Взгляд на проблему: «Дети – на обочине взрослой жизни»

Наш собеседник – семейный психотерапевт Георгий Львович Амусин

– Сформулируйте, пожалуйста, что такое в Вашем понимании ювенальная юстиция и каковы ее цели.

– Ювенальная юстиция – это раздел правовой деятельности, призванный учесть и реализовать в юридической практике (досудебной, судебной и постсудебной) особое отношение к детям и подросткам. Учесть то, что детская психика неустойчива, поведение подростков поддается влиянию, ценности и нравственность формируются.

На практике ювенальная юстиция – это болезненный симптом больного общества. Понятие ЮЮ осваивается только совестливой общественностью, правозащитниками и заинтересованными родителями. Гораздо меньше об этом знают эксперты (психологи, психиатры). Для педагогов и юристов это – неизвестная земля. Как судили со всей строгостью пролетарского закона, так и судят до сих пор.

Суд – это очень формализованная, параграфоориентированная процедура. И вникать в судьбы детей и вообще людей не входит в его задачи.

Назовите судью Детским, Подростковым, Ювенальным, но процедуру суда это не изменит.

В идеале основным в работе такого суда должны  стать

1. Диагностика:

а) Исследование личности подсудимого –  насколько он антисоциален, каков мир его ценностей. Подростковый возраст – это время, когда появляются в своей очевидности преступные наклонности человека. Социопатия – по сути, диагноз, но его должны ставить  специалисты и делать это максимально ответственно.

б) Исследование социальных условий. Криминальность может быть продуктом среды или адаптивной реакцией на злые условия жизни. «Генералы песчаных карьеров» –  был такой фильм из латиноамериканской жизни; теперь его участники – жители России.

в) Медицинская диагностика.  По разным данным от 30 до 70 % малолетних преступников имеют нервно-психические патологии. Их надо своевременно выявлять и лечить. Но кому это надо?

2. Коррекция и реабилитация. В этом случае грамотные специалисты суда (юрист, психолог, педагог, врач) разрабатывают и способствуют реализации программы влияния и воспитания, в которую чем более вовлечено неравнодушных людей и структур, тем она эффективнее.

3. Необходим контроль и анализ действий по пункту б.  С выявлением наиболее успешных действий. С обобщением опыта и преданием его гласности. С обучением специалистов и раздачей слонов и призов. И основной приз – у самого некогда преступника, в виде чувства самоуважения, самореализации и (банально, но) достойной и длительной жизни, создания своей семьи. Наверное, и обществу от этого позитивнее.

А пока… Подростковая преступность растет, несмотря на оптимистические реляции Министерства образования о проделанной работе. Антисоциальные проявления являются фактом и в детской среде (разнообразное насилие, воровство).

Истоки этого – в окружающем мире, в засилии криминальных ценностей, насилия, в отсутствии поддержки семьи, в откровенной нелюбви и страхе перед детьми и попытках использования детской темы в корыстно-политических целях.

Положение детей и подростков – это лакмусовая бумажка состояния общества. Детское порно и проституцию придумали не дети – это изобретение взрослого мира. Общество агрессивно, занято зарабатыванием денег и развлечениями. Дети – на обочине взрослой жизни.

– Разделяете ли Вы мнение, что ювенальные технологии могут представлять опасность? И что делать, если это так?

– Велик риск, что из зарубежного опыта мы возьмём самое плохое и злокачественное. Изъятие детей из семьи и запугивание изъятием стали очевидными фактами. Есть злодеи-родители и матери-кукушки. Но в одних случаях ситуацию доводят до трагедии невниманием и равнодушием, в других по-чиновничьи перестраховываются.

Часть истоков проблемы и в низких доходах населения. У матери-медсестры скорее заберут ребенка, чем у матери-проститутки. Так как у первой может не оказаться цензового набора вещей и продуктов. А уровень материнской любви и воспитательных возможностей чиновники не замеряют.

Система ювенальной юстиции в идеале – это широкий объем мероприятий по помощи и социально-психологической работе, которую ведут подготовленные и нравственно-ориентированные специалисты. У нас она легко станет инструментом насилия. У государственных структур нет обязанностей перед обществом. К каждой ситуации адресно не подойдут.

Изъятие детей – это трагедия. В природе зверь и птица защищают свое потомство от чужих, а родителям современное общество в этом отказывает. Когда это показывают на  телеэкране, то ассоциации – с войной и сортировкой по прибытии в концлагерь: дети – на откачку крови, матери – в газовые камеры. Каким бы плохим членом общества ни был родитель, для ребенка он единственный, родной и близкий.

Если родитель невменяем, несостоятелен и преступен по отношению к ребенку, то изъятие – это действие по спасению. Но когда и в чем проявится травма сиротства, кто и как начнет с ней работать? Ответа на этот вопрос нет у забирающих структур. Даже при всей очевидной правоте их действий последующая судьба детей драматична.

Ныне империей зла и  психотравматизации    детей становится школа. А оттуда как будут изымать детей? Или займутся назначением виновных? Или подготовкой и поиском достойных кадров на зарплаты ниже прожиточного минимума в детские сады и школы?

Дети – до сих пор это молчаливое и безгласное большинство нашего общества. Их не слышат ни в школе, ни в семье. О том, что с ними поступают бездушно, преступно и жестоко, они подчас и не способны знать.

С ужасом подумал о том, что наряду с переговорщиком и Службой приставов у нас появится и специальность социального работника «забиральщик детей». Кстати, я за то, чтобы это профессионально снималось на видео. Во-первых, для назидания родителям, во-вторых, для профилактики чиновничьего беспредела.

В комментариях протоиерея Всеволода Чап-лина читал, что ЮЮ – это еще один удар по российской семье. Тогда надо определяться с тем, что семью поддержит. Финансово это малопривлекательный проект. Это не спорт и не политика, Здесь нужны вложения души и профессионалы не по диплому и ученой степени, а по призванию. Но от этого реально зависит состояние (а не благосостояние) общества, наше будущее. Современных взрослых требуется учить родительству: терпению, искусству воспитания и влияния,  радости от отношений с детьми.

– По Вашему мнению, детский телефон доверия – благо или зло?

– Однозначно: телефон доверия очень важен и нужен. Где ребенок сможет поведать о своих проблемах и получить то, чего нет дома и в школе? А специалисты его а) Выслушают, не перебивая. Не затыкая. Не останавливая.  б) Постараются понять. Через это сделают и ему понятнее его состояние и мотивы реагирования. в) Поддержат и по-доброму оценят, что не замкнулся, а обратился за помощью.  г) Посоветуют и оградят. д) Если надо, научат защищаться и не бояться. Часто это будет началом личностно-ориентированной или семейной терапии.

Понятно, что это должно быть в чистых, нравственных и профессиональных руках. Если на взрослом телефоне доверия могут работать волонтеры, то с детьми и подростками – только специалисты, умеющие тепло слушать и сердечно говорить. Ориентация таких людей – на снятие напряжение и изживание конфликтов, нахождение договоренностей и построение отношений с собой и окружающими людьми. Такая работа дорогого стоит, не только в деньгах, но и окупается сторицей. Почем ныне спасенные души?

Яндекс.Виджеты

Добавив на главную страницу Яндекса наши виджеты, Вы сможете оперативно узнавать об обновлении на нашем сайте.

Православный вестник. PDF

Добавив на главную страницу Яндекса наши виджеты, Вы сможете оперативно узнавать об обновлении на нашем сайте.