В человеке должно быть все прекрасно

«В человеке должно быть все прекрасно:
и лицо, и одежда, и душа, и мысли»
А. П. Чехов «Дядя Ваня».

В христианской антропологии укрепилось понимание человека как трехсоставного творения Божия. Дух, душа и тело до грехопадения пребывали в прекрасном единстве. Но затем грех изуродовал красоту человеческой природы, и теперь человечество стремится ее вернуть любыми законными и незаконными способами. Сегодня мы поговорим с протоиереем Евгением Попиченко о том, как можно вновь обрести телесную, душевную и духовную красоту.

– Отец Евгений, телесная красота сегодня почему-то становится предметом обсуждения в православной среде. И если раньше мы часто слышали, что, мол, заниматься красотой православным не престало, что все телесные красоты от лукавого. То сегодня тело становится объектом положительного внимания: появляются понятия «православной моды», «допустимого макияжа» и так далее. Есть ли у христиан какой-то четкий ориентир в вопросе телесной красоты?

– Все, что сотворил Бог, было хорошо, прекрасно. И весь этот прекрасный мир, всю красоту человек должен был возделывать и хранить. Не смог, пал, стремится восстановить былую целостность и правильный порядок: когда дух освящает душу, а душа оживотворяет тело, и все пребывает в прекрасном единстве. Но если уж говорить отдельно о видимой красоте, то теперь, как мне кажется, идеалом мужской красоты для православных мужчин должен быть Христос, а для женщин Божия Матерь.

Как эти два эталона красоты сочетаются с понятием «православной моды»? Трудно сказать. И что мы вкладываем в это понятие? Мода – это оружие манипуляции сознанием человека и средство заработка. Мода заставляет человека постоянно менять свой образ в соответствии с установками «законодателей моды». Конечно же, такая мода вовсе человеку не нужна. Но в православном сознании мода понимается несколько по-другому: быть модным означает быть как все, не выделяться, сочетая в себе опрятность и целомудрие.

Вообще, мне кажется, что все разговоры о телесной красоте, особой православной моде являются лишь какой-то уступкой современному миру. Ведь давно замечено, что особое внимание к телесной красоте идет в ущерб красоте духовной. Если человек качает мышцы тела, то у него явно не хватает времени на то, чтобы качать «мышцы души». Если некая девица слишком озабочена весом, ростом и объемом, то это неизбежно приведет к ущербности ее внутреннего мира.

– Ну, а если девица не слишком озабочена, а лишь желает нанести на лицо тот самый «допустимый макияж», который скроет недостатки и подчеркнет достоинства, придав девице уверенности?

– Каким бы красивым пейзаж ни был, он все равно будет хуже реальной природы, реального восхода солнца и озера. Красота реальной жизни всегда естественна и несопоставима с любыми, пусть даже художественными образами. Так и человеческая красота должна быть естественным отражением красоты божественной.

Косметикой можно создать только иллюзию красоты, дорисовывая себе брови или губы. И ведь эта иллюзия будет лишь блокировать красоту души, которая, как известно, проглядывает именно через лицо человека. И вообще что значат Ваши слова о придании себе уверенности при помощи косметики? Отчего это наша воображаемая девица слегка подкрашивает себя? Да для того, чтобы войти в этот мир и жить по его законам. И поэтому все эти разговоры о допустимости макияжа – это разговоры из серии «давайте прогнемся под изменчивый мир».

Ведь в самой моде или макияже нет ничего опасного. Опасными их делают наши мотивы. Зачем красится девица? Или она делает это, потому что у нее на работе дресс-код и в договоре прописано, что она должна использовать макияж. Или она хочет привлечь к себе внимание противоположного пола, или потешить свое тщеславие, замазав недостатки на своем лице.

В первом случае – это необходимость, которая смиряет человека. А во втором случае человек просто потакает своим страстям, вводя в заблуждение на свой счет других людей, которым может понравиться твой имидж. Поэтому и апостол Павел призывает, чтобы «жены, в приличном одеянии, со стыдливостью и целомудрием, украшали себя не плетением волос, не золотом, не жемчугом, не многоценною одеждою, но добрыми делами, как прилично женам, посвящающим себя благочестию» (1 Тим. 2, 9-10).

– Почему священники так любят эту цитату и всегда ее используют, когда речь заходит о телесной красоте?

