Голландские истории православного батюшки

Отец Анатолий Бабюк стал священником совсем недавно, в 2013 году. Это не совсем обычный шаг, потому что живёт он в Голландии. Почему эмигрировавший в конце 80-х годов стеклодув через два десятилетия решил принять священнический сан? Как и чем живут православные в Голландии? Об этом и многом другом рассказывает отец Анатолий.

Тверь – Голландия – Иерусалим

Наша семья уехала в Голландию из Твери в 1989 году. Прожили два года в ощущении «как нам всё тут нравится». Но потом мы решили вернуться в Россию, потому что очень устали от этой страны. Интенсивность жизни, выхолощенность отношений. Голландцы социально очень вежливые, но это холодная вежливость, не подразумевающая заботу или просто доброе отношение. Они очень берегут внутреннюю границу в отношениях, которая позволяет чувствовать себя очень защищённым, но не даёт возможность общаться душам. «Своя душа» всегда остаётся закрытой, в неё человек не пускает иногда даже самого себя. Эти люди питают душу свою совсем не тем, поэтому они так уязвимы.

Вернулись в Тверь, вокруг которой горели торфяники, весь город был в дыму. По городу ходили тени, никого не было видно, гарь въедалась нам в лёгкие. Мы жили на седьмом этаже и с него не видели земли. Это произвело жуткое впечатление на наших детей, которые сказали: «Назад, домой! Поехали в Голландию, нам здесь плохо». И мы уехали обратно. Сейчас мы понимаем, что это была серьёзная ошибка, так как тогда был шанс вернуться.

Эмиграция – очень болезненный процесс. Нужно владеть несколькими языками и быть космополитом, то есть не привязанным ни к чему. Нужно прежнему человеку умереть, а новому родиться, и это буквально во всём: в том, что было в прошлом, в юности, в восприятии общения, в восприятии отношений между людьми. Надо умереть полностью. Когда человек воскресает заново, эта сердцевина оживает совершенно в другом значении.

Я до сих пор переживаю этот второй отъезд и очень расположен вернуться насовсем, потому что все эти голландские удовольствия и комфорт, транспорт и быт – обуза. Но тогда я начал работать, достаточно зарабатывать, чтобы содержать семью, путешествовать и при этом помогать храму, к которому мы прилепились.

С храма началось наше воцерковление, вхождение в жизнь по вере, открылись источники, которые питали наши души. Храм удержал в пределах человечности. И, конечно, тогда я и не мог предположить, что стану священником.

Однажды отец-настоятель объявил нам, что скоро затевается паломническая поездка в Израиль. Нам с матушкой Светланой очень хотелось всё, что связано с Господом, увидеть, почувствовать, потрогать руками. Собралась группа, 40 человек. В Израиле нас поселили на берегу озера. Перед глазами были евангельские картины: рыбацкие кораблики, рыбаки – потомки апостолов.

Как-то ночью мы пошли в Храм Гроба Господня. Весь город спит, в храме пусто. Только мы идём, поём акафисты и понимаем, что что-то уже происходит. Вдруг мы видим, что приезжает митрополит Аристарх, глава Синода Иерусалимской Церкви, и говорит, что служить будет на Гробе Господнем. Я – простой диакон, понятно, что слова о службе ко мне не относятся, поэтому в ожидании богослужения я начал разглядывать фото схождения Святого Благодатного огня. А греческие монахи почему-то внимательно на нас поглядывают. Потом оказалось, что они озабочены, где достать для нас облачения для службы. Для службы?! Значит, служить придётся мне на Гробе Господнем, и служить по-гречески?! Но митрополит Аристарх дружелюбно отнёсся, и сложилась братская духовная обстановка. Служилось очень легко, всё само складывалось: где нам стоять, что держать. Служба была прекрасной! Было такое благоговение! Я опасаюсь слова «благодать», но что-то такое было. Это была самая высшая точка моего дьяконского служения.

Потом мы прошли весь Крестный путь Господа, побывали в храме Успения Богородицы, были в часовне Вознесения Господня, побывали и у гробниц Царя Давида, и в том месте, где была совершена Тайная Вечеря, основа наших литургий. Постепенно мы ко всему прикасались, ко всему прикладывались, и чувство благоговения не уходило. Вот храм Воскресения Господня: началась служба, кто-то поёт на русском, кто-то на греческом, откуда-то сверху доносятся песнопения на арабском. И никого это не смущает и не раздражает, так проверяются и укрепляются люди в этом благодатном месте.

