О том, что во главе угла

«Вот бабушки наши – они все достойны, чтобы о них писали. Как они ходят на службы, как они трудятся в храме... У меня так не получается в силу того, что занят коммерческой деятельностью, год назад открыл свое дело, которое сейчас надо развивать. До этого работал на Серовском металлургическом заводе и на других предприятиях. А еще раньше я служил в армии», – так началось наше общение с Сергеем Валентиновичем Хваном – прихожанином храма св. Луки, подполковником в отставке, предпринимателем.

– Пути Господни неисповедимы. Видимо, так нужно было Господу, чтобы я, по национальности кореец, родился в Ташкенте. Когда окончил 10 классов, у меня в мыслях не было в военное училище поступать. Поехал за компанию с другом. Друг не поступил, а я поступил. Окончив училище, не хотел служить и даже писал рапорта, чтобы меня уволили. Но как-то не сложилось. А после пяти лет службы офицером просто смысл потерялся уходить из армии. Нужно было строить свою карьеру – к тридцати годам нужно уже какой-то результат иметь в жизни. Так я думал раньше.

В 1991-м году, когда Союз развалился, я служил у себя на родине, в Ташкенте. Нужно было определяться, где служить дальше. Можно было остаться там, в национальной армии, но языка узбекского я не знаю, и все мои друзья русские. Поэтому продолжать службу поехал сюда, в Россию. Был командиром части. В 1998-м шло большое сокращение вооруженных сил. Я мог остаться служить. Но после приезда министра обороны, после его пламенной речи… Маршал Сергеев привел такую статистику: из 10 военнослужащих только три солдата, два младших офицера, пять старших офицеров.

Нам порекомендовали освободить место для молодежи. Может быть, я и остался бы. Но служить дальше предложили в Подмосковье, в должности замкомандира. Из командиров – в заместители. Гордыня… Я отказался и из армии уволился.

– Не жалеете об этом?

– Считаю, что ничего не потерял. Единственное, что карьеру остановил – ушел подполковником. Но за эти 10-13 лет с момента моего увольнения в армии такого наворотили... Если бы я остался, в душе у меня был бы сильный протест против действий нынешнего руководства армии.

На сегодняшний день я не знаю там ни одного выдающегося военачальника, который чем-то себя проявил. Все, кого я знал, под чьим руководством служил, уже давно на гражданке. Это люди действительно грамотные, талантливые. Они ушли, а менее талантливые остались. Но, наверное, это было удобно руководству страны. На сегодняшний день армию развалили. Это мнение офицера, который большую часть жизни посвятил армии.

Я с уважением отношусь к офицерам и генералам, которые там служат не из-за денег, а за честь и за совесть. Сейчас, правда, таких офицеров мало осталось.

– А к вере Вы пришли уже после армии или раньше?

– Я вырос в семье, где отношение к вере было нейтральным. Отец – партийный работник, мама работала на заводе. Мама немножко читала Евангелие и что-то мне рассказывала в детстве. Но никогда этот вопрос всерьез не затрагивался. Бабушка была крещеной и довольно верующей, но за годы советской власти она отошла от веры: ничего против не высказывала, но и никого из нас в церковь не тянула. И в той среде, где я вырос, были ребята крещеные, но никогда у нас не было диспутов по поводу веры.

О вере впервые начал задумываться после того, как уволился из армии. В 2005 году я женился во второй раз. Моя жена – верующий человек. Дозреть до решения принять крещение мне помогла ее подруга. Она постепенно, исподволь, тихонечко, не нажимая, спросила: «Ты не хочешь покреститься?» И мне в душу запало, что надо бы покреститься, но прийти к этому сознательно, подготовиться.

Стали мы выбирать храм – и так нашли отца Анатолия Куликова в храме целителя Пантелеимона. Батюшка как-то проник в душу, поговорили мы откровенно, он сказал, что готов встречаться и отвечать на возникающие вопросы. Так мы начали общаться. Были поездки по святым местам, чтение книг.

Стал укрепляться в вере. Но и сейчас не могу сказать о себе, что полностью воцерковился. Потому что я все-таки человек мирской. И суета мирская отвлекает, тем более сейчас, когда есть свое дело, которое нужно продвигать. Но стараюсь, чтобы во главе угла была вера в Бога. Без веры в Бога и работа не идет. Иногда ловишь себя на том, что начинаешь дело, не помышляя, что это Господь тебе дал, и не помолившись. Осознаешь, исправишься – и все иначе идет.

– Сергей Валентинович, понятно, что выбор веры во многом был для Вас обусловлен религиозной принадлежностью вашей жены. Но, все-таки, он ведь мог быть и другим.

