С днем рождения. В вечность!

Ни для кого не секрет, что люди почти во все времена питали и питают особое трепетное чувство к «отеческим гробам». Смерть - это то, что сближает людей, ведь все когда-то умрут. Мы можем годами не навещать человека и не звонить ему, но если он умер, то на похороны прийти - «святое дело». Нормально - любить и помнить предков, но на основе этого чувства вырастают совершенно ненормальные традиции поминовения. Мы любим приходить на могилки, а еще больше - поминать усопших. Это нормально - трепетно относиться к смерти, но на основе этого трепета появляется масса «погребальных» суеверий, которые составляют сегодня «сокровищницу» современной повседневной культуры.

О некоторых особенностях заупокойного культа в России начала XXI века мы говорим с о. Евгением Попиченко.

Отец Евгений, Вам часто приходится отпевать людей, наверное, это самый грустный церковный обряд?

Как бы парадоксально это ни звучало, но недавно в храме св. Пантелеимона была радостная заупокойная служба. В последний путь верующие провожали маму нашей прихожанки. Чин прощания с членом Церкви принципиально отличается от прощания с человеком, родственники которого не понимают, как и для чего они оказались в храме.

«Просто так делают все, и так положено», что по пути из морга в столовую родственники заносят покойника в храм, а потом везут его на кладбище. Всегда такие проводы переживаются людьми тягостно, потому что они, оказавшись в храме, попадают в чужую для них обстановку.

Священнику тоже тягостно, ведь он впервые видит этих людей, никого из них, в том числе и покойного, он никогда не встречал на службах в своем храме. О чем с ними говорить, как их утешить? Вот и приходится ему произносить какие-то формальные слова. Формальные в том смысле, что священник говорит их всегда, но на эти слова нет живого отклика в горе пришедших. Кроме того, священник понимает, что эти люди не являются не только прихожанами данного храма - они вообще прихожанами Церкви не являются.

Ведь если у умершего человека были родственные церковные отношения с храмом, общиной и священником, то его провожают в том храме, где он жил, где он молился, каялся, венчался. Его провожают те, кто молился с ним рядом за Литургией и подходил с ним к одной Чаше, чтобы причаститься Святых Христовых Тайн. Если же человек в храм приходил только, чтобы принять крещение и еще пару раз, чтобы свечку поставить, то когда его приносят в храм, чтобы отпеть, это бывает довольно тягостно.

Так вот, на фоне таких тягостных отпеваний, составляющих примерно 95% от всех заупокойных служб, очень утешительными бывают те отпевания, когда мы провожаем верного христианина, который искал Царствия Божия и правды Его. Духовные ощущения во время такой службы совершенно иные. Потому что ты понимаешь, что стоящие рядом люди, родные и близкие, братья и сестры, понимают, зачем они пришли в храм, они понимают службу и искренне молятся, а не просто повторяют «то, что делают все».

А еще ты понимаешь, что для лежащего во гробе человека это очень важное событие. Для любого человека смерть - это трагический конец земной жизни. Смерть противоестественна, ее не должно быть. Смерть - результат грехопадения, плата за грех, как говорит апостол Павел. И все мы по закону греха должны пережить смерть. Но для человека верующего, живущего и чающего «воскресения мертвых и жизни будущего века», смерть - одно из самых главных событий жизни. День смерти гораздо важнее, чем день рождения, день свадьбы, дни рождения детей или внуков. Смерть - это рождение в жизнь вечную. Ведь не случайно день памяти святых - это день их кончины. Поэтому для верующего человека естественно переживание смерти не как потери и конца, а как приобретения и начала. Апостол Павел говорит: «для меня жизнь - Христос, и смерть - приобретение <...> имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше; а оставаться во плоти нужнее для вас» (Флп. 1, 21-24).