По возвращении домой жизнь потекла по-старому, очень спокойно: на буднях – светская работа, в выходные – службы. И вдруг отец-настоятель мне звонит и говорит: «Ты что делаешь? Мне только что звонил архиерей и сказал, что тебя будут рукополагать в священники». А я за три года диаконства только во вкус вошёл, мне стала нравиться служба во всех деталях и мелочах. И вот в декабре 2013 года на праздник святого Александра Невского совершилась моя иерейская хиротония.

Обычный день голландского священника

Обычный день голландского священника очень насыщен. Я сажусь на мощный мотоцикл, надеваю байкерский костюм и лечу в Амстердам, где пять дней в неделю по девять часов тружусь программистом в банке (на программиста я выучился в Нидерландах). Коллектив у нас межнациональный: голландцы, индийцы, французы, испанцы, есть и русские коллеги.

У матушки Светланы маленькая музыкальная школа, она занимается с учениками. По субботам мы все вместе собираемся, пьём чай с десертом. Вечером матушка всё ещё занимается с учениками, а я еду на службу, чтобы в воскресенье, как всегда, отслужить Божественную Литургию.

Без службы мы с супругой не можем, она даёт нам заряд на всю неделю. В Голландии вера вырождалась из католицизма и протестантизма в атеизм. Здесь имя «Иисус Христос» буквально всех обжигает! При этом имени у людей пропадает всякий интерес к разговору, они отходят. Поэтому мы делаем по-другому: не называя имени Христа, мы стараемся своими поступками проявлять свою веру, ободряем окружающих, принимаем участие в разных беседах. Голландцы – народ очень интересующийся, любопытный, читающий! Каждый голландец считает, что единственная существующая истина – это его истина.

Жизнь наших коллег-голландцев наполнена мирскими заботами и удовольствиями. Очень многие пребывают в глубочайшем унынии. Это можно видеть по тому, что они говорят, как они говорят. Они много жалуются, и оказывается, что все источники их проблем не в них самих.

Голландцы очень любят слушать, но слух их бывает полностью закрыт для веры. Например, у супруги коллеги по работе обнаружили затемнение в мозгу. Нужна операция, но она невозможна, потому что женщина погибнет. Я издалека начинаю рассказывать о том, какие есть в Европе святыни: «Вы знаете, во Франции находится терновый венец Господа Нашего Иисуса Христа, он хранится в Нотр-Дам де Пари. Каждую первую пятницу месяца в три часа дня Братство защиты и охраны тернового венца выносит его, и совершается поклонение. Поезжайте, вдруг поможет!». Рассказываю и вижу «деревянное» лицо, равнодушное к вере.

Будний день моей супруги, конечно, отличается от моего дня. Она больше времени проводит дома, где больше русского. Она старается поддерживать тепло в доме.

Дети наши уже выросли, живут отдельно и редко приезжают, потому что голландская жизнь затягивает. Сын потихоньку воцерковляется, но, к сожалению, голландская жизнь оставила тяжёлый след на его психике. Он долгое время страдал серьёзными психозами, не миновала его и наркотическая зависимость. Так называемая «травка» голландским правительством разрешена, и молодёжь курит её повсеместно, везде чувствуешь этот запах. За один раз употребления наркотика человек становится зависимым, так как в наркотики кладут разные усиливающие эффект добавки. Все окружающие люди, масс-медиа говорят, что это безобидно… Теперь сын постепенно реабилитируется, выходит из зависимого состояния с Божией и нашей помощью. Думаю, что ему до конца жизни хватит этого урока.

Скорби фальшивого рая

В Голландии, к сожалению, стоит отпустить детей из вида, как они исчезают среди волков, теряются. Особенно вредит телевидение: все каналы в свободном доступе для любой возрастной аудитории, смотри, что хочешь и когда хочешь. С 1949 года в Голландии действует ювенальная юстиция. Ребёнка могут мгновенно отнять, если, например, побуждать его к нравственности или воспитывать в вере, когда он этого не хочет. Если ребёнка забирают – он уже никогда не вернётся обратно, он уходит в другую жизнь. Всё это оказывает сильное влияние на нашу жизнь, наполняет её чувством безысходности. Мы во многом полюбили эту страну и самих голландцев, у них есть чему поучиться. Но мы видим трагедию семьи, происходящую в этой стране.

