Держаться за мысль, что живёшь неправильно

Кто-то может сказать, что 40-летний мужчина – это уже не молодой человек. Но мы решили иначе. И хотим представить историю Ивана Мозгового именно в рубрике «Молодое поколение». Потому что пример Ивана подтверждает известные слова из фильма "Москва слезам не верит": в 40 лет жизнь только начинается.

Несколько лет назад он пришёл к вере и начал наводить порядок в своей духовной жизни, отмечая, что до этого словно и не жизнь была. Работает в металлургии, параллельно уже пять лет в качестве добровольца занимается развитием православной Службы помощи бездомным в Екатеринбурге. Три года назад женился. Такая вот арифметика.

Что привело его к вере? Что побудило прийти к таинствам исповеди и Причастия, посвятить большую часть своей жизни делам милосердия? Каким был путь к обретению долгожданной семьи – малой церкви? Об этом и пойдёт наш разговор.

Иван, как ты жил до того, как пришёл в храм?

Я рос в атеистической семье, ничего не знал о Боге, хотя мой прадед, Иван Петрович Зырянов, был священником. Точно знаю, что он служил в селе Поварня Сухоложского района, в Покровском Артемовского района. Знаю, что был арестован и пробыл в заключении около года. За это время храм закрыли. Прадед с семьёй переезжал из деревни в деревню до очередного закрытия храма.

Когда моему дедушке, Григорию Ивановичу Зырянову, было 12 лет, он убежал из дома, потому что было очень сложно детям священников: не давали учиться, били и унижали в школах… Дед беспризорничал, был в Крыму, на вокзалах Москвы торговал папиросами, всё время жил по подложным документам, боясь, что узнают о его происхождении и расстреляют. Даже на финской войне он воевал под чужой фамилией, там же был ранен. Затем попал в лагерь на Колыму, на прииски. Отсидел восемь лет. За что и почему, так и осталось неизвестным.

Уже расконвоированным его отправили в Москву на обучение. На тот момент ему было 32 года, и он был уверен, что его отца и семью расстреляли (слышал, что всех священнослужителей убили). Поезд из Магадана как раз шел через Свердловск. На станции к нему в купе подсел старичок. В разговоре мой дед стал робко интересоваться церковной жизнью в городе (тогда был период послевоенного потепления отношений между государством и Церковью). И оказалось, что случайный попутчик прекрасно знал прадеда, сообщил, что тот жив-здоров и даже назвал точный адрес его проживания. И через несколько дней мой дед уже с семьей приехал с Колымы в Свердловск. Знаете, дедушка часто упоминал, что спутник в поезде очень был похож ликом на Николая Чудотворца. А прадед тем временем служил уже в Екатеринбурге, в Иоанно-Предтеченском храме и в храме в честь Всех Святых на Михайловском кладбище, рядом с которым он и похоронен.

Когда ты узнал о прадеде священнике, это как-то повлияло на тебя?

К сожалению, нет. Это сейчас так радостно понимать, что среди родственников были священнослужители, молитвенники перед Богом на небесах. А тогда, в моем 10-летнем сознании, что токарь, что священник – было одинаково. Крестили меня в 14 лет, это был 1989 год, мы с мамой приехали в храм Сретения Господня в Старопышминске.

Но я ничего не понимал тогда. У меня не было определённых целей в жизни, я не знал, кем хочу стать. Когда подошло время окончания школы, нужно было принимать важные решения, а ответить на мои вопросы было некому. Я не хотел учиться дальше, но меня все-таки отправили в техникум, и я получил специальность бухгалтера.

С момента окончания школы и лет до тридцати трёх у меня в жизни был один сплошной мрак, потому что бесцельная жизнь очень изматывает. Утром встаёшь, идёшь на работу, возвращаешься домой, ужинаешь, ложишься спать – и так каждый день. Я смотрел вокруг и видел, что все окружающие меня люди живут так же: едят, работают, спят, путешествуют, ходят в кино, кафе, смотрят футбол – и вполне счастливы. В то время как я чувствовал дискомфорт.

