О радости Пасхи и доброте. Интервью с Митрополитом Кириллом

Интервью с Митрополитом Екатеринбургским и Верхотурским Кириллом

– Владыка, что для Вас – Пасха?

– Пасха для меня немыслима без Страстной Седмицы. Как и для всякого верующего человека, который при церкви воспитывался. Невозможно просто так, наскоком войти в Пасху, не осознав, не прожив Страстную Седмицу. Всегда стараюсь быть на всех службах Страстной Седмицы – для меня они очень трогательны. Службы Великой Пятницы, Великой Субботы… Жизнь вокруг останавливается, ты сам останавливаешься и сосредотачиваешься на том, что Христос во гробе, что Он страдает ради тебя, что Он дает тебе возможность спасения – и понимаешь, как ты себя ведешь по отношению к Тому, Кто проливает за тебя кровь и спасает тебя. А само Светлое Христово Воскресение, пасхальный крестный ход – это тишина. А затем начинается иная жизнь, душа раскрывается, и начинаешь ощущать, что вся твоя суета так мало значит для того, чтобы быть рядом с Богом.

– Владыка, может быть, Вы тоже замечали, что пасхальное приветствие, которое поначалу, сразу после Пасхи, звучит часто, к концу пасхальных недель мы произносим все реже и реже. И при встрече друг с другом уже просто говорим: «Здравствуйте». Как Вы считаете, почему так происходит?

– От нашего несовершенства. Невозможно преподобного Серафима Саровского упрекнуть в лукавстве или в ханжестве. Этот человек круглый год говорил: «Христос Воскресе, радость моя!», всех встречал этим приветствием – это состояние души. Пасха, Светлая Седмица тебя к этому приводят и как бы обязывают приветствовать других так. Но при этом твоя жизнь постоянно уводит тебя какими-то задворками в сторону от этого. И ты теряешь то пасхальное ощущение, которое получил в первое мгновение праздника Пасхи. Может быть, поэтому.

– Как быть, чтобы было иначе?

– Так надо жить по-христиански! Я недавно в книге Владимира Легойды встретил очень меткую фразу: «Они, конечно, православные, но христиане ли они?» Мы настолько сосредоточены на ненависти, на сопротивлении внешнему миру – не своим грехам и страстям, а внешним проявлениям, которые бывают от других людей – что забываем о том, что христианство есть прощение и любовь. Мы не слишком себя затачиваем именно на это, и постоянно стремимся что-то кому-то в жизни доказать. А никому ничего доказывать не надо. Надо просто жить, стремиться жить по Христовым заповедям.

Жизнь закончится не тогда, когда всем дадут электронные паспорта и поставят на лоб и на руку печати, а когда мы перестанем жить по-христиански. Все остальное будет лишь следствием этого. Христианин не сможет это воспринять.

А, поскольку мы часто живем не по-христиански, то есть, не любим Христа в нашей повседневной жизни, не тянемся к Нему душой своей – вот в этом наши проблемы, проблема нашего времени. Поэтому надо быть проще, стремиться к тому, чтобы попытаться вникнуть в суть Христианства, которое принес нам Сын Божий.

– Жить по-христиански. Что это означает практически?

– Практически это значит… Я помню церковных бабушек – они никогда не были злыми. Мое поколение это помнит. А наши дети знают злых церковных бабушек. Те, кто был воспитан раньше в Церкви – они не были носителями злобы. Их настолько прессовала окружающая жизнь, что они ценили как дело огромной важности свою христианскую общность.

Они любили друг друга, они заботились друг о друге. Без всяких отделов социального служения они навещали, поддерживали, носили лекарства, покупали продукты, помогали копать картошку... Это было состояние их души. В каком-то смысле то, что у нас есть эти отделы, говорит о том, что нам нужен некий внешний механизм, чтобы делать нормальные для христианина дела. А это должно быть естественно.

Стоит, может быть, свое сердце стремиться сделать проще и добрее, и добрее смотреть на людей. И не обвинять во всем друг друга, а стремиться самому быть достойным.

– Мы порой свою жесткость и сложность оправдываем тем, что вокруг – враждебный нам мир. Но вот Вы сейчас сказали про церковных бабушек того времени – а ведь это было время гонений, мир добрее не был…

– Он был гораздо жестче. Они были изгоями в обществе. Не только бабушки – вообще верующие люди. Но, поскольку они выстрадали свою веру, она не была для них чем-то отвлеченным, она была сутью их жизни.

Возьмем ситуацию со строительством храмов. Там, где храм строится не благодетелями, а желанием и усилиями людей – там создается община. А если храм «подарили» – там до общины еще нужно дотянуть. И такой храм воспринимается как данность: нам кто-то должен. Это, кстати, не только храмов касается, а жизни вообще. Все нам должны. А ты что должен? Спроси себя.

Поэтому, я думаю, надо вернуть в нашу церковную жизнь понятие доброты и христианского миролюбия. Это – для начала. А потом уже заниматься высокодуховным самосовершенствованием.

– Владыка, что бы Вы пожелали нашим читателям в дни Светлого Христова Воскресения?

– Чтобы мы с такой же радостью, с какой нам будут говорить: «Христос воскресе!», отвечали бы: «Воистину воскресе!». Чтобы во всех наших действиях, словах, поступках было как можно больше искренности и настоящих человеческих христианских чувств.

Яндекс.Виджеты

Добавив на главную страницу Яндекса наши виджеты, Вы сможете оперативно узнавать об обновлении на нашем сайте.

Православный вестник. PDF

Добавив на главную страницу Яндекса наши виджеты, Вы сможете оперативно узнавать об обновлении на нашем сайте.