Наши умы, к сожалению, очень подвластны влияниям, подлым технологиям и идеям, которые разрабатываются умнейшими людьми, огромными организациями. Поэтому нужно очень крепко стоять на камне Православной веры. Например, наше правительство убрало из Конституции слово «Бог». В Италии, где вера крепка, уже давно убирают распятия из общественных мест, приняли запрет на публичное исповедание веры.

Дети, которые прилежно причащались всё детство, как только достигают 12-15 лет вдруг уходят из храма. Родители плачут: «Дети больше не хотят ходить в храм». А что поделаешь, значит, в этих тяжёлых духовных условиях вера родительская оказалась не слишком крепкой. Вот и я, наверное, решился когда-то принять сан в том числе и потому, что иначе меня эта современная жизнь вне Церкви совсем бы растрепала и уничтожила.

Каким образом можно уничтожить народ? Нужно уничтожить веру народа, исказить всё истинное, изуродовать нравственность, назвав белое чёрным и наоборот, нужно отнять героев, постепенно приучить молодёжь к другим «богам», затем легализовать женщин лёгкого поведения… Тогда с народом можно делать всё, что хочешь. Европа полностью реализовала программу вплоть до уничтожения христианства как главной системы ценностей. И сегодня европейцы иногда совершенно не понимают, что человеком может двигать что-то другое, другие ценности. Они думают, что «русская душа» – это напиться водки и горланить песни. Куда бы мы не приходили первый раз в гости поначалу, нас везде просили: «Только не бейте, пожалуйста, стаканы об стену, они у нас последние». Мы отвечаем: «А зачем их бить?». «Просто русские, когда выпьют водку, бьют стаканы об стену, а потом пляшут на них». Я говорю: «Для Вас сегодня мы этого не будем делать».

Один голландец, дьякон в храме неподалёку от нас, высказал другую точку зрения. Он сказал, что русские священники и дьяконы своим присутствием в Европе помогают ему вспомнить истинную христианскую веру.

Отголоски наивной веры

Мы с супругой долго мучились в Голландии, потому что не принимали её на дух, а потом, прислушавшись к поговорке «когда терпеть невозможно, нужно любить», мы Голландию полюбили. Мы полюбили культуру, жителей этой страны. Вера во Христа существовала в Европе с первых веков от Рождества Христова, в IV веке во Франции уже были христианские монастыри. Сегодня в Голландии насчитывается около 38 ответвлений от протестантизма, поэтому к протестантам некоторые относятся, как к сектантам. С католиками проще, потому что мы считаем их в каком-то смысле братьями, которые заблудились и смотрят на всё через мутное стекло. Но тем не менее это братья. Они знают о покаянии. Католики сами не думают, что они заблудились. Думают, что отпали от них мы. Но большинство наших соотечественников совсем растерялись в вопросах религиозного самоопределения.

Наверное, с того времени вера перешла из сферы осознанного и самого дорогого на уровень иногда бессознательный. Голландцы очень заботятся о пожилых и больных людях, о людях, которые родились с пороками, о людях, которые не вписываются в общую благополучную картину. Инвалиды-колясочники не заперты по домам, их везде сопровождают родные или нанятые люди, для них организуется доступ в магазины, музеи, так как они – достойные члены сообщества. У нас несколько таких человек работают в банке. Эти люди полноценно работают, и никто не делает поправку на их инвалидность, к ним относятся, как к коллегам.

Молодёжь в Голландии любит возиться со стариками. Есть добровольческие общества по уходу за стариками, которые уже не могут двигаться. Их вывозят в парки аттракционов, на набережную для того, чтобы они могли присутствовать в этой жизни. Вот эта черта мне очень нравится!

Место, где мы живём, называется Леердам. Этот городок очень «традиционно–голландский», поэтому и вера там ещё есть. На нашей улице живёт семья, в которой воспитываются десять детей. Каждое воскресенье, одевшись в самые лучшие одежды, они дружно идут в храм. Девочки в шляпках, ребята в костюмчиках. Верующее население нашей провинции совершенно не выносит брюк на женщинах. Супруга замечала, что когда она выходит в брюках, некоторые знакомые проходят мимо и не здороваются. Но как только она выходит в платье или в юбке – готовы расцеловать!

