В каком городе мы живем?

Дорогие читатели, сегодня в нашей рубрике мы хотим задать вам простой вопрос — в каком городе вы живете? Понятно, что каждый человек живет в каком-то своем Екатеринбурге. Он мысленно выбрал для себя любимые районы, улицы, парки, дома... Но ведь при этом у города есть какое-то свое «официальное лицо». Каково же оно у Екатеринбурга и почему оно таково?

— Ты из какого города?
— Из Екатеринбурга.

— Ааааа, бывал когда-то я у вас, в командировку приезжал. У вас еще царскую семью убили и на том месте большущий храм стоит... как его...?
— Храм-на-Крови.

— Точно. Ничего себе городок. Только странный уж очень.
— В каком смысле?

— Вот, например, во многих городах законом охраняется историческая часть города. Нельзя ничего перестраивать, только восстанавливать. А у вас, действительно, как в Москве — идешь по улице и видишь такую «архитектурную мешанину», что диву даешься. Вроде бы исторический центр города, а исторического почти ничего не осталось, ко всему руку приложили. У вас хоть что-то осталось от старого города?

— Хм... Если и осталось, то совсем чуть-чуть. У нас, видишь ли, места в центре города мало, а очень хочется, чтобы было его больше. Сносить исторические дома иногда бывает «неудобно» перед жителями или перед организациями по охране памятников. Хотя иногда «необходимость свободных площадей» побеждает строительную «скромность», и дома сносятся. Тогда журналисты снимут свои однодневные сюжеты, горожане вздохнут по утраченному, а потом, глядишь, и забылось. От некоторых домов только стены оставляют, внутри все переделывают, надстраивают над зданием зеркальный куб в несколько раз больше самого здания, а полученные площади пытаются продавать или сдавать в аренду.

— Знаешь, очень запомнилось, как нас повели в музей истории Екатеринбурга. Там показывали старые городские фотографии: такой просторный город, небольшие купеческие дома, много воздуха. А потом экскурсия по музею закончилась, и нас отпустили. Выхожу на улицу и — бах! — как удар по голове — прямо напротив музея каменно-стеклянное здание, из которого торчит стрела крана и огромная гиря разбивает стену. Торговый центр так пошутил.
— В том-то и дело, что он не пошутил. Это очень символическое здание в том смысле, что наш город сам себя и разрушает. Разрушает ради успешной торговли, притока капитала, понимаешь?

— Понимаю. Но ведь, наверное, не всегда так было?
— Конечно, не всегда. Пару веков город существовал вполне спокойно. Это большевики начали разрушать «до основанья, а затем» строить свой новый город, выражающий их представление о счастье.

— Причем тут счастье?
— Попробую объяснить. Для чего строится город? Конечно, есть множество путей возникновения городов. Рассмотрим два. Первый вариант — город, возникающий постепенно и естественно. Он появляется в удобном, защищенном, красивом месте. Возможно, он вырастает из небольшого поселения вокруг монастыря или другой святыни. Такой город строится людьми для того, чтобы в нем жить и работать. Именно в таких городах бережно сохраняются их «исторические лица», сохраняется связь времен, поколений. «Здесь жили мои предки, здесь они рождались, гуляли, любили, молились (возможно, даже вот в этом храме), умирали. Здесь же живу и я. И пусть я живу и работаю далеко от исторического центра города, я могу приехать и немного побыть наедине с моим городом. Этот город дает мне жизнь».

Перекресток улиц Восточной и Декабристов. Выезд из города

Второй вариант — город, построенный по приказу свыше, в связи с острой производственной необходимостью. Место для него должно быть удобное для постройки завода. А красоты, если даже и есть, отходят в сознании строителей на второй или даже десятый план. Такой город строится для того, чтобы в нем работать, ну и во вторую очередь жить. Причем где жить, будут определять не жители, а власти. Екатеринбург — второй вариант. Это крепость, которая хоть и работала на императорскую власть, всегда позиционировала себя как самодостаточная, отрезанная от других мест. В сознании работников заводов веками укреплялось представление о том, что «Урал — опорный край державы», «Урал — край суровых людей» и так далее. Эдакий имидж суровых людей, безразличных ко всему, кроме своего не менее сурового труда. «Счастье» такого города и, следовательно, горожан должно заключаться в производительности предприятий, в капитале.

И именно капиталу возводятся «святилища» (торговые и бизнес-центры, улицы и районы), капиталу приносятся в жертву здания, парки, храмы...историческое лицо города. Физиономия же капитала сегодня одинаково элитно-стеклянная, уныло холодная, стандартно-безликая. В таком городе продается все — даже история, если ее можно продать. А у нас давно решено, что историю как раз и нужно продавать. Убийство царской семьи — это единственное, чем привлекаются в город иностранные туристы. Город, продающий историческое убийство, может ли надеяться на какое-то развитие в будущем?

— А на что вообще надеялись жители такого города с самого начала его унылого существования?
— Ну, нельзя сказать, что с самого начала эта «унылость» была столь сильно выражена. В лице города как раз было видно, что «работа-работой, но есть и другие ценности!». Богатые жители строили в красивых местах красивые каменные и деревянные дома, украшали их лепниной и резьбой. Были театры, магазины. Город был полон зелени. Радость в «лице города» все же была. Население было очень разношерстным с точки зрения представленных культурных традиций. Были и старообрядцы, и католики, и протестанты, и иудеи. И куда ни посмотри — везде виднелись купола разных храмов.

