Семья по имени «Октоих»

Приход детей к Богу – явление, на первый взгляд, вполне обычное. Сначала их с раннего возраста приносят на Причастие, потом отдают в воскресную школу и, вроде бы, все нормально. Но проходит время, дети подрастают – и вот в храмах их уже нет, Бог и Церковь их мало интересуют (а был ли вообще этот интерес?).

Дети, которые занимаются в хоре «Октоих», имеют реальную возможность глубокого воцерковления, так как для руководителей хора самым важным является помочь детям научиться молиться за Божественной Литургией, в пении которой  участвует хор.

Детям стоять на длинном богослужении бывает гораздо тяжелее, чем взрослым: сложно сконцентрировать внимание на малопонятных словах, вместо божественных ликов кругом одни ноги прихожан, при этом нужно стоять молча и спокойно. Дети так не могут, им нужно деятельно осваивать мир. Несколько иначе чувствуют себя подростки: им хочется общаться со сверстниками, чувствовать себя нужными и компетентными в каком-нибудь деле, иметь возможность проявить себя по-взрослому. В этом отношении потребности и детей, и подростков прекрасно удовлетворяются в хоре: участие в совершении Литургии, всенощного бдения позволяет ребятам быть «при деле», следить за ходом богослужения, переживать и осмыслять его, вносить свою лепту в совершение самого важного и ответственного дела на земле.

Занятия в хоре – это общение с Богом и общение между ребятами самого разного возраста, что особенно важно для тех, у кого нет братьев и сестер – они именно здесь  могут научиться строить отношения с младшими и старшими. Хор становится не просто кружком по пению, но местом встречи с людьми близкого мировоззрения, местом обретения настоящих друзей, местом встречи с самим собой.

О том, как живет хор «Октоих», мы решили подробнее узнать у его руководителей и у самих детей. Первым собеседником наших корреспондентов стала художественный руководитель хора, профессор Уральской государственной консерватории Ксения Евгеньевна Шелудякова.

– Ксения Евгеньевна, как возник хор «Октоих»?

– В сентябре 2000 года в Екатеринбургскую епархию с Первосвятительским визитом приезжал Святейший Патриарх Алексий II. И было принято решение встретить его Святейшество детским хором, а поскольку вообще церковных хоров было немного, то сотрудники отдела Церковно-приходских школ собрали с разных приходов поющих детей, объединили, и получился сводный хор. Сначала мы думали, что должны будем спеть на освящении Свято-Троицкого кафедрального собора – и все; но потом и руководители, и дети поняли, что расставаться уже не хочется. Наши встречи продолжились, и, если вначале в «Октоихе» было около двадцати детей, то теперь их уже более ста. Среди них много и совсем маленьких ребятишек: старшие ребята из многодетных семей приводят своих маленьких братьев и сестер, как только им исполняется три года.

– Хор можно услышать как на концертах, так и на службах в Храме-на-Крови. Что является основным направлением?

– Мы поем и светские произведения, но главной задачей для нас является пение на богослужениях. Если поначалу мы могли спеть на Литургии только несколько песнопений, то сейчас дети полностью поют всю Божественную Литургию, Всенощное бдение со всеми его гласами, стихирами, молебен, панихиду – освоен практически полный круг богослужений. И если раньше мы исполняли Литургию раз в месяц, то теперь «Октоих» несет еженедельное клиросное послушание. В субботу дети поют на Всенощном бдении, в воскресенье – на Божественной Литургии, после этого может быть молебен. И такое служение для нас – самое главное. Участие в богослужении является критерием, которым мы руководствуемся при отборе детей в поездку, потому что мы едем куда-то в первую очередь для того, чтобы помолиться.

В поездку могут отправиться, конечно же, не все дети, ведь это очень ответственно и порою тяжело физически, да и в материальном плане не всем родителям по плечу, даже при условии, что часть расходов берет на себя благотворитель. Тем не менее, набираются достаточно большие группы – от тридцати до сорока человек. При этом поездка предполагает не только концерты и экскурсии, но и почти всегда участие в двух-трех Литургиях. Мы на это и настраиваем – чтобы богослужение было главным делом, а различные концерты – дополнением, продолжением миссионерского служения.

– Поделитесь, пожалуйста, самыми яркими впечатлениями от поездок. Что запомнилось больше всего?

– Никогда не забудется служба в Успенском соборе московского Кремля со Святейшим Патриархом Алексием II. Это непередаваемое счастье – участвовать в таком замечательном богослужении. Тогда мы спели практически половину песнопений Литургии.

А разве можно забыть Литургию в храме Гроба Господня в Иерусалиме, которую мы пели ночью? Мы мечтали спеть хотя бы одно песнопение, а греки после первого песнопения сказали нам: «Пойте дальше все сами», – и мы пели весь Евхаристический канон. На следующий день мы пели уже в Гефсимании у гробницы Божией Матери. Это, конечно, было редким духовным утешением для всех детей.

Вообще было много всего. Мы стараемся, чтобы каждый год у детей было яркое духовное впечатление. И Господь помогает, дает много радости и утешения.