Трепетное отношение и к воскресному дню. Если в воскресенье какой-либо ресторан или магазин разбросает рекламки в почтовые ящики, то в это заведение никто больше не придёт. Хотя бы несколько месяцев, пока ресторан не поменяет название или вывеску. Таким образом проявляется неосознанное благочестие, «наивная вера».

Европейцы очень любят свои традиции, хотя зачастую не понимают, откуда эта традиция родом. Недавно в Голландии прошёл праздник «Четыре дня для ходьбы». Они съезжаются в какой-то город, уже обозначены маршруты, как правило, около 15 километров. Люди приходят к какому-то одному месту, одеваются в разные одежды цветные, берут флажки, музыкальные инструменты и такими огромными процессиями идут куда-то. Доходят до точки возврата и разворачиваются обратно. Но они не понимают, зачем они это делают. Вероятно, эти хождения когда-то были крестными ходами, люди несли в руках хоругви и иконы, а пели песнопения, молитвы и псалмы. Очень многое утеряно, забыто, остались лишь отголоски.

Белый храм Роттердама

Храм во имя святого благоверного князя Александра Невского в городе Роттердам стоит неподалёку от реки, рядом с Эразмским университетом и медицинским центром. Это первый православный храм в Нидерландах и один из первых в Европе, построенных после окончания эпохи лихолетья в России. «Эти храмы являются не только местом встречи русской диаспоры, но и визитными карточками нашей страны. Ведь западного человека не удивишь мостами, тоннелями, башнями, небоскрёбами. А вот такими сооружениями его удивляешь, потому что через русские храмы иностранцы соприкасаются с величайшей культурой, чувствуют её силу», – сказал в 2004 году на освящении храма тогда ещё митрополит Смоленский и Калининградский, а ныне патриарх Кирилл.

Из центра города храм не очень видно, но как только выезжаешь на нашу улицу, показывается беленький, с золотыми куполами храм. Но не все местные жители задаются вопросом, что это за здание.

Роттердам – город с интенсивной жизнью. Каждое воскресенье там проводят разные марафоны, велозабеги, какие-либо фестивали, ярмарки. Это всё рядом с храмом! У нас идёт служба, а рядом «бумкает» музыка, о чём-то в громкоговорители кричат люди, кто-то за кого-то «болеет». Иногда бывало даже так, что отец-настоятель, «предвкушая» очередные мероприятия во время Божественной литургии, говорил перед входными молитвами в алтарь: «Ну, давайте помолимся сейчас Богу, потому что позже может не получиться». Молитвы мы прочитать успевали, и тут начинался шум, да такой, что даже не слышно того, что мы говорим. На буднях храм закрыт, а открывается в праздничные дни, субботы и воскресенья.

Власти не вмешиваются в нашу жизнь и не защищают её, мы только платим налоги за землю и здание. И с населением очень редки те случаи, когда бывают инциденты. Больше связано с теми случаями, когда разрисовывают стены. Ведь храм белый – полотно для художника. Приходится закрашивать. Был случай, когда голландец-велосипедист совершал велопрогулку и о храм случайно вытер масляные руки. Отец-настоятель пришёл на службу в большом горе: на недавно покрашенных стенах храма он увидел чёрные полосы. Он очень переживает за храм. А местные жители знают, что за русский храм им ничего не будет. У нас есть сигнализация, но только для того, чтобы напугать. Никто не приезжает, когда она срабатывает. У нас есть иконы, подаренные эмигрантами, которые, предчувствуя свою кончину, не смогли оставить святыню дома. Есть очень древние иконы. Некоторые из них написаны иконописцами-голландцами. И если это всё кто-то унесёт, нам будет потом очень скорбно.