— Ну, сейчас тоже виднеются купола, тоже есть магазины и театры.
— Изменилось соотношение храмов, магазинов и жителей. До 20 века только на территории современного центра города было около сорока храмов, а ведь город был маленьким и провинциальным, а не «столицей Урала» и «городом-миллионщиком». Вообще город начался не только с завода, но и с храма. Уже в 1723 году был заложен первый храм во имя святой великомученицы Екатерины — небесной покровительницы города. А в 1768 году был освящен каменный двухпрестольный четырехэтажный Екатерининский храм. Теперь на этом месте лишь маленькая часовенка, рядом с которой располагаются два уродливых памятника: один из них изображает основателей города, а другой посвящен металлургии, но в народе носит показательное название «кукиш в небо».

Перекресток улиц 8-е Марта и Малышева. Вид на Максимилиановский храм

Чуть подальше — Максимилиановская церковь. Когда большевики взорвали ее, место «украсилось» скульптурой, изображающей Ленина и Сталина — вожди сидели на скамеечке. Потом Сталин стал не угоден даже в союзе с Ильичом, и площадь «облагородили» гранитной статуей Малышева. И только в начале 21 века при поддержке спонсоров удалось вернуть храм на место. Нашлись люди, которые выложили немалую сумму за участок земли в центре города, чтобы вернуть его законному владельцу — Церкви. Были произведены археологические исследования. В полной сохранности обнаружили фундамент алтаря и прицерковное захоронение — останки священника. Над поруганным когда-то алтарем снова высится храм Божий. Только вот соседство у него сомнительное. Сначала прямо у стен храма, в здании РОСТО (дом с самолетиком на крыше) располагался стриптиз-клуб. Теперь, когда общественные организации победили срамное заведение, и оно убралось восвояси, его сменил пивной ресторан.

Вокруг Хлебной площади (территория дендропарка рядом с Цирком) располагались: духовное училище, Александро-Невская часовня, чуть подальше Ново-Тихвинский женский монастырь. Теперь напротив маленькой незаметной часовни высится современный «бог» — крупный торговый центр.

Восточнее по улице Куйбышева расположилась синагога. Правда на ее историческом месте теперь находится китайский ресторан в прошлом, а ныне — магазин. Далее СвятоТроицкая (Рязановская) единоверческая церковь, старообрядческие Спасская (Толстиковская) церковь, Никольская часовня. Правда, Свято-Троицкому кафедральному собору город все же не отдал право стоять самостоятельно, претендуя на духовное руководство городом. Рядом высятся сразу несколько торговых и бизнес-центров. Еще восточнее — Крестовоздвиженский собор, занимающий лишь краюшку своих бывших земель. Теперь на тихой и молитвенной в прошлом монастырской земле орут попугаи, прыгают обезьяны и трубит слон. Теперь пройдем южнее — там располагалась церковь св. Симеона Верхотурского (частично сохранившееся здание музыкальнопедагогического колледжа на площади Обороны). Кстати на площади, которая раньше называлась Ночлежной, располагался не только храм, но и богадельня, школа и библиотека. Рядом располагалось кладбище, на котором покоились знатные горожане. Сегодня на кладбище стоят панельные многоэтажки и школьный стадион.

— Прямо на кладбище? А местные жители в курсе, что они живут на могилах?
— Может быть, немногие и знают... Хотя у нас в городе есть и совсем «громкие» кладбища. На Богоявленской площади, например, — теперь это Площадь 1905 года. Это многострадальное, многократно «изнасилованное» место в городе. Сначала большевики грабят и взрывают Богоявленский собор и водружают на его месте памятник Ленину. По соседству возводится горисполком, украшенный башней с часами (заменивших церковные колокола) и статуями «трудящихся» разных мастей, олицетворяющих новую святыню, труд производственный (вместо труда духовного). Символичный акт смены приоритетов. Затем на кладбище, располагавшемся рядом с собором, целый век ходят парады, паркуются машины чиновников, гуляют городские праздники и елки. Местные жители до какого-то времени просто не знают, что гуляют по костям. А когда на площади в процессе реставрации начинают откапывать кости, и жители все же узнают, что лежит под их ногами, то негодуют. Слабенький в средствах массовой информации голос православного сообщества взывает к исторической и нравственной справедливости: «Нельзя гулять праздники на костях, это же наши предки, они для нас город построили! Нужно восстановить храм!». Этот голос раздражает большинство, которое негодует иначе: «Перекрыто движение общественного и частного транспорта, в центре и так пробки. Православные устраивают на площади молебны и покушаются на новогодние елки на площади. Какие кости предков? О чем вы? Нам плевать на них! Закопать и забыть, пусть лежат и никому жить не мешают...». И ведь этот голос воспитан самим городом, городом без прошлого, городом, продающим убийство, городом, которого жители не любят.

— Почему не любят?
— Если бы любили — берегли бы. Да и не называли бы его «Бургом», «Катером» и «Ебургом». «Ебург» — это все, что осталось от града святой Екатерины?

P. S.: Мы все живем в своем городе. Мы выбираем улицы, парки, дома. У каждого из нас есть свой Екатеринбург. Но иногда из своего города мы попадаем в официальный «Бург». Тогда мы уворачиваемся от него, на что-то закрываем глаза, защищаемся от его агрессии и холодности, оплакиваем дорогие для нас потери.

Святая Екатерина, покровительница нашего города, о которой «Бург» как будто позабыл, признав единственным своим покровителем «всесильный капитал» — моли Бога о нас!

Яндекс.Виджеты

Добавив на главную страницу Яндекса наши виджеты, Вы сможете оперативно узнавать об обновлении на нашем сайте.

Православный вестник. PDF

Добавив на главную страницу Яндекса наши виджеты, Вы сможете оперативно узнавать об обновлении на нашем сайте.