– Да потому что перед нами всегда стоит выбор: менять себя внешне, чтобы подстроиться под этот мир, якобы сделав его прекраснее своим присутствием, или пытаться изменить себя внутренне, борясь со страстями и воспитывая в себе добродетели, делая мир действительно прекраснее. Даже если христианину в силу жизненных обстоятельств приходится считаться с законами этого мира (например, вертеться в успешной среде, быть модным и так далее), он должен постоянно проверять себя, не полюбил ли он этот мир, не потерял ли опору своей жизни во Христе. А жить так очень трудно и очень опасно, так как будучи другом мира можно незаметно для себя стать врагом Божиим.

– По одежке встречают…

– По одежке встречают в бизнес-центрах, на тусовках. Именно там тебя оценят по стоимости часов, марке штанов и элитности запаха. Только там твой имидж может какое-то время работать на тебя.

Кадр из кинофильма «Весна»

– Отец Евгений, сегодня существует и православный имидж. Можно нарядиться в особый темный мешкообразный костюм или во что-нибудь «русско-народное», надеть на руку браслет с иконами или четки – и вот тебе манифест православности!

– Любой карнавальный костюм со временем снимается, обманщик разоблачается самой жизнью. Да и для человека подобный самообман, наверное, не менее опасен. Ведь наряжаясь в «супер-православный костюм», он на самом деле не становится более добродетельным, более близким к Богу, более свободным от страстей. А значит, это обязательно проявится в его поведении. И если, например, девушка не соблазняет других своей одеждой, то она соблазнит людей своим поведением.

Любой имидж, любое лицемерие – это, безусловно, плохо, потому что он лишает человека истинной свободы быть самим собой. Поэтому не нужно путать цель, обожение человека, и возможное следствие – внешнюю красоту. Быть на самом деле православным, а не «косить под него» – вот цель, достигнуть которой можно, воспитывая в себе «те же чувствования, что и во Христе Иисусе» (Фил. 2, 5). И тогда постепенно наше внутренне состояние будет отражаться на внешности.

Помните строчки А. С. Пушкина о Татьяне Лариной на балу?

«Она была нетороплива,
Не холодна, не говорлива,
Без взора наглого для всех,
Без притязаний на успех,
Без этих маленьких ужимок,
Без подражательных затей...
Все тихо, просто было в ней».

Тишина и простота – вот те качества, которые отличают настоящую красоту от имиджевой, состоящей из тысячи мелочей, кричащей и привлекающей внимание.

А если говорить об одежде, то она должна быть удобной, не броской, приличной христианину. Вот и все. Причем здесь мода – не понятно.

– Если внешняя красота является продолжением внутренней, то можно ли утверждать, что чем более человек свят, тем более он красив?

– А Вы читали роман Оскара Уайльда «Портрет Дориана Грея»? Главный герой этого романа, красивый юноша так боится потерять свою внешнюю красоту и молодость, что продает душу дьяволу. Взамен он получает «чудо»: стареет его портрет, а он «вечно» молод.

Делает он это для того, чтобы по максимуму получить все «удовольствия» светского мира, быть модным и успешным. Естественно, душа его постепенно начинает умирать, деградировать, уродоваться. И все эти изменения, все совершенные им злодейства начинают отражаться на портрете. И сам Дориан Грей, увидев свой портрет, в ужасе умирает.

Чем более человек свят, тем меньше внимания мы обращаем на его внешность. Смотря на такого человека, мы возносимся умом к Божией красоте. А разве можно вознестись умом к Божией красоте, рассматривая статую Венеры Милосской или Аполлона? Вряд ли. Скорее, ты, как бес, захочешь этой красотой обладать. Вот, наверное, критерий настоящей внешней красоты: смотря на образ, ты возносишься умом к Первообразу или превращаешься в эгоистичное «животное», которое стремится удовлетворить свои похоти?

Кстати, по отношению к внешнему можно определить и степень духовной зрелости человека: если ты любишь Христа, то в каждом человеке ты будешь видеть образ Христа и любить его, каким бы неказистым (по мирским меркам) человек ни был.

– Отец Евгений, у любого лица есть еще и выражение. Оно также должно быть выражением внутреннего состояния? Нужно ли заботиться о приветливости, доброжелательности взгляда, легкости в общении? Или можно носить «морду кирпичом» в знак покаянного настроя души и презрения к миру?

– Но это же лукавый взгляд на себя и на духовную жизнь. Господь от нас совсем другой печали о Нем ожидает. Печаль о Боге и покаянный настрой – это не внешняя демонстрация, а состояние сердца, которое пребывает и в радости. Да. Обязательно правильное покаяние приводит к появлению в душе утешения от Господа и внутренней радости.

