Ребенка нужно понимать

Фонд «Город без наркотиков» известен и в нашей стране, и за ее пределами. Уникальный опыт борьбы общественной организации с наркоторговлей, уникальный опыт реабилитации наркоманов уже 10 лет привлекает внимание – и доброе, и недоброе. Фонд нельзя не заметить – его либо уважают, либо ненавидят. Мы – уважаем. И потому решили рассказать нашим читателям об одном из направлений работы Фонда – детском реабилитационном центре. Мальчишки попадают сюда по-разному: кого-то вылавливают из теплотрасс и подвалов, кого-то привозят родители. Основные проблемы – бродяжничество, правонарушения, токсикомания, алкоголизм. …и кто примет одно такое дитя во имя Мое, тот Меня принимает; а кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской. (Мф. 18: 7)

Детский реабилитационный центр расположился в стороне от шумного центра города, неподалеку от озера Шарташ. По своему устройству и организации он больше напоминает многодетную семью, чем специальное воспитательное учреждение. В данный момент здесь проходят реабилитацию четырнадцать ребят в возрасте от семи до шестнадцати лет. Об истории и жизни центра нам рассказал сотрудник Фонда «Город без наркотиков» Александр Федорович Новиков. В детском центре Александр Федорович (в просторечии – Федорыч) работает воспитателем – причем, делает это, что называется, на общественных началах. Федорыч – человек незаурядный. В свое время играл в хоккей за «Автомобилист». Имеет два высших образования – он окончил УПИ и сельскохозяйственную академию. Своим третьим высшим образованием – самым главным, которого не дадут ни в одном институте – он считает «улицу».

Возможно, именно благодаря этому Александр Федорович умеет находить общий язык с мальчишками, на которых другие взрослые давно махнули рукой. О том, как это происходит, пусть лучше расскажет он сам.

Откуда берутся дети.

Ребята, которые сейчас проходят реабилитацию в детском центре, в основном «пыжики» и бродяги. «Пыжиками» называют тех, кто нюхает клей, лак. Часто они живут по подвалам. Их интересует только одно: мешок на голову – и надышаться. Не надо думать, что это менее опасно, чем наркотики. От токсинов, содержащихся в лаке и клее, в нервной системе происходят необратимые изменения, гибнут клетки мозга. У половины наших ребят неполная семья

– они воспитываются мамами-одиночками. Такое сейчас время - маме надо работать, уделить ребенку внимание она не может. Вот один из наших ребят: кроме него, в семье еще две дочки, мама работает на двух работах. В результате парень от рук отбился, стал домушником. Сейчас мы его на ноги ставим.

Иногда мы подбираем ребят на улице. Бывает, они оказываются детдомовскими. По закону мы обязаны сообщить о них в детский дом. Сообщаем – сотрудники приезжают, забирают. Через месяц они снова сбегают. Был у нас такой Ландыш – мы его раз пять ловили и столько же раз его обратно забирали. Мы просили: оставьте его нам, мы справимся. Нет, не разрешают.

Еще один пример. В поселке Буланаш есть большой детский дом. Там трое воспитанников половину детского дома водили с собой в кочегарку курить анашу и клей нюхать. Мы забрали этих зачинщиков к себе. В детском доме безобразия прекратились. А у нас парни стали в норму приходить. Потом директор детского дома позвонила, плачет: «Не знаю, что делать. У меня была проверка. Мне сказали вернуть ребят обратно: «Если их не будет, мы вас уволим. Как это так – какой-то фонд справляется, а государство – нет?». Забрали. Через полгода одному неудачно сделали операцию, он теперь болеет. Второй получил судимость за разбой. Третий, слава Богу, поступил в училище. В гости приезжает.

Каждого ребенка нужно понимать.

Часто детские дома оказываются неэффективны в процессе воспитания. Это происходит из-за того, что детей много, и воспитатели не могут уделить внимание каждому. Всех, грубо говоря, гребут под одну гребенку. А ведь каждого ребенка нужно понимать. На одного можно повысить голос – он сразу все исправит. А другому нужно просто сказать: «Переделай». А к третьему, который выполнил задание плохо, надо подойти и сказать: «Ты сделал классно, а если сделаешь вот так и так, будет вообще отлично». И он сделает. Я могу иногда и выпороть. Они не обижаются. Если сам виноват, что делать? Стараюсь в них воспитать принципиальность: мужик сказал – мужик сделал. Если ты что-то пообещал и не сделал, тогда ты «барахло». А «барахлом» они быть не хотят.

