«Мы говорим о вечном»

Первопроходцам всегда тяжело. На них смотрят с недоумением и неудовольствием, и даже крутят пальцем у виска — мол, что спокойно не живется? Больше всех надо, что ли? 

Потом, когда новое дело, о котором многие и помыслить не могли, оказывается вполне реальным (благодаря неимоверным трудам и жертвам все тех же первопроходцев), его начинают критиковать и высмеивать со всех сторон. Когда же, несмотря ни на что, новшество продолжает развиваться и становится общепризнанным, первопроходец обязательно услышит в свой адрес: «Ну, конечно, с его-то возможностями...» И немногие при этом вспомнят, с чего и как все начиналось. Об этом и многом другом мы беседуем сегодня с основателем и руководителем медиа-холдинга Екатеринбургской епархии игуменом Димитрием (Байбаковым).

Батюшка, давайте начнем этот разговор с того момента, как Дмитрий Байбаков понял: Бог есть — и пришел в Церковь. Когда и как это произошло?

Мне было тогда 14 лет. Шел 1982-й год — последний год правления Леонида Ильича Брежнева, то есть ни о какой перестройке не было и речи. Мой приход в Церковь — это самостоятельный путь. У меня не было каких-либо озарений, откровений, в то же время, не было никаких трагедий и потрясений. Был определенный путь, определенное созревание, взросление. Семья наша не была религиозной. Но советское воспитание очень близко было воспитанию христианскому — конечно, тогда, когда это делалось не лицемерно, а искренне. А мои родители именно искренне воспитывали меня в духе коммунистической нравственности, из которой была изъята идея Бога, но оставлено внешнее содержимое: нельзя обманывать, нельзя красть и так далее. Моральный кодекс строителя коммунизма ведь был основан на евангельских заповедях. Если кто помнит, слова апостола Павла: «Кто не работает — тот не ест!» красовались на всех советских лозунгах.

Моя мама никогда не была партийной, но лишь потому, что она считала себя недостойной высокого звания коммуниста. У нее партбилет был не в кармане, а в сердце. И таким образом она воспитывала и нас. Такое честное, цельное воспитание давало определенные плоды. Годам к 14-ти у меня стали зарождаться некоторые мировоззренческие вопросы — в частности, вопрос о смысле жизни. Традиционные для того времени ответы на него удовлетворять перестали. Они были такими: служить своей Родине, построить дом, родить и воспитать детей, посадить дерево и так далее. В то же время, это был период холодной войны, когда постоянно нам говорили о ядерной угрозе. И было понятно, что в любой момент этот самый ядерный взрыв начавшейся войны уничтожит все — и детей, и дома, и деревья, и Родину...

То есть, смысл жизни получался каким-то ненадежным, что ли. И я стал думать, что или его вообще нет, или он, все же, в чем-то другом. Я был ребенком читающим, думающим, и в числе прочих книг мне попадались различные атеистические издания. Я с интересом их читал. А прочесть там можно было примерно следующее. Приводилась какая-либо цитата из Евангелия — и на нескольких страницах давалось пояснение, почему это изречение является «опиумом для народа», и какой обман оно в себе таит. С логикой у меня проблем не было, и различные демагогические приемы я замечал и отслеживал очень четко. А именно ими и была полна атеистическая критика Библии. Больше как раз западали в душу те Евангельские цитаты, что приводились на страницах этих изданий, чем не больно-то умная критика в их адрес. И со временем я понял, что есть на свете такая мудрая книга — Евангелие, и мне очень захотелось ее прочитать.

У нас в Талице был действующий, властями никогда не закрывавшийся, храм во имя святых апостолов Петра и Павла. Там служил молодой тогда священник — отец Владимир Зязев. Вокруг отца Владимира всегда было много людей. К нему приезжали и «диссиденты», и творческая интеллигенция, и преподаватели советских ВУЗов, и молодежи в храме тоже было немало. Все это по тем временам было далеко не безопасно для батюшки, которого могли обвинить в ведении религиозной пропаганды и очень серьезно наказать, вплоть до уголовного преследования. Но отец Владимир, человек, кстати сказать, семейный, с немалым количеством детей, на этот риск, тем не менее, шел. Вот у него-то я и решил попросить «мудрую книгу Евангелие».