Потому Господь и говорит: «Когда поститесь, не будьте унылы, как лицемеры, ибо они принимают на себя мрачные лица, чтобы показаться людям постящимися. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою. А ты, когда постишься, помажь голову твою и умой лице твое, чтобы явиться постящимся не пред людьми, но пред Отцом твоим, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно» (Мф. 6, 16 - 18).

Правильная душевная радость – признак христианской трезвости. И в этом смысле всегда поражают встречи с делателями этой радости, с монахами. Лица настоящих подвижников и умиротворенные, и спокойные, и радостные, и мужественные… в них видна мягкость и сила. Смешны приходские юноши и девушки, которые пытаются собой изобразить какое-то «покаяние» и пытаются сделать мрачные лица, не расчесывая волос и «посыпая головы пеплом». Они только мечтают о духовности, а сами еще и обычной человечности не достигли.

– Часто искусство называют воспитателем души. Оно может настроить душу, может порадовать, заставить задуматься – то есть как раз научить человечности. Почему же так часто можно услышать от священников об опасности такого «воспитателя»?

– Здесь необходимо отметить несколько граней проблемы. Искусство искусству – рознь. Одно произведение, действительно, может воспитать в человеке человечность, отзывчивость, может побудить к милосердному поступку. А другое воспитает из человека демона. Поэтому тут так важно уметь разбираться в том, что мы допускаем к воздействию на нашу душу. Действительно ли эта красота хороша, или под красивостью скрывается пошлость и гадость.

Обязательно нужно учить своих детей разбираться в музыке, литературе, кино. Нужно водить детей в зоопарк, на природу, учить их видеть действительно прекрасное, видеть сложность и красоту Божиего мира. В школе предметы, воспитывающие чувства, мысли и желания, должны быть непременно и должны преподаваться на высоком уровне. А сегодня, к сожалению, школа готовит потребителей и пользователей интернет с недоразвитыми душами. И эти пользователи, хотя и ориентированы на постоянный выбор, на самом деле выбирать не умеют.

Во-вторых, не нужно забывать, что человек призван к восхождению к святости. Святость – это определенное устроение души, совокупность качеств, которые нарабатываются годами, а не просто вдруг проявляются к концу жизни на пустом месте. Святость – наш долг – и она требует труда.

Стать просто интеллектуалом или ценителем хорошей классической музыки недостаточно. Не было в истории человечества случая, когда бы у человека, слушающего классическую музыку, вдруг открылась сердечная молитва Иисусова.

Отсюда можно сделать вывод, что настоящее хорошее искусство может быть полезно человеку только на определенном этапе его развития. То есть для школьника музыка Вивальди будет хорошим «воспитателем». А вот если монах, который призван заниматься молитвой, становится заядлым театралом, то для него это шаг вниз.

– А в какой мере обычному православному человеку допустимо послушать хорошую музыку, посмотреть хороший фильм, почитать хорошую душевную, но не духовную литературу?

– Это допустимо в такой мере, в какой чтение или просмотр фильма являются отдыхом. Православный человек, заботящийся о своем спасении, должен читать серьезную святоотеческую литературу. Это, безусловно, труд. Так вот соотношение духовного труда и душевного отдыха должно быть как в жизни. Вот, например, человек 8 часов в день работает, 2 – 3 часа вечером он может отдохнуть. Так и с чтением: если ты 1 час в день читаешь святоотеческую литературу, то ты можешь минут 15 уделить душевному отдыху.

У нас получается совсем иначе: мы смотрим кино 2 часа, а потом еле-еле находим силы на молитву, откладывая святоотеческое чтение «на завтра». Причем и молитва наша становится рассеянной, унылой, вялой… нами еще владеют увиденные нами в фильме образы, полученные впечатления. И если так изо дня в день человек питает свое уныние, то это уже патология.

Составьте и утвердите в своей жизни нормальный распорядок, в котором молитва и другие духовные труды будут занимать подобающее место. Тогда в этом распорядке вы найдете и место для хорошего душевного отдыха, который, может быть, вам не повредит. Но еще раз отмечу, что на определенном этапе даже малый душевный отдых становится для человека помехой, помехой в стяжании Духа Святаго Божия.

– Почему так?

– Потому что ум человека устроен таким образом, что он может быть сосредоточен только на чем-то одном. Или человек пребывает умом в Боге, или постоянно зацепляется умом за разные интересные, сложные и в принципе неплохие произведения искусства.