Распорядок дня у нас следующий: с утра – занятия в школе, потом ребята приходят, обедают, немножко отдыхают, делают домашнее задание. Все уроки я у них проверяю – от и до, у каждого. После ужина желающие (три-четыре человека каждый вечер) идут в спортзал, если выполнены уроки. У нас есть тренажеры, штанги, гантели. В каникулы на месте не сидим: ездили на Ганину яму (Владыка Викентий выделил нам для поездки автобус от епархии), все музеи в городе прошли, посетили Невьянскую башню, село Быньги. Чтобы помогать этим детям, надо самому пожить их жизнью. Этого в институтах не преподают. Надо их понимать. Некоторые из них в свои тринадцать-четырнадцать повидали столько, что кому-то на две взрослые жизни хватило бы.

Четыре года назад пришел к нам полковник, который до этого работал в кадетском корпусе: «Можно я у вас поработаю?» Решили взять его с испытательным сроком. Этот человек привык, что в кадетском корпусе его беспрекословно слушаются. А в тот период ребята здесь были непростые: у некоторых в 14 лет по две судимости. Через две недели он отсюда сбежал и даже за зарплатой не пришел.

А сам я попал сюда следующим образом. Меня Женя Ройзман попросил: «Ты холостой, живешь в городе – живи с ними, работай». Я согласился. Первое время были сомнения, справлюсь ли. Потом как-то приехал Андрей Кабанов. Я говорю: «Андрюха, они меня кончат». Он отвечает: «Не-а», – и рассказывает, как случайно услышал разговор двух ребят. Чем-то я их тогда озадачил, и сначала они хотели забастовать. А потом один из них говорит: «Так, все – закончили. Как Федорыч сказал, так и будет». После этого на душе стало спокойнее. Словом, постепенно все наладилось.

Наш первый воспитанник, Вася, уже окончил школу, женился, сам стал отцом. Мы помогли ему выучиться на водителя, он получил категорию В и С. Сейчас работает на собственной «Газели». Многие ребята учатся. Один наш воспитанник в позапрошлом году поступил в Оренбургский металлургический, двое – студенты автодорожного колледжа, несколько человек служат в армии.

Фонд «Город без наркотиков».

Фонд существует 10 лет. За это время через него прошло свыше семи тысяч наркоманов. Результаты реабилитации у нас выгодно отличаются от официальной наркологии. Кроме того, мы проводим совместные операции с правоохранительными органами, и за это время посадили свыше трех тысяч наркобарыг. Из них некоторые сидят уже по второму, по третьему разу, потому что раньше давали маленькие сроки, и их быстро выпускали.

Поставки наркотиков идут в основном из Афганистана через Таджикистан. Поэтому Евгений Ройзман и когда был депутатом, и теперь, являясь председателем попечительского совета Фонда, добивался и добивается того, чтобы ввести визовый режим для наркопроизводящих стран – таких, как Таджикистан, Киргизия. В Екатеринбург тринадцать (!) раз в неделю прилетают самолеты из этих стран – это полторы тысячи человек. Но обратно улетает очень мало. Они остаются здесь, в городе. Сколько среди них «глотателей», “контейнеров”? (наркокурьеры, перевозящие упаковки с наркотиками в собственном желудке – прим.ред.) На сегодняшний день моджахеду для того, чтобы прилететь из Афганистана в Екатеринбург, нужно всего две недели. Из-за того, что убрали 21-ю дивизию, которая охраняла афгано-таджикскую границу, сейчас очень легко попасть из Афганистана в Таджикистан. В течение двух недель можно сделать таджикский паспорт и без всякой визы лететь в Екатеринбург.

Везут наркотики и машинами – этим печально знаменита четвертая овощебаза. Наркоторговцы маскируют наркотики в упаковках с фруктами, пакетах с курагой, маскируют и под орехи. Однажды спрятали в лук. Гнали целую фуру гнилого лука. Почему гнилого? Потому что ни один таможенник не стал проверять содержимое фуры: когда ее открывали, невозможно было дышать. А там был героин. Им даже выгодно было привезти этот лук и вывалить его на свалку, забрав из фуры 20-30 килограммов чистого героина, который можно было еще «бадяжить», то есть разводить в 5 – 7 раз. А один грамм стоит от 800 до 1000 рублей.

Очень много сообщений о наркоточках приходит на наш пейджер 002 «Город без наркотиков». В Фонде нас работает немного – 8 – 10 человек. А еще – оперативники и бывшие наркоманы, с чьей помощью проводятся контрольные закупки. Результаты Фонда выше, чем у госнаркоконтроля за счет того, что наши реабилитанты

– это бывшие наркоманы: у каждого из них есть свой поставщик, которого им выгодно «сдать», потому что они ему по жизни должны, зависимы от него.