Удалось мне это лишь со второй попытки. Потому что в первый раз, когда я дошел уже до храмовой ограды, мне вспомнилось, что, по действующей Конституции, Церковь отделена от государства. То есть, что же это получалось? Что, переступив порог церковной ограды, я тем самым покину мое родное советское государство и попаду просто в какой-то Бермудский треугольник? Выйти за территорию государства я в тот раз так и не решился и вторую попытку предпринял где-то через полгода. Дело было летом 1982 года. Я подошел к отцу Владимиру и сказал примерно следующее: «Святой отец! Не могли бы Вы дать мне почитать мудрую книгу Евангелие?» Отца Владимира этой своей просьбой я поставил в очень непростое положение.

Дело в том, что, в соответствии с действующими тогда законами, дав книгу религиозного содержания 14-летнему мальчишке без ведома его родителей, батюшка тут же бы подпал под статью Уголовного кодекса, запрещавшую вовлечение в религию несовершеннолетних. Тем не менее, вместо того, чтобы ответить мне что-нибудь вроде: «Иди, мальчик, гуляй», — отец Владимир сказал, что у него, к сожалению, нет сейчас возможности дать мне Евангелие. Но эта книга, наверное, есть у его дочери Светы — почему бы мне не попросить у нее? Понимаете? Если 13-летняя Света одолжит 14-летнему Диме Евангелие — это уже, конечно, трудно будет подвести под статью Уголовного кодекса о религиозной пропаганде...

Словом, я пошел со своей просьбой к Свете, а она сказала, что дать мне Евангелие на руки не может, чтобы не случилось каких-либо неприятностей, но приглашает приходить к ним домой хоть каждый день и читать книгу в гостиной столько, сколько понадобится. Так оно и стало происходить. Благодатные ощущения от этого первого в жизни прочтения Евангелия словами, наверное, не передать. Я словно летал от той радости, которая мне открывалась. Со временем в гостиную, где я теперь регулярно читал «мудрую книгу», стал заглядывать отец Владимир. Он отвечал на какие-то мои вопросы, мы беседовали, все было просто замечательно. Но Талица — город маленький, и моей маме доложили, что ее Дима часто стал заходить в «поповский дом». В семье началось противостояние, которое не прекращалось вплоть до окончания мною школы. Позже мама, слава Богу, пришла к вере, и все разрешилось само собой.

Как складывался Ваш путь по окончании школы?

Я поступил в тогда еще свердловский Медицинский институт — на это было благословение моего духовника, и это был осознанный шаг служения людям. Будучи студентом, я регулярно посещал храм. Тем более, что медицинский институт и церковь во имя св. Иоанна Предтечи — в нескольких минутах ходьбы друг от друга. Из района Керамического завода, где я снимал комнату, я доезжал на трамвае до остановки Гурзуфской и шел через Ивановское кладбище в храм. Там в это время как раз заканчивалась ранняя литургия, и я всегда попадал на водосвятный молебен, меня кропили святой водичкой — и через три минуты я был уже в аудиториях медицинского института, слушал там лекции, проходил практические занятия и т. д.

После первого курса, согласно действовавшему тогда законодательству, я был призван в ряды вооруженных сил на Северный флот, где отслужил срочную службу с военной специальностью «Электрик корабельного оборудования атомной подводной лодки». После окончания службы вернулся на второй курс мединститута для дальнейшего обучения. Естественно, продолжал ходить в храм. Когда я учился на третьем курсе, православным уральцам была возвращена Вознесенская церковь —- третий храм, который был возрожден после Спасского храма на Елизавете и Всехсвятской церкви на Михайловском кладбище. Я пришел как-то в Вознесенку на службу, и тогдашний настоятель, отец Николай Кострубяк, предложил мне стать алтарником.

Я тогда, честно говоря, будучи прихожанином и не очень, может быть, вникая в приходскую «кухню», слабо себе представлял, что такое алтарник. Потому что обычно я приходил в храм, находил там какой-то укромный уголок, где меньше всего ходили, толкались, и где за кемнибудь не было закреплено его постоянного места стояния на протяжении последних 30-ти лет, и в этом уголочке тихонько молился.

Меня мало интересовало, какие должности как в храме называются, кто что делает и кто за что отвечает. То есть я вел интенсивную личную духовную жизнь, совершенно не интересуясь приходскими, церковно-общественными вопросами. Но, когда настоятель Вознесенского храма предложил мне быть алтарником, то я в ответ сказал ему: «Батюшка, как благословите. Но только я понятия не имею, что это такое и, к тому же, учусь на дневном отделении мединститута». Но отец Николай все, что нужно, мне объяснил; с учебой это у меня, с Божьей помощью, совместилось — с некоторыми, конечно, трудами, но, тем не менее. Так я стал в 90-м году алтарником Вознесенского храма г. Екатеринбурга. Тогда там было очень много молодежи, причем и молодежи в прямом смысле этого слова — людей 18-ти, 20-ти лет, и молодежи относительной — лет по 30, по 40.