Если человек относится ко Христу как к источнику жизни, то смерть становится для него встречей с самым дорогим и любимым существом - встречей с Богом. Так вот когда с таким настроением люди собираются на отпевание, когда нет надрывных криков или формального равнодушия собравшихся, но есть живое участие и тихая мирная радость, такие службы бывают утешением и для родственников, и для священника.

Встреча с Богом, действительно, важное и таинственное событие. Почему же отпевание не является Таинством наряду с Крещением, Исповедью и Причастием и другими Таинствами Церкви?

Таинство - это священное действие благодати Божией на человека. Как бы человек к Таинству ни относился, оно все равно совершается. Например, если человек крестится без веры, то Таинство все равно совершится. Другое дело, что, получив этот дар, человек очень быстро его истратит. Таинство может быть принято «во осуждение», но оно все равно свершится: Тело и Кровь Христовы войдут в человека, но от его состояния будет зависеть, «во осуждение» он причастился или «не во осуждение».

Церковный обряд (молебен, отпевание, панихида) - это служба, невозможная без веры человека, в ней участвующего. Невозможно получить просимое без веры, без личного устремления к Богу. Отпевание не гарантирует спасение. Хотя многие именно так отпевание и воспринимают: «главное - покойника отпеть, и тогда ему простятся все его грехи, и душа его отправится прямиком в рай». Нет! Если у человека не было живой веры и, как следствие, таинственной, молитвенной жизни в Церкви, если у его близких нет веры и искренней молитвы об упокоении его души, если человек жил и умер вне Церкви, то большого смысла в отпевании нет. Как же может родиться в вечность человек, если еще при жизни для него «Бог умер», то есть с духовной точки зрения он сам был мертвым? Это невозможно.

Тогда зачем священники все равно отпевают людей, которых они не знали и в храмах не видели?

Тяжело видеть горе людей, тяжело общаться с практически неверующими людьми. Но несмотря ни на что, для меня заупокойная служба является одной из самых любимых. В первую очередь, она совершается для живых, чтобы у них появилась возможность хотя бы раз в десять лет прикоснуться к Церкви. Потому что самым лучшим умягчителем сердца является скорбь. Пока гром не грянет, мужик не перекрестится. Пока беда не придет в дом, человек не отворит ворота для Бога.

Люди, попавшие на отпевание, гораздо более открыты к словам о покаянии, о смысле жизни, о Боге, чем люди, приходящие креститься. С людьми, которые пришли креститься, но не прошли подготовку, вообще говорить невозможно. Они стоят, как столбики, как мертвые души, и ничего не понимают. Мотивы их прихода порой просто бестолковые, а зачастую и кощунственные. Тогда как мотив пришедших проводить в последний путь своего родственника более благородный. Скорбь как бы оживила, разбудила, потрясла их души. Так вот, для них и совершается отпевание. Им, разбуженным этим чувством, нужно подсказать, что смерть не за горами, а за плечами стоит. Они могут прекрасно прочувствовать, что скоро каждый окажется во гробе, а его душа предстанет перед Богом.

Самое дорогое, что есть у человека - это его жизнь и его время. Времени очень немного, надо успевать каяться. Вот почему важно использовать отпевание для проповеди. Священник обязательно должен говорить слова утешения, любви и вразумления, чтобы у людей, с одной стороны, осталось теплое чувство, а с другой стороны, остался вопрос: «А как же я? Как будут отпевать меня? И как я предстану перед Богом?».

О. Евгений, а были ли случаи, когда человек после отпевания близких приходил в храм?

Конечно, бывали. Люди через несколько лет приходили на исповедь и вспоминали: «Батюшка, вы на отпевании сказали такие-то слова, и благодаря им я сейчас здесь». Хотя, конечно, таких людей единицы.

Получается, слова вразумления часто приходится говорить совершенно незнакомым людям. А как Вы утешаете?

