Донести до людей Бога

Для того, чтобы встретиться с настоятелем прихода во имя святых бессребреников Космы и Дамиана Асийских, нашему корреспонденту Олегу Васюнину пришлось посетить Областную больницу № 1 (ОКБ-1). Там, в приспособленном помещении, где обустроен храм, он побеседовал со священником Сергием Ермолаевым.

– Отец Сергий, расскажите, пожалуйста, о себе: как пришли к вере, как стали священником.

– Как я пришел к вере, рассказать сложно, наверное, я до сих пор к ней иду. А путь в Церковь был длительным, я шел по нему 17 лет.

В нашей семье говорили о Боге. Моя бабушка была верующая, и меня с детства приучали к молитве. Небольшая, кратенькая, но это была молитва. Мое детство пришлось на советское время, несмотря на это в доме у нас была икона. Во время учебы в начальной школе я даже какое-то время тайно носил крестик.

Церковь была очень далеко от нашего дома, поэтому мы туда не ходили и в Таинствах не участвовали. Может быть, потому вера иногда отходила на второй план. Но потом, в юности, когда начался кризис, возрастные проблемы, я стал больше обращаться к Богу. И знал, что Он меня слышит и помогает.

За два месяца до того, как идти в армию, попал в Вознесенский храм. Мне сразу предложили стать пономарем. Говорят, что, если предлагают работать в церкви, отказываться нельзя, – и я не отказался.

Что касается священства – решение было принято не сразу. Учился в духовном училище, понимал, что рано или поздно буду рукополагаться. Но, видя жизнь священников, читая жития святых, понимал, что служение это очень трудное, должно быть полно самоотдачи, духовного подвига, самопожертвования – и не был к этому готов.

В какой-то момент Господь все устроил, и я почувствовал готовность к принятию решения стать священником. В конечном итоге принял сан.

– Духовное образование вы получили в Екатеринбурге?

– Да, я окончил наше духовное училище, которое сейчас является семинарией. Попал в первый набор. Поначалу установка была, что учиться будем два года. Вскоре нам прибавили еще год обучения. А в итоге мы проучились четыре года, как учатся в семинариях. В дипломе так и написано: «Окончил духовное училище по программе семинарии».

– Какие воспоминания остались о студенческой поре?

– Это было очень хорошее время. Мы общались со священниками, профессорами, с людьми, которые уже давно в Церкви. К нам приезжали и читали лекции преподаватели из духовной академии при Троице-Сергиевой Лавре. Преподававшие священники были людьми очень грамотными. Практически у всех была за плечами или семинария, или даже академия. И мы перенимали их опыт, получали очень ценные знания.

Молодому священнику, которого отправили служить на приход, тем более куда-нибудь далеко в глубинку, в первое время приходится очень тяжело. Не хватает опыта, неоткуда взять знания. А у нас было с чем сравнивать, было на что опереться. Когда мы только поступили в училище, проректор нам сказал: «Ребята, большую часть того, что вы учите, вы забудете. Но вы будете знать, откуда это взять, когда какой-то вопрос возникнет». И действительно, сегодня, если я не могу сразу ответить на какой-то вопрос, я знаю, где эту информацию найти.

Кроме того, общество православных молодых людей, которое существует в духовном учебном заведении, само по себе тоже ценно. Потому что встречаются очень разнохарактерные люди. Когда человек живет в одном приходе, видит одних и тех же людей, он к ним привыкает. А тут четыре курса, у всех разные стремления, разные мнения. Видишь, что Церковь – а ее составляют люди – очень разнообразна. Учишься не осуждать людей, у которых замечаешь какие-то слабости.

И, наверное, самое главное в семинарии – научиться смирению. Там есть свой устав, это закрытое учебное заведение, почти монастырь. Все четыре года мы постоянно находились в семинарии, практически 24 часа в сутки. Все несли какое-нибудь послушание. Это очень важно. У нас были ребята, которые не выдерживали и уходили.

Когда человек поступает на первый курс, он горит. Со временем или пыл остывает, или отношение к священству, к самой Церкви, становится более глубоким. Мы поступали радостными юношами, которые воспитаны были на житиях Серафима Саровского, Сергия Радонежского, мы об этом мечтали. Но когда окунулись в эту жизнь, то почувствовали на себе, что на деле значит и послушание, и самоотречение – как в армии, как в монастыре. После этого осознаешь, что все это не просто так, что святыми люди становятся, не лежа на диване перед телевизором или сидя за компьютером, а именно через подвиг, через самоотречение.