Бабушки, конечно, были, но, все-таки, у нас традиционная «бабушкинская» церковь — Ивановская. Через два года моего служения алтарником в Вознесенском храме его настоятель, отец Николай, уехал на Украину, и старшим священником стал отец Александр Железнов. И он настойчиво, требовательно, в ежедневном режиме стал мне говорить: «Почему ты не рукополагаешься? Иди к Владыке за благословением!» Я ему отвечал, что о рукоположении у меня и мыслей нет — я, конечно, служу алтарником, но ведь я же еще и студент, собираюсь стать врачом, у меня дневная форма обучения. «Нет, иди к Владыке», — настаивал отец Александр. Батюшек тогда в Вознесенском храме было мало, отец Александр служил, практически, каждый день; я служил тоже, практически, каждый день — и наш разговор повторялся и повторялся. Наконец, наступил момент, когда ослушаться отца Александра было уже просто неприлично. Все-таки, это священник, настоятель храма, человек, старший меня если не в три, то в два с половиной раза — и я уже просто за послушание сказал, что схожу к Владыке, раз уж батюшка так настаивает.

Владыка Мелхиседек был старец суровый, и мне, как алтарнику, попадало за каждым архиерейским Богослужением от него по поводу и без повода. Тогда это было для меня ужасно обидно, потому что я перед архиерейской службой, как правило, не спал всю ночь, наводил порядок в алтаре, чистил, гладил, убирал, вытирал, цветочки всякие расставлял, украшал... Все, вроде бы, блестело и сверкало, но Владыка Мелхиседек каждый раз находил какой-то повод, чтобы меня отчехвостить, причем не просто ругаясь вообще, в принципе, а совершенно конкретно в мой адрес, с называнием моего имени и перечислением того, какой я плохой и так далее. Сейчас я, конечно, понимаю, что все это было для смирения, но в то время мне не то что было обидно — мне было обидно до слез. Но я утешал себя тем, что так, значит, надо, значит — поделом.

Когда я с благословения отца Александра пришел к Владыке Мелхиседеку, он меня, конечно же, узнал. Я изложил Владыке суть дела. Он выслушал очень внимательно, задал мне какие-то смирительные вопросы, растрогался моими на них ответами и отпустил меня, ничего определенного не сказав. Я же, выйдя от Владыки, вообще забыл про это думать. Потому что у меня в планах никакого рукоположения не было. Я собирался быть врачом, а в храме служил не ради карьеры, зарплаты или еще чего-нибудь подобного. Мое служение в храме — это была не работа, не стремление к какойто церковной карьере — это была просто часть моей духовной жизни. Меня попросили — я за послушание пошел служить в алтаре. Для меня каждая служба всегда была огромным потрясением. Алтарь во время службы просто напоминал космический корабль, который куда-то уносится — Бог знает, куда. И когда я гляжу на некоторых современных наших алтарников, то недоумеваю на их разговоры, шутки, на отсутствие благоговения.

Где-то через месяц-два после приема у Владыки подошло время моего первого отпуска. Я уже был официально оформлен в храме — и, проработав год, заработав первый в своей жизни официальный отпуск, получил отпускные, спланировал, куда я поеду — в Оптину пустынь, к своему духовнику схиархимандриту Власию (Перегонцеву) в Пафнутиево-Боровский монастырь в Калужской области — в общем, я уже порхал на крыльях этой поездки по святым местам. И, по-моему, уже даже выпархивал жизнерадостно из собора, когда мне повстречался все тот же... отец Александр Железнов... Я ему говорю: «Батюшка, я поехал в отпуск, благословите на поездку!» «А куда ты поехал? Ты у Владыки отпросился?» «Так я, вроде, не такая фигура, чтобы у Владыки отпрашиваться». Но, тем не менее, отец Александр меня заставил пойти к Владыке за благословением на отпуск, что я и сделал — опять же, за послушание.

Владыка, увидав меня, на несколько минут задумался, а затем сказал: «Сейчас сколько времени? Три часа? Ну, вот, в пять часов вечера у тебя — ставленническая присяга и рукоположение». Мне, с одной стороны, «подурнело», с другой стороны, перечить архиерею я не мог — и промямлил что-то вроде: «Как благословите, Владыка». И, не понимая, что, собственно, происходит, стал думать, что же делать дальше. А дальше я только успел съездить за подрясником в Вознесенский храм и вернуться в Иоанно-Предтеченский собор к вечерней службе на присягу и рукоположение в дьякона.