А когда возникают дискомфорт, уныние, начинается употребление алкоголя, потому что душа просит радости. Выпьешь – и кажется, что всё хорошо. Порой казалось, что поменять жизнь к лучшему могут внешние обстоятельства: новая работа, причёска, занятия спортом – но всё это только иллюзия. Ничего не произойдёт, пока ты сам не изменишься, пока не изменится твой ум, а это возможно только через покаяние. Сейчас я понимаю – как только появляется мысль о том, что живёшь неправильно, нужно изо всех сил за неё держаться, за этот светлый лучик, который в темноте души пробивается, и начинать внутреннюю работу над собой.

С чего начался твой путь к Богу?

Я встретил человека, который имел отношение к Церкви, общался с ним, узнавал от него общую, поверхностную информацию о Господе Иисусе Христе, но веры во мне не прибавилось. От Бога меня отворачивало осуждение. Мы же по гордости постоянно людей осуждаем: он, мол, так-то хороший, а ночью, например, котят душит. И ещё у меня был такой «веский» аргумент: один священник, бывший школьный учитель, когда-то заставлял конспектировать Ленина, а потом взял и «перескочил» в Церковь; значит, все они там такие приспособленцы. Вот так я рассуждал тогда и, что ужасно, верил этим домыслам. И, чтобы сломать эту железобетонную стену сопротивления во мне, Господу пришлось использовать особые методы.

В 2008 году во время отдыха в Египте я отправился на экскурсию в Иерусалим. Экскурсовод-иудей рассказывал про Христа не с православной, а с иудейской точки зрения: мол, это был не Бог и не Сын Божий… Рассказывал хорошо, и все слушали, соглашались с ним. Только один мужчина никак не унимался: «Подождите, вы неправильно говорите, в Евангелии не так написано». Он оказался православным человеком, знающим Евангелие, и один противостоял толпе, которая говорила ему: «Перестаньте, экскурсовод знает свое дело». Я молча поддерживал толпу, хотя мне показалось интересным, как один человек не побоялся выступить против всех.

Мы побывали в Иерусалиме, Назарете и Вифлееме. Я, как и все паломники, прикладывался к святыням, но ничего во мне не менялось. А наутро… голова кружится, координация нарушена, не могу ходить. Сначала подумал, что просто ещё не проснулся, потом – что это солнечный удар, и скоро всё пройдёт. Меня отвезли к врачу, но он не знал, что со мной происходит: если меня поднимали, то я сразу падал, не мог сфокусировать взгляд, смотреть мог только вниз. И мне стало реально страшно! Неужели это навсегда?! По возвращении домой я начал лечиться, долго ходил на костылях.

Как ты справился с неожиданной и непонятной болезнью?

После этого события моя жизнь, конечно, в корне изменилась. Я лечился, ходил с костылём. Распалась моя первая семья, оказалось, что на самом деле смысла семьи я тогда и не понимал вовсе. Я заботился только о форме, а не о содержании. Не было ни примеров построения семьи, ни теоретических знаний, ни даже их поиска. Мне казалось, что всё должно случиться само собой, что семья сама должна построиться. Это вообще большая ошибка, когда так думают.

Так начался поиск смысла жизни. Искать его было сложно: вокруг оставались старые друзья, которые живут по привычке и не задают вопросов, и опять нападало уныние: проснулся – поработал – лёг спать, проснулся – поработал – лёг спать… Как можно жить так всю жизнь?!

Неожиданно для самого себя начал читать «Закон Божий», нашёл православный телеканал «Союз», стал смотреть программу «Церковный календарь». Мне нужно было услышать какие-то важные слова, которые бы мне в сердце запали. Обычно по гордости, особенно мужчинам, трудно бывает к кому-то обратиться со своими личными и внутренними вопросами, а тут я почувствовал решимость начать задавать эти вопросы и готовность услышать на них ответы.

На Пасху 2009 года я поехал в екатеринбургский храм великомученика и целителя Пантелеимона к батюшке, которому и хотел задать все свои вопросы. Долго искал в темноте храм, наконец, увидел купола, пришёл, открыл калитку и вижу – идут люди со свечами. Это был крестный ход; когда он закончился, я посчитал, что это и есть Пасха, и уехал.