Когда наркоман попадает к нам, мы обычно говорим: «Ты сейчас здесь, а он там веселится за твои деньги». А еще я обязательно говорю наркоманам о том, что их всех нужно было бы свозить в Беслан, показать детское кладбище. Почему? Потому что половина денег от продажи наркотиков уходит на финансирование терроризма. Это обычно производит сильное впечатление.

Реабилитация.

В Фонде мы занимаемся не лечением, а реабилитацией. Наркомания – это не болезнь, это распущенность. Кроме того, все наркоманы – преступники. Мало кто имеет возможность тратить по тысяче – по две в день, не работая. Они все рано или поздно начинают воровать. Кстати, не стесняются бабушек и дедушек за горло брать и пенсии отбирать. Наркоманы зачастую выносят из дома все ценные вещи. И клянутся, и на колени встают: «Мама, я больше не буду, это в последний раз», – и все продолжается.

Если говорить о порядке реабилитации, то первые 27 дней длится карантин. Реабилитанты лежат в одном помещении на двухярусных нарах. Лежат рядами. Вставать нельзя. Отцепка

– четыре раза по 15 минут. Отцепкой это называется, потому что раньше все были пристегнуты наручниками. А сейчас мы наручники не применяем. Реабилитанты просто лежат под постоянным наблюдением и контролем. Сначала человек не может уснуть, а через два-три дня впадает в спячку. Едят они три раза в день только хлеб, воду и лук. У всех наркоманов посажена печень, и они очень любят сладкое. И у них буквально через неделю переключаются мозги: не где бы порошок взять, а что бы вкусного съесть?

Через 27 дней их выводят «на барак», то есть, допускают до работ в помещении. Через это проходят все. Кто-то работает так две недели, кто-то месяц.

Потом им разрешают выходить во двор (ктото может быть склонен к побегу, но во дворе – ни вышек, ни автоматов). Во дворе есть столярная мастерская, гараж – реабилитанты работают там.

Но никто на их труде не зарабатывает: ремонт машин в гараже, работа в столярке, работа на кухне – все это для самообеспечения.

Про добрых людей.

Наш центр существует исключительно на наши деньги, у государства мы не берем ни копейки. Нам помогают добрые люди. Дом, в котором сейчас располагается детский центр, построил Вадим Макаров (совладелец Таганского Ряда). Он же помогает с одеждой и обувью для ребят.

Иногда помощь приходит неожиданно. Однажды позвонил человек и сказал: “Когда-то я был наркоманом. Сейчас у меня бизнес, я торгую бытовой техникой и хочу вам помочь. В чем вы нуждаетесь?” Нам тогда были нужны холодильник и стиральная машина. Но я попросил только холодильник. Он дал координаты склада, где нас уже ждали. Я приезжаю туда на «Газели», а грузчики вывозят мне холодильник… и стиральную машину, которую я постеснялся попросить. А я даже имени этого человека не знаю. Кого мне благодарить? Вот такая помощь бывает.

Однажды человек из Москвы позвонил, сказал: “Я про вас читал. Хочу купить вам телевизор ”. Перезванивает: “Я лечу”. Мы думали, он телевизор самолетом выслал. А он сам приезжает – его встречают, вместе едут в магазин бытовой техники, он покупает этот телевизор, кассеты игровые, оставляет это нам, садится в самолет – и улетает. Есть такие люди. Некоторые даже не хотят, чтобы кто-то знал об их помощи.

Послесловие.

В конце разговора Александр Федорович провел нас по центру, показывая, как живут ребята. В центре есть своя кухня, прачечная, комната отдыха, жилые комнаты с двухъярусными кроватями. Но самое главное – здесь, помимо бытовых условий, есть условия для восстановления человеческих душ. Во всей обстановке центра чувствуется небезразличное отношение к детям, отцовская, возможно, порой жесткая, но любящая рука.

Хочется пожелать Фонду «Город без наркотиков» Божьей помощи, терпения и сил для осуществления своего служения. А всем ребятам, с которыми нам удалось пообщаться в детском реабилитационном центре, хочется передать большой привет и пожелать вырасти настоящими мужчинами, активными и ответственными людьми. Все, что для этого нужно, у них есть.

Елена Макеева

Яндекс.Виджеты

Добавив на главную страницу Яндекса наши виджеты, Вы сможете оперативно узнавать об обновлении на нашем сайте.

Православный вестник. PDF

Добавив на главную страницу Яндекса наши виджеты, Вы сможете оперативно узнавать об обновлении на нашем сайте.