– Какое послушание вы несли в семинарии?

– Был экономом семинарии. Это было одним из тех факторов, которые способствовали воспитанию смирения. Я по натуре человек вспыльчивый. Наверное, Господь мне специально это послушание дал, чтобы воспитать во мне смирение. Семинария в то время только зарождалась, становилась. Материальная база была очень слабая. И приходилось решать множество вопросов, заниматься финансовой, экономической деятельностью.

В это время строилось второе здание семинарии. Храм на Северном кладбище был в не очень хорошем состоянии, а переданная нам Вознесенская церковь – просто в плачевном. Все это было на наших руках. Нужно было все на себе тянуть, за всем этим следить и при этом стараться никого не обидеть. Ведь все мы люди, все мы немощны. Для меня это было очень тяжело.

– Среди наших читателей, несомненно, есть молодые люди, желающие посвятить свою жизнь Богу. Тем из них, у кого есть сомнения, что бы вы посоветовали?

– Во-первых, не бояться сомнений. Когда есть сомнения, нельзя отступать, нужно разрешать эти сомнения. Для этого существует много возможностей. В Церкви накоплен большой духовный опыт, доступна в немалом объеме духовная литература, есть много грамотных священников, с которыми можно общаться как очно, так и в сети интернет.

Не надо бояться того, что я, верующий православный христианин, весь из себя хороший и замечательный, начинаю сомневаться в своей вере в Бога. По этому поводу я могу привести слова протоиерея Александра Меня. Впервые прочитал их, когда служил в армии – и я, человек, который два месяца был в Церкви, который считал себя до конца устоявшимся православным христианином, испытал небольшой шок. Маститый протоиерей и богослов писал: «Я не могу назвать себя верующим, я, скорее всего, сомневающийся». Как это вообще возможно? Человек не боялся открыть свои мысли. Богу это, наверное, и ценно – не какой-то там болванчик, который готов Ему бездумно кланяться и кричать, что он верующий православный христианин. Ему важна наша суть! Поэтому, если у нас есть какие-то сомнения, нужно их разрешать с Богом – через молитву, через чтение святоотеческой литературы.

Что же касается священства и таких молодых людей, которые стоят перед выбором, то мы все через это прошли. Наверное, почти все пономари хотели быть священниками, не все стали. Не это самое главное для человека в Церкви. Самое главное – оставаться православным христианином. И нести Христа в себе, донести Его до людей. А будет ли этот человек пономарем, диаконом, певчим или священником – это уже как Бог даст.

– Батюшка, расскажите о приходе святых Космы и Дамиана.

– Когда я учился в духовном училище, то пытался представить свою жизнь священника на приходе – службы, требы какие-то. Когда попал сюда, оказалось, что здесь все иначе. Я знаю много приходов, представляю, как приходская жизнь протекает и в деревнях, и в больших соборах. Наш приход совершенно на них не похож, он другой. Здесь священникам хронически некогда. Мы окормляем два больших лечебных учреждения (Первая областная и 40-я городская больницы – Прим.редакции).

То есть, батюшка постоянно где-то нужен – в больнице, на требах. Мы постоянно находимся в движении, сидеть, сложа руки, совершенно некогда. Жизнь у нас беспокойная. И я от этого испытываю радость. Некогда задумываться о чем-то плохом, в уныние не впадаешь, постоянно с людьми общаешься.

Часто люди приходят совершенно неверующими в больницу. Но они сюда попали, у них большие проблемы, им деваться некуда, и они идут в храм. Это как бы последняя инстанция,

после которой они уже не знают, что и делать. И этим людям нужно что-то дать, заронить в них веру, чтобы они от безысходности не впали в уныние или еще, не дай Бог, в какой-нибудь страшный грех.

Часто даже врачи, медсестры к нам отсылают человека. Вроде бы все у него нормально, анализы хорошие, а чувствует себя плохо. Все хорошо внешне, а внутренне плохо. Человек хиреет, переходит в какое-то вялое состояние. И мы с такими людьми общаемся. Доносим до них Бога.

– Что значит – донести до людей Бога?

– Сказать, что человек обрел Бога оттого, что я к нему пришел и попытался что-то до него донести, невозможно, потому что это процесс очень долгий. Идти к Богу – на это может понадобиться вся жизнь. Самое главное – показать человеку путь. Показать, что кроме той жизни греховной, которой он жил, есть другая дорога. А как дальше будет? Сказать точно нельзя. Но наша задача – заронить в человека зернышко веры.