В этом случае, посмотрев хороший покаянный фильм и встав на молитву, человек будет переживать навязанные ему покаянные чувства, которых на самом деле в его душе нет. И он будет «разговаривать» со своими чувствами, а не с Господом, который реально присутствует рядом с ним.

– Когда читаешь Евангелие, труды святых, описывающих духовные труды, или книги, посвященные современным подвижникам, духовная жизнь видится прекрасной и привлекательной. Сразу хочется ею заниматься. Отчего это быстро становится скучно и как с этим бороться?

– Если сразу многого хочется в духовной жизни, то это является признаком нетрезвого состояния души. Хорошо, когда человека посещает подобное вдохновение: «Как же мне хочется заняться молитвой!». Но это состояние нужно как бы притормаживать, чтобы быстро не «перегореть», и на завтра тоже было желание заниматься молитвой. Иначе человек, быстро вспыхнув, также быстро и впадает в уныние.

Не случайно апостол Петр говорит: «покажите в вере вашей добродетель, в добродетели рассудительность, в рассудительности воздержание, в воздержании терпение, в терпении благочестие» (2 Пет. 1, 5-6).

Бороться с этой унылой скукой можно только послушанием тому порядку, который обговорен с духовником. Не надо быть Карлсоном, который, посадив однажды абрикосовую косточку, каждый день прилетал, выкапывал ее, чтобы посмотреть, насколько она выросла. Царствие Божие не приходит приметным образом. Поэтому мерить с линейкой, насколько я сегодня стал духовнее, не нужно. Нужно просто делать все, что нужно, по послушанию. Например, воспитание молитвенного духа начинается не тогда, когда человек погружается в Иисусову молитву, а тогда, когда жена учится слушаться мужа, подчиненный начальника, а дети родителей, то есть учится смиряться.

– Отец Евгений, три красоты – духовная, душевная и телесная – совместимы здесь и сейчас? Можно ли достигнуть целостности уже в земной жизни или эта целостность раскроется только в вечности?

– Можно. Опыт Церкви говорит, что это возможно. Но возможно только при условии, что все части состава человека не только будут находиться в правильной иерархии, но и в единстве с Богом. Тело – это слуга души, душа – слуга духа, а дух – слуга Бога. В этом смысле целомудрие достижимо. О нем мы можем узнать по наличию в душе человека плодов Духа Святаго: «Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание. На таковых нет закона» (Гал. 5, 22-23). Что означает фраза «на таковых нет закона»? Это значит, что человек, стяжавший блаженную целостность души, уже не подчинен миру. Зараза этого мира не может нарушить целостности его души.

Давайте будем заботиться как раз о достижении целомудрия, а не красивости тела или только приветливости лица. Эта целостность как раз и сделает нашу душу способной отражать красоту Божию. Иначе все наши заискивания с модами и миром могут поставить нас в опасное положение.

Можно привести такой пример: святой далеко стоит от обрыва, поэтому он может сделать несколько шагов в сторону обрыва и не пострадать; мы же стоим прямо на краю, и для нас недопустимы шаги в сторону пропасти. Нам нужно твердо помнить, что нельзя флиртовать с миром и быть другом Христу.

А заигрывание с миром «в легких формах» моды, макияжа или создания некоего православного имиджа не менее опасно, чем резкое отрицание Христа. «Люби Бога – и делай, что хочешь», – написал блаженный Августин. Христос говорит: «Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня» (Ин. 14, 21).

– Здесь парадокс: с одной стороны, «делай, что хочешь», а с другой стороны, полное и добровольное послушание Христу…

– А свобода и состоит в том, что воля человека настолько синергийно соединена с волей Бога, что у человека все чувства, поступки и мысли Христовы. И этого можно достигнуть «здесь и сейчас», если всей душой, всем разумением, всей крепостию, волей своей человек возлюбит Бога.

Господь не давал невозможных заповедей. И заповеди Он не разделял на те, которые даны монахам, и заповеди для мирян. И плоды Духа Святаго обещаны не только схимников. Все Евангелие было дано простым рыбакам, которых укрепил Святой Дух. И мы, крещеные люди, вроде бы ничем от этих рыбаков принципиально не отличаемся: те же таинства, те же дары Духа Святаго в крещении. Вот разве что ревностью мы от них отличаемся, решимостью жить по воле Божией. Да дарует нам всем Господь эту решимость! Аминь.

Беседовала Ксения Кабанова

•06 •марта• 2012•