Вот так 7 июля 1992 года, в день памяти св. Иоанна Предтечи в Иоанно-Предтеченском кафедральном соборе студент мединститута, которому оставалось учиться еще два года, стал дьяконом. В душе я с этими переменами, происшедшими в моей жизни столь неожиданно, смирился, в моей голове все это более-менее уложилось, хотя я, конечно, был в полной растерянности. И тут после литургии Владыка, которого я и так-то побаивался, мне очень сурово сказал: «Послезавтра в соборе Александра Невского — рукоположение во священники». Я чуть по стеночке в алтаре не сполз от полного шока, но, тем не менее, сказал: «Владыка, как благословите», — и 9 июля, в день Тихвинской иконы Божией Матери, в храме св. Александра Невского состоялось мое рукоположение во священники. Так, в течение двух дней, я нежданно-негаданно по благословению Правящего Архиерея стал священником.

Вообще, все, что происходит в моей жизни, происходит по послушанию. По послушанию я, будучи врачом-психиатром, а не строителем, стал строить храм. По послушанию я стал заниматься издательскими делами епархии. По послушанию я, по молитвам Владыки, запустил телеканал «Союз», не имея никакого отношения к телевидению и на момент начала этой работы очень слабо себе представляя, как эти волны телевизионные устроены. Одним словом, студент мединститута стал игуменом Димитрием Байбаковым по послушанию.

Отец Димитрий, если говорить о послушаниях, как о порученных делах — у Вас их так много, и все они очень ответственны. Руководство епархиальным Информационноиздательским отделом, организация работы православного телевидения, заботы о благоустроении храма — как Вы все это успеваете? Кроме того, в наше время всеобщей расслабленности Вам приходится организовывать работу большого количества людей, а для этого надо самому быть человеком предельно организованным. Как Вам все это удается?

Ну, во-первых, на стройный, упорядоченный образ жизни меня еще в детстве ориентировало родительское воспитание. Оно было построено на принципе: свобода и ответственность. Кроме того, жили мы совсем даже не богато, и с 14-ти лет я начал работать (у меня сейчас уже такой трудовой стаж, что страшно подумать, каким он будет к пенсии). Служба в вооруженных силах, да еще не где-нибудь, а на подводной лодке, тоже меня как-то структурировала и дисциплинировала; приучила к тому, что поставленные задачи должны выполняться, причем качественно и в срок. А самое главное — это помощь Божия. «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать». Я ведь не ищу чего-то своего, а просто несу возложенные на меня послушания. Если спросить, какие у меня в жизни задачи или желания — да никаких, я просто занимаюсь теми делами, которые посылает Господь.

А бывает ли у Вас свободное время, успеваете ли Вы отдыхать?

Как известно, лучший отдых — это смена вида деятельности. С этой точки зрения, работая сразу на многих фронтах, я только и делаю, что отдыхаю. И, говоря так, я не кокетничаю. Мне все это, действительно, очень нравится. Вот сегодня я занимался работой телеканала, потом — издательского отдела, под вечер вернулся в храм и буду возле него цветы высаживать. Не жизнь, а сплошной отдых.

Раз уж речь зашла о храме — вопрос к Вам, как к его устроителю и настоятелю. Храм целителя Пантелеимона известен, люди приезжают сюда из разных районов города. Особенность храма, царящей в нем атмосферы, можно, наверное, выразить так: здесь умеют радостно верить во Христа и готовы делиться этой радостью с другими людьми. Кроме того, не в традициях храма грубыми замечаниями встречать людей, делающих в Церкви первые шаги и приходящих, может быть, в неподобающем виде или совершающих какие-то ошибки по незнанию. Как все это сложилось, как устроилось?

Ничего специально не придумывалось. Лично для меня христианство — это религия радости, это именно радость встречи со Христом. Наш телеканал часто ведет съемки в различных приходах, и мне бывает непонятно скорбное выражение лиц прихожан, собравшихся в храм на Пасху или на престольный праздник. Конечно, должны быть и покаяние, и скорбь о грехах — но всему же свое место и время. А тут посмотришь на людей — не радость у них, а просто катастрофа какая-то. Наверное, это неправильно.

Что касается «шикающих» бабушек — у нас это, действительно, не принято. С этим явлением церковной жизни я, конечно, встречался — и просто делал для себя выводы, что так быть не должно. А как должно быть — я видел еще в Талице, где отец Владимир Зязев всегда с любовью встречал своих прихожан, знал их по именам, был в курсе их проблем. Храм у нас молодой. А в «молодые» храмы больше молодежь и приходит. Ведь совершенно излишне говорить вам, какой у нас возрастной состав на службах — сколько детей причащается по воскресным дням. Это, безусловно, меня радует, это очень здорово, это — великая милость Божия к людям, у которых рождаются и растут эти детишки, и к храму, у которого такие прихожане. И я, как человек монашествующий, бездетный, чисто по-человечески просто поражаюсь тому количеству детей, которое, согласно гегелевской диалектике, по-моему, просто уже переходит в какое-то новое качество. Поэтому я наш храм по воскресеньям называю детским садом.