В том-то и парадоксальность ситуации, что искренние слова утешения получается говорить только знакомым людям. Чтобы ласково утешать незнакомых, нужно иметь большую любовь ко всем людям, а до этого еще нужно дорасти. Утешать просто тогда, когда ты знаешь, что человек жил по-христиански, он примирился с Церковью, покаялся и причастился. Большим утешением являются плоды жизни человека. Ведь сказано в Евангелии: «По плодам их узнаете их» (Мф. 7, 16).

Плоды - это поступки и дела человека, это его дети. Например, дочь нашей прихожанки, которую мы отпевали недавно, сказала: «Я счастлива, что все 53 года я прожила с мамой». Это же свидетельство о плодах жизни человека, потому что далеко не о каждом человеке можно сказать такие слова. Еще неизвестно, как наши дети скажут про нас. Господь иногда открывает, что человек как-то особенно угодил Ему своей жизнью. Например, когда человек умирает на Вербное воскресенье, а отпевают его на Светлой седмице, в праздник Благовещения Пресвятой Богородицы - это не просто совпадение, это чудесное переплетение Церкви земной и небесной, которое в совокупности с плодами жизни усопшего является утешением для родных. Человек родился в вечность... Настроение таких отпеваний как раз и выражается словами «тихая радость».

Так вот если мы знаем, что этот человек был хорошим и добрым, что он искренне искал Бога и стремился к Нему, то нет поводов для отчаяния, уныния и истерики. Кстати, недавно в нашем храме было отпевание, на котором был противоположный настрой, усугубленный плакальщицей. Еще задолго до того, как усопшего занесли в храм, на улице «благим матом» заголосила женщина. Она причитала, плакала, кричала, и все это было связано ею в своеобразную песню. Безусловно, это был профессиональный спектакль, разыгрываемый для родственников, а, возможно, и для нее самой. От чистого сердца человек не смог бы в течение двадцати минут демонстративно изливать из себя причитания и слезы. Причем когда перед началом отпевания ей сказали: «Давайте, сейчас помолимся тихонько» - она тут же замолчала и спокойно с сухими глазами стояла до конца службы. Но при прощании с покойным она снова заголосила на весь храм: «Ой, Ваня-Ваня, да на кого ты нас оставил? Да где же ты будешь ходить? Да кто ж будет дом держать и детей растить?». Когда же мы попытались объяснить, что православные так не прощаются, что для православных смерть не является безысходным концом, нам объяснили ее действия мордовскими погребальными обычаями.

В современном русском сознании смешаны самые разные погребальные обычаи. Родительский день - это практически непопираемая национальная традиция, участие в которой очевидно для всех, кто живет в России. Люди, повинуясь какому-то своему внутреннему календарю, регулярно вспоминают родительские субботы и отправляются на кладбища их отмечать. Отмечают широко и специфично. Кто-то «заказывает священника», кто-то «накрывает поляну», кто-то обсыпает могильный бугорок конфетами, зажигает свечки и произносит магические заклинания типа: «Мы к тебе придем, а ты к нам не ходи!». Цыгане накрывают рядом со своими шикарными могилами длинные столы, изобилующие деликатесами, начиная от буженины, фруктов и заканчивая черной и красной икрой. Угощают всех, кто идет мимо, но гоняют при этом бомжей. Невероятный диапазон разнообразных суеверий!

Это свойственно не только для России, но и в принципе для любого языческого сознания. Диакон Андрей Кураев говорит, что возрождение религиозности начинается с возрождения так называемых прарелигий - анимизма (одушевления природы), тотемизма (культа предков) и магии. Вот у нас в течение ХХ века всю религиозную культуру «выкосили», и на этой почве с 90-х годов растут самые грубые и примитивные религиозные представления, а попытки вернуться к православным традициям сначала были не слишком удачными.

