Елка дедушки Митрича

Вдали от городской заставы были разбросаны деревянные домики, занесенные снегом и забитые досками. С ранней весны и до глубокой осени через город проходили переселенцы. Их бывало так много, и они были так бедны, что добрые люди выстроили им эти домики, которые сторожит отставной солдат, Митрич. К зиме дома освободились, и не оставалось никого, кроме Митрича, его жены Аграфены и еще нескольких крестьянских детей, неизвестно чьих. На эту зиму у Митрича осталось восемь таких сирот. У одних родители умерли, у других ушли неизвестно куда. Кто они? Куда их девать? Откуда пришли? Никто этого не знал. «Божьи дети», – называл их Митрич.

Накануне Рождества Митрич подошёл к жене и весело проговорил:

– Ну, баба, какую я штуку надумал! Видал я у господ, как они к празднику детей забавляют. Принесут елку, уберут гостинцами да свечами, а ребятки-то ихние просто даже скачут от радости... Думаю себе, лес у нас близко, срублю себе елочку да такую потеху устрою ребятишкам, что весь век будут Митрича поминать.

Митрич весело подмигнул жене и, взяв топор, отправился в лес срубить елку.

На следующий день, после обедни, Митрич зашел к своему приятелю — лакею начальника и рассказал о своей выдумке.

– А у нас была елка, – сказал приятель. – Хочешь, я тебе насыплю полную шапку разных огарков свечей, и синих, и красных?

– Доброе дело сделаешь! – воскликнул Митрич и через десять минут шел уже с полным карманом огарков. Ему надо было еще зайти поздравить переселенческого чиновника; тот был занят и, не повидав Митрича, велел сказать ему «спасибо» и выслал четвертак.

Вернувшись домой, Митрич стал обдумывать, когда и как устроить елку.

Восемь детей, стало быть, восемь конфет. По копейке – это восемь копеек. Вынув полученный четвертак, Митрич поглядел на него и сообразил, что можно купить детям конфет, а себе колбасы, которую очень любил, но покупал редко и ел только по праздникам.

Возвратившись из города, Митрич вошел в барак и весело проговорил:

– Ну, публика, здравствуй!.. С празником!

– Рождество Твое, Христе Боже наш! – в ответ раздались недружные детские голоса, и Митрич, сам не зная почему, прослезился.

– Ах вы, публика, публика! – шептал он, утирая слёзы и улыбаясь.

Митрич вышел и сейчас же вернулся с елкой.

– Ну, теперь смирно! Вот маленько оттает, тогда помогайте!

Дети глядели и не понимали, что делает Митрич. Когда елка согрелась, в комнате запахло свежестью и смолою. Детские лица, всегда печальные и задумчивые, вдруг повеселели. Митрич принес огарки и начал привязывать их нитками.

– Ну-ка ты, кавалер, давай-ка сюда свечку! Вот так! Ты мне подавай, а я буду привязывать.

– И я! И я! – послышались голоса.

– Ну и ты, – согласился Митрич. — Один держи свечки, другой нитки, третий давай одно, четвёртый – другое... А ты, Марфушка, гляди на нас! Вот мы, значит, и будем все при деле.

Кроме свечей, на ёлку повесили восемь конфет. Митрич покачал головой и вслух подумал: «А ведь жидко!»

Но делать было нечего — кроме конфет, Митрич ничего не мог повесить на ёлку. Вдруг ему пришла такая мысль, что он даже остановился: «Детишки малые... ничего не смыслят, ну, стало быть, мы их будем забавлять». И, недолго думая, Митрич решился. Хоть он очень любил колбасу и дорожил каждым кусочком, но желание угостить на славу превозмогло все. «Ладно! Отрежу всякому по кусочку и повешу на ниточке и хлебца по ломтику отрежу и тоже на елку».

Как только стемнело, ёлку зажгли. Всегда угрюмые и задумчивые, дети радостно закричали, глядя на огоньки, и, когда Митрич велел плясать вокруг елки, они заскакали и зашумели. Смех, крик и говор оживили в первый раз эту мрачную комнату. Любуясь елкой, Митрич улыбался, поглядывая то на кусочки хлеба, то на кружки колбасы, то на детей, и наконец скомандовал:

–Публика, подходи в очередь!

Сняв с елки по куску хлеба и колбасы и оделив детей, Митрич взял гармошку и, позабыв свою старость, вместе с детьми пустился плясать, наигрывая и напевая:

Хорошо, хорошо,

Хорошо-ста, хорошо!

–Публика! – воскликнул он наконец. – Свечи догорают... Берите сами по конфете, да и спать пора!

Дети радостно бросились к елке, а Митрич с умилением смотрел на них. Душа его переполнилась такой радостью, что он и не помнил, бывал ли еще когда-нибудь в его жизни такой праздник. Это был единственный праздник в жизни переселенческих «Божиих детей». Елку Митрича никто из них не забудет.

Яндекс.Виджеты

Добавив на главную страницу Яндекса наши виджеты, Вы сможете оперативно узнавать об обновлении на нашем сайте.

Православный вестник. PDF

Добавив на главную страницу Яндекса наши виджеты, Вы сможете оперативно узнавать об обновлении на нашем сайте.