В следующем году занимался самообучением. Продолжал чтение, смотрел телеканал «Союз», побывал в Верхотурье, в Дивеево. Так что на следующую Пасху я пришёл уже более осознанно, но ещё ничего не понимал про исповедь и Причастие. Я вообще не знал раньше, что это нужно делать. Считал, что на Причастие подходят слабые люди, а люди здравомыслящие и эмоционально устойчивые, конечно же, не причащаются.

Затем были занятия с катехизаторами, которые помогали осваивать основы веры и церковной жизни. И помню, как мне было тогда хорошо. Ты словно летаешь, спишь по три часа в день, потому что тебе хватает, потому что ты увидел какой-то путь, свет. Стал добровольцем Службы Милосердия, начал помогать бездомным. А ещё в храме я встретился со своей будущей женой Екатериной Новопашиной (Катя, кстати, тоже из числа добровольцев, она – координатор Патронажной службы – прим. ред).

С тех пор прошло всего три года, а как всё изменилось! За предыдущие двадцать лет вспомнить нечего. Если и было что-то доброе, то доброе с большим знаком вопроса, а тут за три года Господь столько дал авансов...

Если храм для тебя – это жизнь, то всё вокруг храма и строится. Как я не пойду в воскресенье в храм? А куда я пойду? Если на первом месте Бог, то всё остальное Он расставит по местам. Тут все близкие, родные люди. Душа к храму тянется, и ноги сами сюда несут.

Конечно, когда я только воцерковлялся, были трудности. Я тогда ещё курил и бросить не мог, ведь 17 лет страдал от этой пагубной привычки. Не мог даже службу целиком выстоять: побуду 20 минут, потом бегу за ворота, покурю, и обратно возвращаюсь. Потом всё больше времени я мог обходиться без этого. Решимости добавило благословение готовиться к исповеди и Причастию с комментарием: «Надо постараться бросить». И с понедельника я просто перестал курить, так прожил вторник и среду. А в четверг – это был Великий Четверг, перед Пасхой – я причастился и больше с того дня не курил никогда. Слава Богу!

Как ты решился помогать бездомным? Занятие, по твоим бывшим меркам, не самое приятное и интересное, не для успешных людей...

Мне их всегда жалко было, буквально в каждом видел своего дедушку-беспризорника и готов был последнюю рубаху ему отдать. Поэтому и выбрал Автобус милосердия, на дежурствах в котором и проводил своё свободное время.

Ездить на смены бывало тяжело: иногда буквально засыпаешь за рулём, хочется развернуться и поехать домой – видимо, лукавый так действует. А как только приезжаешь и заходишь в Автобус, уже как будто на крыльях летаешь и думаешь: как я мог так себя чувствовать? Причём, ничего особенного не происходит: ты просто выдаёшь человеку одежду, еду, слово доброе скажешь. Весь христианский смысл здесь: отдавая, приобретаешь. А если ты ещё эти штаны или носки сам купил, за свои деньги, или сам сварил этот суп и ему здесь отдал, то радость от этого огромная.

Сейчас я занимаюсь организационными вопросами по развитию Службы помощи бездомным, а собственно в Автобус милосердия на смену выхожу раз в две недели. Стараюсь уделять время своей любимой семье. Да и надо дать возможность другим людям послужить ближним.

Когда ты проходишь на улице мимо бездомного, ты даёшь ему деньги?

Тут очень тонкий момент, нужно разбираться. Подать денежку – это же самое простое. Тем более, ты же не тысячу рублей подашь. Я по опыту могу сказать, что это неправильно. Надо спрашивать: «Зачем тебе деньги?». Он скажет: «Поесть». Тогда нужно пойти и купить ему еду. Только не нужно переходить на нравоучение: «Почему ты так живёшь, почему ты выпиваешь, а вот ты не пей, а лучше сам себе купи хлеба на деньги, которые ты пропиваешь…». Этого вообще не нужно делать. Нужно просто предложить, чем ты можешь помочь – кроме денег. Ещё бывает, что люди звонят нам в службу милосердия и говорят: «У нас тут бездомный, заберите его, он согласен». У нас такой возможности нет, потому что если наш единственный автобус будет собирать всех бомжей, то мы не сможем накормить и одеть тех бездомных, которым мы обычно помогаем. Если хочется сделать доброе дело – нужно взять и самим отвезти бездомного. И, кстати, такие случаи есть, люди сами отвозят бездомных в реабилитационный центр «Держава» под Среднеуральском.