– То есть, почему именно Православие? Помимо того, о чем я уже сказал, есть и еще одна причина. В этом году будет сто пятьдесят лет, как корейцы оказались на территории России. В 1905 году, перед началом русско-японской войны, им дали российское гражданство и крестили многих. Я считаю, что мои предки были крещены в Православии. И считаю, что хотя бы на основе исторических событий российские корейцы должны быть православными. Но, к сожалению, значительная часть российских корейцев сейчас в протестантизме.

Закладка храма во имя святителя Луки (Войно-Ясенецкого)

– А Вам тоже предлагали этот путь?

– Да, но это – не мое. Они довольно навязчиво ведут миссионерскую деятельность. Это сразу настораживает. В перестроечные времена, когда их проповедники приехали в Советский Союз, времена были голодные, ничего нельзя было достать. А у них общины не бедные. Все воскресные проповеди заканчивались застольями. Из Южной Кореи и из Америки сюда везли то, чего мы и не видели никогда. Многих это купило.

А потом, знаете, у них всевозможные семинары устраиваются, в том числе и за границей. Это тоже подкупает людей: съездить за чужой счет заграницу, а почему бы и нет? Визу тебе оформляют, а ты тратишься только на проезд. Это очень привлекательно. Меня тоже звали, но я не поехал. Спорить с ними даже не то что сложно – просто их не переубедить.

И, все-таки, в Православии тоже немало российских корейцев. Я нередко встречал корейцев в православных храмах, особенно там, где есть диаспоры. И это радует. Потому что исторически так сложилось, что российские корейцы начинали с Православия.

– Сергей Валентинович, простите за вопрос, но, раз уж Вы упомянули о первом браке – есть ли у Вас дети? Общаетесь ли вы?

– У меня два сына от первого брака. Я могу с гордостью сказать, что мой старший сын окончил МФТУ им. Баумана. Уже два года работает в «Аэрбасе» – это французская фирма, которая производит самолеты, он живет полгода во Франции, полгода в России.

А младший сын окончил музыкальную академию имени Гнесиных. Но по специальности не работает, занимается бизнесом. Мы с ним часто видимся. Я стараюсь, конечно, в воспитании участвовать. Был период, когда младший сын хотел было бросить музыкальную школу при консерватории. Пришлось полгода жить там, чтобы, не дай Бог, он не оставил учебу. Он все благополучно закончил. Сейчас это воцерковленный молодой человек, ходит в храм. И меня это тоже очень сильно радует.

– Какие послушания Вы несете в храме? Отец Анатолий сказал, что Вы – его правая рука.

– Я себя правой рукой как раз не ощущаю. Послушания, скорее, разовые, чем регулярные. Нужно оказать кому-то помощь – что-то привезти, отремонтировать – да, это я делаю. Но не могу сказать, что вложил много своего труда в храм. Нет. Конечно, когда мы это помещение оборудовали под храм, я искал проектировщиков, принимал какое-то участие.

Но в большей степени у нас все держится на бабушках. Мне стыдно, что я так активно не участвую, но как есть, так есть. Я знаю, что есть люди, которые при любой ситуации придут на выручку. Я иногда пытаюсь отложить это на потом. А потом уже может быть поздно. Всегда кажется, что есть время, что еще успеешь что-то. Но на самом деле жизнь очень скоротечна.

Так что я – левый мизинец левой ноги, не более того. Я вообще не считаю, что про меня надо писать. Есть люди действительно достойные.

– А кто у вас такой достойный? Расскажите про прихожан.

– У нас вообще приход довольно интересный. Помню, когда впервые приехал в храм, там было 20 бабушек. Со временем народу стало ходить все больше, и мы насчитали на Пасху человек около ста. Наши бабушки бывают практически на всех службах. В приходе много женщин – они, как правило, несут на себе основную нагрузку, – а вот мужчин и молодежи маловато: что это за храм в таком помещении? Не секта ли? Я думаю, что с постройкой нового храма община увеличится.

Мне действительно интересно то, что делается в храме, интересны люди. Здесь я увидел совершенно другие отношения между людьми, резко отличающиеся от тех, что я видел в армейской среде и на работе. В обыденной жизни люди не представляют себе разговора без слов-паразитов – это мягко сказано, без мата. А когда я впервые попал в эту среду, сразу обратил внимание на то, что речь здесь другая.

Второе – это доброжелательное отношение всех друг к другу. Нет обид, никто не старается другого как-то подковырнуть. Я как человек другой расы всегда с некоторым напряжением иду в новый коллектив, потому что люди разные, и они по-разному относятся к другой внешности. Я не однажды с этим сталкивался. А в этом приходе я себя чувствую, как дома.

Знаете, если бы у нас было процентов двадцать таких людей в стране, я думаю, страна бы жила по-другому. Очень малое количество людей действительно воцерковленных. Хотелось бы, чтобы таких людей было больше.

Беседовала Елена Макеева

•Фоторепортаж•

•06 •марта• 2012•