Важно не оттолкнуть человека, оказать ему внимание. В этом и заключается служение священника. Показать человеку Христа. Один святой древности говорил: «Если бы люди неверующие видели в нас сияние вечной жизни, они бы больше ничего не искали». Вот это сияние вечной жизни мы и должны донести до человека.

Люди больные очень ценят искреннее внимание к себе. Когда после семинарии я пришел сюда, то просто летал. Приходил домой уставший, но радостный. Потому что здесь особо чувствуешь свою необходимость и нужность людям. И люди, принимая это, дарят тебе свою любовь. Ты даришь, и тебе дарят – для чего еще жить?

– Расскажите подробнее о служении в больнице.

– Делаем это по-разному. Мы, священники, ходим в больницу, беседуем, общаемся с больными, молебны служим, иногда освящаем новообразованные отделения. В прошлом году на Рождество и Пасху подарили каждому больному небольшой молитвослов. У нас есть небольшой театр при воскресной школе. Там ставят сценки, небольшие спектакли. Показываем эти представления в детской кардиологии. Есть такое отделение, где лечатся дети – от грудничков до пятнадцатилетних. Устраиваем и праздничный концерт для всех желающих в актовом зале больницы.

У нас есть группа людей, которые ходят по отделениям, распространяют «Православную газету». Сейчас идет становление сестричества милосердия. Главный врач дал нам «добро». Отдали списки в больницу на утверждение, осталось пройти медкомиссию.

– Кто является постоянными прихожанами храма?

– Это люди, которые живут неподалеку. Юго-Западный – большой микрорайон, храмов в нем очень мало. А мы находимся в удобном месте, в центре микрорайона. Конечно же, на богослужениях бывают и пациенты больницы. Наш храм устроен в приспособленном помещении, он вмещает где-то двести человек. Но многие ездят в другие храмы только потому, что у нас душно. Недавно установили в храме кондиционер. Но один кондиционер на 200 человек – этого мало. Неустроенность – наша беда.

– Видел макет нового храма. Где вы его собираетесь строить?

– Предполагалось, что возле остановки, между 40-й и 1-й областной больницами. Но пока даже документов на землю у нас нет, есть только этот макет храма. Молимся, обращаемся к Господу за помощью, надеемся…

– Батюшка, знаю, что на территории медгородка есть несколько моргов, поэтому вам приходится очень часто отпевать усопших.

– Это наша боль. Потому что в день бывает по пять-шесть, а то и по восемь-девять отпеваний. Отпевание идет по часам, потому что в моргах залы распределены, есть жесткое расписание, поэтому нам приходится пропускать требы и бежать на отпевание.

Если мы этого не сделаем, человек останется не отпетым. Все время приходится лавировать между требами и отпеваниями. И это очень негативно сказывается на нашей священнической деятельности в больнице. Мы могли бы быть в больнице, но приходится в это время быть в морге.

– То есть, из-за большого количества отпеваний меньше времени остается на то, чтобы помочь больным, пообщаться с ними?

– В общем да. Мы стараемся, конечно, успеть везде, но это очень тяжело.

– По вашему наблюдению, отпевание – это дань традиции, исполнение последней воли усопшего или желание помолиться об усопшем, попросить Господа за него?

– Очень часто люди даже не понимают, что это такое. Да, это воля умершего, это дань традиции. Так же, как с крещением было до недавнего времени. Люди не понимали, для чего им это надо. Поэтому приходится объяснять. Я перед каждым отпеванием объясняю, что это, для чего мы это делаем, почему. Особенность отпеваний в том, что людей приходит много, они объединены горем. И можно попытаться до них донести что-то. Они могут уйти непустыми с этого отпевания, могут что-то понять.

– Батюшка, что бы вы могли пожелать нашим читателям?

– Читателям хотел бы сказать, что мы должны больше времени уделять своим родным и близким. Мы часто не замечаем тех людей, которые рядом с нами. Даже самых родных и самых близких. Мы проживаем с ними жизнь, но мы с ними не живем. Мы можем «сгорать на работе», а те, кто рядом с нами, остаются ни с чем.

Это очень тяжело, это очень грустно, что люди, которым мы в первую очередь должны дарить свою любовь, остаются обделенными.

Поэтому помните о тех людях, которые вас окружают, и в первую очередь, конечно, о ваших детях.

Беседовал Олег Васюнин

•Фоторепортаж•

•26 •апреля• 2013•