Да, и благоустройству территории вокруг храма любой детский сад или парк позавидуют.

Так это все делается для прихожан, и на их пожертвования. Я ведь не лукавлю, когда говорю, что у нашего храма нет спонсоров, и он выстроен на средства прихожан. А мы просто этими деньгами распорядились вот таким образом — не утащили их, а использовали на благо храма и людей, в него приходящих. Ведь священническое служение — это не только служение Богу, это еще и служение людям.

Наверное, то, что Вы сейчас сказали о храме, можно отнести и к телеканалу? Это ведь тоже служение людям, и осуществлять его дают возможность пожертвования «телевизионных прихожан» — телезрителей?

Совершенно верно. Первый всероссийский православный телеканал «Союз» существует исключительно на пожертвования своих зрителей. У нас нет инвесторов, спонсоров, благодетелей, рекламодателей (если бы это было неправдой, они бы сейчас навсегда обиделись) — у нас есть только наши зрители. Ну, а поскольку 100 рублей в месяц, которые мы просим нам перечислять — это не очень большие деньги даже для тех, кто, может быть, и сам небогато живет, то кризису мы не подвержены. Инвесторов не теряли, рекламы не лишались. Слава Богу! Многие лета нашим зрителям. Спасибо им за то, что мы есть...

Расходы телеканала «Союз» составляют около 2 миллионов рублей в месяц. Сумма большая. Это круглосуточное вещание со спутников на территорию всей России и ближнее зарубежье, вещание в открытом эфире Екатеринбурга, производство программ, текущие расходы на приобретение видеокассет, бензина, содержание московского корпункта, зарплата 70 сотрудников... На развитие, конечно, остается очень-очень мало... Но слава Богу за все!

Первый всероссийский православный телеканал. Когда-то этого, наверное, не было и в самых смелых мечтах, а теперь это — констатация факта. Причем, факта уникального.

«Союз» сегодня действительно уникален. Во-первых, тем, что это — единственный телеканал, вещающий на всю страну не из Москвы или Петербурга и при этом вызывающий интерес во всех регионах. А начинали мы в 2005 году с вещания в эфире одного-единственного уральского городка Первоуральска со 100 тысячами населения. Наш телеканал — это инструмент просвещения, образования, воспитания. Ведь что такое религия? Религия — это союз человека с Богом. Кстати, отсюда и название «Союз». Мы говорим о вечном. Без сенсаций, без сиюминутности, без шума и грохота, без стремления к рейтингам... Просто о вечном... И люди все больше и больше слышат наш голос.

Батюшка, на «Союзе» принято говорить: «Самый Главный Режиссер» или «Самый Главный Редактор», подразумевая действие Промысла Божия, который временами скрыто, а порой и явно действует в работе телеканала. Неожиданно возникают нужные кадры, появляются нужные люди, программы выходят в эфир как нельзя кстати, и много еще чего...

Абсолютно все — создание телеканала, запуск, все лицензирования и разрешения на вещание, все эти годы круглосуточной работы, преодоление множества непреодолимых трудностей — было бы просто немыслимо без содействия Божьего Промысла. Не имея ни средств, ни опыта, ни знаний, создавать практически на пустом месте то, чего никогда не было, — я имею в виду православное телевидение — можно только верой и молитвами многих людей, и только с благословения Божия.

Отец Димитрий, чем бы Вы сами хотели завершить наш сегодняшний разговор?

Я хотел бы сказать, что благодарен Богу за то, что на всем жизненном пути Он посылал мне людей с искрой Божьей в душе: родители, духовный отец, Правящий Архиерей, мои сотрудники — это все люди с яркой искрой Божьей. Кроме того, я благодарен всем тем людям, которые были и есть рядом со мной. Все, чего, по милости Божией, удалось достичь — это плод коллективного труда священников и мирян — и всем им я земно кланяюсь.

Яндекс.Виджеты

Добавив на главную страницу Яндекса наши виджеты, Вы сможете оперативно узнавать об обновлении на нашем сайте.

Православный вестник. PDF

Добавив на главную страницу Яндекса наши виджеты, Вы сможете оперативно узнавать об обновлении на нашем сайте.