Ты ещё и организатор со стажем многочисленных паломнических поездок для добровольцев и прихожан. Это только послушание, или тебе это интересно?

Мне интересно людей собирать в коллектив. Кроме того, в процессе паломничества со страстями борешься, с гневом, с осуждением. Сначала у меня был посыл как можно больше святынь охватить, везде побывать, везде свечки поставить, записки написать. Но потом, слава Богу, понял, что нужно по-другому ездить на святые места: пожить в монастыре, помолиться, духа этого набраться, благодати...

В обителях происходят интересные знакомства, Господь что-то новое тебе открывает. Я раньше смотрел на монахов – и мне непонятна была их жизнь: казалось, что монашество связано с неуспехом в мирской жизни, что сюда приходят те, у кого нет жилья, например...

Когда ты для себя открываешь монастыри, общаешься с монахами – понимаешь, какой это мир, какой путь, что там за люди, что ты по сравнению с ними вообще ничто. Люди не уходят, а приходят в монастырь – это я точно могу сказать. Я даже могу сказать, зачем. Мне это стало окончательно понятно, когда в Оптину Пустынь съездили, в Псково-Печерский монастырь. Приходят, чтобы с Богом быть. Какая там благодать, как там хорошо! Для меня большая радость – взять и поехать в монастырь на недельку, там потрудиться.

А ты не хотел монахом стать?

Когда в Оптину Пустынь съездил, у меня было чёткое понимание, что я могу стать монахом. Я знал, зачем пойду в монастырь, и был даже готов к этому шагу. Но у Бога был другой замысел обо мне. Я женился, в мае 2012 года состоялось наше с Катей венчание. Так у меня появились сразу и жена, и дочка – у Кати росла дочь Ксюша. В апреле 2013 года в семье появился сын Трофим. Я раньше боялся детей, думал, что это такая ответственность, и не очень комфортно жить, нельзя уединиться… А сейчас мне так хочется ещё детей! Это такая радость. Просто она без конца и без начала. Причём, дети – это хорошие воспитатели... Господь тебя воспитывает через них: все твои немощи открываются.

Расскажи, ты как-то особо молился, чтобы встретить жену, семью создать?

Ну, как мог, как понимал, так и молился: дай, Господи, – и всё. Потом я где-то услышал или прочитал, что нужно молиться иначе: дай, Господи, но пусть не моя воля будет, а Твоя. Это не просто слова другие, ты должен к этому умом прийти. И когда я принял умом, что я могу не жениться совсем, могу уйти в монастырь, и меня перестал беспокоить вопрос женитьбы – то Господь сразу это и дал. У нас с Катей общий духовник, который помогает решать многие вопросы. Стараемся всегда делиться друг с другом переживаниями, новостями, как день прошёл. Это сближает. А если возникает какое-то недовольство, обязательно нужно говорить. Раньше у меня не было рядом человека, которому я мог бы открываться, а Кате я могу рассказать всё.

Конечно, я счастлив. Мне радостно очень от того, что у меня есть.

В декабре 2013 года митрополит Екатеринбургский и Верхотурский Кирилл вручил Ивану и Екатерине наряду с группой добровольцев Службы Милосердия медали святой великомученицы Екатерины. Самое удивительное, что у семьи это уже вторая награда за служение в делах милосердия. В 2012 году, отменив свадебное путешествие, Иван и Екатерина отправились добровольцами в Крымск, пострадавший от наводнения.

От всей души желаем этой семье дальнейшего духовного возрастания, успехов и благополучия! Дай Бог, чтобы вокруг нас было как можно больше семей, которые имеют единство веры, вместе идут по жизни, вместе служат людям!

•Фоторепортаж•

•25 •декабря• 2014•