Пасхальное чудо

Давно, когда приход только-только обживался в Роттердаме, произошла одна курьёзная пасхальная история. Отец-настоятель забыл, что замки в Голландии особые: если отпускаешь дверь – она захлопывается, а потом открыть её снаружи можно только ключом. Началась Пасхальная служба, из храма, который располагался тогда в обычном доме, вышел торжественный крестный ход с хоругвями. Дома в Голландии стоят стена к стене, поэтому, чтобы обойти храм, нужно было обойти весь квартальчик. И вот крестный ход уже приближается к дверям, и вдруг отец-настоятель понимает, что дверь захлопнулась, а ключ он оставил в храме! Что делать?! Подошли, встали со святынями, с иконами, прочитали молебен, покропил. А дальше что делать, он не знает. Как жены-мироносицы, которые рассуждали: «Кто отвалит нам камень от Гроба?». Настоятель без особой надежды (потому что все прихожане ушли с ним в крестный ход) нажимает кнопку звонка… И вдруг дверь открывается! На пороге стоит мусульманин и говорит: «Заходите». У всех «челюсти отвисли». Оказалось, что это родственник одного прихожанина, который просто пришёл посмотреть на службу, а в крестный ход не пошёл за ненадобностью. Это было чудо! Если мусульманин открыл нам дверь, то храму нашему конца не будет!

Те, кто приходит в храм

У нас многонациональный приход, но голландцев не так много, человек пять-шесть. Есть и сербы, которые к нам тянутся, несмотря на то, что в Голландии есть сербская церковь. Наверное, половина всего прихода – это украинцы, так как первые приходы формировались из украинцев.

Есть болгары, грузины, греки и русские. Один прихожанин – внук графа Бенкендорфа, одного из русских меценатов. Эти люди в основном пожилые, забавные в своей непосредственности в исповедании веры. Они очень тянутся к вере: им нравится брать благословение у священника, делать земные поклоны, им всё нравится в храме! Теперь нам нужно научить их содержанию. Это непросто: перевести для современного голландского мировоззрения такие понятия, как смирение, кротость, благочестие. Таких слов в голландском мышлении, а иногда и в языке, нет.

У настоятеля и священства храма очень мало времени, чтобы приводить людей в Церковь, мы же на буднях работаем. Женщины, которые работают в воскресной школе, сами мало что знают о покаянии и даже о педагогике. Мы движемся интуитивно.

У нас есть один прихожанин-голландец, который долго ходил на службы и просто так и интересовался жизнью в православном приходе. Молодой человек приятной внешности, с голубыми глазами. Я видел его сначала у двери, затем он начал всё ближе и ближе подходить к алтарю. Говорит только по-голландски, по-русски ничего не понимает. И вот однажды этот молодой человек подходит к Святой Чаше и открывает рот. Я частичку возвращаю назад и спрашиваю: «Молодой человек, а Вы крещёный?». А он говорит: «Нет, но я хотел бы!» – «А Вы знаете, Что в Чаше?» – «Нет, но я хотел бы узнать». Мы начали оглашаться, и теперь я вижу, что человек двигается в сторону алтаря более уверенно, хотя глаза его до сих пор сочетают некоторую потерянность и глубокую заинтересованность. Вот это удивительно – Господь трогает души.

Другой удивительный прихожанин по национальности грузинский грек, зовут его Ираклий. Он верующий, но он совершенно не знает своей веры, но и не отступает от неё. Он иногда заводит свой любимый разговор: «Мне бы хотелось какую-нибудь девушку». – «Погоди, а для чего тебе нужна девушка?». – «Как? Хочу семью!» – «Пойми, всё, что ты говоришь о себе, несерьёзно! Девушке, которая собирается создать семью, нужен муж, а не просто человек, с которым она будет по дискотекам бегать». Он ответил: «Батюшка, научи меня, как быть. Отец меня не может научить». С этого начались наши беседы. Через некоторое время мы увидели, что перед нами стоит уже мужчина, не ребёнок с ветром в голове. Он ещё мало знает, мало умеет, но он хочет быть православным не только по факту крещения.

Многие приходят, крестятся или крестят детей и уходят, иногда возвращаясь на Пасху освятить куличи. У нас много захожан, на праздники приходит около 400 человек, а на Пасху около 1500 человек. Мы ставим большие столы на улице, это большое праздничное зрелище. Голландцы ничего не понимают, они все возвращаются из ресторанов, с дискотек, видят всё это действо. Им всё это нравится. Вот и таким образом происходит проповедь о Христе. Про Благодатный огонь из голландцев никто не знает, а когда мы рассказываем, они ещё и удивляются. Они думают, что Благодатный огонь – это только для русских.

Они очень большие скептики. Им трудно с нами, нам трудно не только с нами, но и с ними. Владыка учит нас покрывать их скептицизм и цинизм своей любовью. Мы учимся с Божией помощью!

•25 •декабря• 2014•