Например, в 90-е годы в Москве на Пасху снимались с рейсов автобусы, чтобы отвезти людей на кладбища. Люди шли не в храм, чтобы встретить Светлое Христово Воскресение, а стройными рядами отправлялись на кладбище. Это сегодня более или менее до людей дошло, что посещать кладбища и поминать усопших нужно на Радоницу (9-й день после Пасхи). Хотя на самом деле для человека гораздо важнее любовь, выраженная в искренних молитвах об упокоении души. От того, что кто-то выпьет и закусит на могилке, душе усопшего будет только тяжелее. Душе не полегчает, если на могилку или даже в гроб положат сигареты. Однажды я видел, как в гроб пытались запихнуть гитару! Видимо, покойник очень любил на ней играть. Чистейшей воды язычество!

А точно гитара не пригодится?

Умрем - узнаем. Хотя царь Давид со своей псалтирью не расстается; есть свидетельство, что он пришел к одной душе, которая не хотела идти на Небеса, заиграл и увлек ее прекрасными звуками за собой.

О. Евгений, давайте напомним читателям содержание основных дней поминовения усопших, то есть третьего, девятого и сорокового дня после смерти. Нужно ли вообще отмечать поминками эти дни?

Для каждой души, перешедшей в вечность, есть принципиально важные дни. Эти дни - третий, девятый и сороковой - Церковью обозначаются как дни особой молитвенной памяти. По церковному преданию в эти дни душа возносится к Богу на поклонение.

До третьего дня душа находится на Земле, около тела, посещая дорогие для себя места. С третьего по девятый день ей показываются обители рая. А с девятого по сороковой день душа проходит мытарства, самые страшные события в жизни души. На сороковой день душа опять возносится к Богу для определения ее участи до Страшного суда, на частный суд. Поэтому до сорокового дня молитвенная поддержка со стороны живых для души усопшего наиболее важна: родственники читают по усопшему псалтирь, заказывают сорокоусты, подают милостыню за этого человека.

Очень важно поминать усопшего в годовщину его смерти. Но опять же под словом «поминать» мы имеем в виду не «собраться, поесть-попить, поболтать с родственниками», а «молитвенно вспомнить умершего». К сожалению, в нашей повседневной бытовой культуре этот опыт еще не распространился, не прижился. Люди знают, что в годовщину нужно настряпать пироги и поехать на кладбище. Но мало кто берет на себя труд собрать родственников в храм, попросить батюшку отслужить заупокойную службу и вместе помолиться. Нужно специально продумать милостыню и подавать ее постоянно и, что главное, не формально. И каждый раз, когда ты подаешь милостыню, нужно попросить того человека помолиться за такого-то, то есть обязать взявшего милостыню быть ходатаем о душе усопшего.

Момент поминовения, действительно, очень важный. Ведь за многих усопших (атеистов, коммунистов и прочих некрещеных наших предков) мы не можем молиться в храме, заказывать проскомидию. Милостыня и частные молитвы будут единственной нашей помощью таким душам.

Получается, что вся жизнь христианина - это «оглашение к смерти». То есть, христианин должен быть к смерти готовым, он должен и учится жить, и готовиться умереть по-христиански. Ведь уже частный суд - это практически Страшный суд для души.

Армянский патриарх Григорий Нарикаце развивает мысль о том, что частный суд - это суд, а Страшный суд - это последняя апелляция. Имеется в виду предположение, что если на частном суде человек был осужден за свои грехи, то на Страшном суде его участь по молитвам Церкви, за любовь его близких, за дела милосердия может быть изменена в лучшую сторону. Так вот, у патриарха Григория есть такие стихи:

«Мне ведомо, что будет Страшный суд
И на суде я буду уличен во многом,
Но Божий суд не есть ли встреча с Богом?
Где будет суд? Я поспешу туда.
Я пред тобой, о Господи, склонюсь.
И отрешась от жизни быстротечной,
Не к вечности ль Твоей я приобщусь,
Хоть эта вечность будет мукой вечной?»

Для христианина встреча с Богом - это все равно встреча с Богом. И если в его душе сохранилась искра любви ко Христу, то после смерти его душа будет этой малой причастностью Христу утешена.

Беседовала Ксения Кабанова

•27 •сентября• 2010•