут сроки обучения зависят не только от таланта студента, его образования и желания работать, но и от специфики иконописи.

В древней Руси иконы писали монахи, люди, уделяющие особое внимание своей духовной жизни. Не случайно великий русский иконописец Андрей Рублев прославлен в лике святых как преподобный. Сегодня (так получается) иконописи можно научиться не только в монастыре, но и в школе. Но научиться технике – не самое главное. Невозможно написать икону только руками – нужна душа. Да, и душа, очищенная от страстей, борющаяся с ними, настроенная на покаяние, имеющая опыт молитвы.

– Мы напрямую не говорим человеку, что ему необходимо пройти оглашение, участвовать в таинствах. Но постепенно до людей доходит, что это им нужно (это происходит и благодаря нашему общению, и благодаря их общению с иконой).

Человек ищет встречи с Богом, когда видит иконописеый образ. Икона – это богословие в красках, а не просто краски, техника. Поэтому в школе остаются не все: на сегодняшний день у нас 12 постоянных учеников (возраст студентов от 14 до 60 лет). Икона должна трогать сердце современного человека, а значит, иконографический канон должен быть выражен каким-то современным живописным языком. Без осознанной, серьезной церковной жизни тут не обойтись.

Некоторым студентам мы советуем сначала походить в художественную школу при храме, где бы они смогли получить начальное художественное образование, а потом уже приходить к нам. Ведь в конце обучения человек должен написать самостоятельную работу. Хотя в иконописи, как и в духовной жизни, обучение не может закончиться, совершенствоваться человек должен всю жизнь.

Иконописная школа для взрослых при Храме-на-Крови – это миссионерский проект. И Екатерина Ивановна убеждена, что начать заниматься иконописью может любой сочувствующий Православию человек. Школа призвана помочь увидеть Истину и начать идти к ней через иконопись. Ведь именно в ней может состояться первая встреча человека с Богом, с православной художественной культурой, понять, прочувствовать, увидеть глубину которой возможно только уже на пути духовной жизни.

Яндекс.Виджеты

Добавив на главную страницу Яндекса наши виджеты, Вы сможете оперативно узнавать об обновлении на нашем сайте.

Православный вестник. PDF

Добавив на главную страницу Яндекса наши виджеты, Вы сможете оперативно узнавать об обновлении на нашем сайте.