– Петь на таких торжественных службах радостно и интересно, но очень ответственно. А что, если хор допустит ошибку? Допустимы ли вообще ошибки в богослужении? Или главное – внутреннее переживание, духовный настрой, помогающий молитве прихожан?

– Безусловно, случаются и ошибки. Мы их анализируем и стараемся исправлять. Каждый раз в воскресенье обязательно разбираем, что прошло не так, как хотелось, на субботнем Всенощном бдении. Ведь для нас важны не только такие ошибки, когда сделали какую-то паузу или слово не так сказали – иногда такое случается, ведь на клиросе у нас поет пятьдесят, а порой и шестьдесят человек. Для нас важно, чтобы у детей не было формального отношения к службе. Мы разбираем, где, например, «Свете тихий» у нас не получился так молитвенно, как это должно было быть, где не передали образ молитвы Симеона Богоприимца – ноты мы спели правильно, но не донесли нужного духовного ощущения. Служба должна быть живая, и, если она не одухотворяется, то ее смысл становится не столь глубоким, каким мог бы быть.

Композитор Александра Пахмутова в гостях у «Октоиха»

– Как удается достигнуть такого неформального, живого отношения детей к богослужению? Сегодня у многих родителей, которые сами пришли к вере, будучи взрослыми, возникают сложности с передачей своей веры детям. Трудно и с малышами, которые еще не могут понять сложных мировоззренческих убеждений, свои трудности и с подростками, которым хочется отделиться от того круга, где они находятся вместе с родителями, и построить свою, отдельную жизнь. Многие в переходном возрасте пропадают из храмов, хотя у них воцерковленные родители…

– Я думаю, главное – это те духовные переживания, которые дети испытывают. Здесь как раз и помогают наши паломнические поездки. На святом месте дети могут понять и испытать, что значит Литургия, что значит молитвенное предстояние Господу, горение духа. Кто из них забудет ту «Херувимскую», которую мы пели, когда Великий вход совершал Святейший Патриарх? Такие моменты остаются в памяти как высшая точка, к которой нужно все время стремиться, «дотягиваться» до нее на каждом богослужении, уже в своем приходском храме, с родным батюшкой. Главное, чтобы богослужение не превращалось во что-то привычное, повседневное. Для этого мы с ребятами проводим много бесед, читаем выдержки из святых отцов, стараемся руководствоваться ими. Мы опираемся на мысли святителей Василия Великого и Иоанна Златоуста. Без обращения к опыту святых отцов нельзя научить детей правильному отношению к службе, в этом деле мы не можем опираться на свой духовный опыт – у нас его просто нет.

Кроме того, на наших занятиях есть «историческая страничка». Мы рассказываем детям, что такое, например, псалом, что это за жанр, когда он возник. Объясняя название хора, обязательно рассказываем, кто такой преподобный Иоанн Дамаскин, читаем его житие, ведь он – автор одноименной нашему хору богослужебной книги «Октоих». Кроме духовного опыта должны быть еще просто знания. Мы стараемся привлекать старших детей, чтобы они находили информацию и передавали ее младшим сами, так как, во первых, тот материал, который найден самим человеком, в нем глубже «прорастает», а, во вторых, дети с гораздо большим вниманием и доверием слушают друг друга, чем взрослых.

– Самое сложное – это, наверное, первый этап, когда нужно успеть привить любовь к богослужению маленькому человеку, не упустить этот драгоценный момент. Как это происходит?

– Сначала, в течение нескольких лет, малыши должны просто постоять на клиросе и попеть хотя бы «Господи, помилуй», посмотреть ход службы, разобраться в том, что происходит. Потом только они начинают «врастать» в службу. Сейчас у нас 9–10 летние дети уже полностью поют Божественную Литургию, но для этого понадобилось два-три года: и беседы, и изучение гласов на уроках, и отдельное разучивание песнопений, в том числе и вместе со старшими. На клиросе ребята у нас стоят с семи лет, но каждый знает, что он может петь: кто-то сначала поет только «Трисвятое» и ектеньи, лишь постепенно присоединяясь к другим песнопениям. Что касается детей от трех до пяти лет, то основной репертуар – это детские песенки, но мы и с малышами стараемся потихоньку к Литургии готовиться. Например, к Пасхе мы с ними учили два разных напева «Христос Воскресе», чтобы они могли поучаствовать в пасхальной службе. Но здесь важно не форсировать процесс, подготовка к клиросной практике должна происходить осмысленно, ненасильственно и последовательно, чтобы дети сами говорили: «А давайте мы споем еще вот это, почему мы поем на службе так мало?»

– А что удерживает в хоре детей, когда они становятся подростками?

– Поначалу дети удерживались в хоре за счет концертов и поездок. Мы старались, чтобы у ребят была возможность выплеснуть накопившуюся энергию, реализовать свои способности. В течение пяти лет мы сотрудничали со штабным духовым оркестром, и это вызывало большой интерес у детей. Сейчас мы сотрудничаем с оркестром народных инструментов «Звезды Урала», планируем совместный проект и с симфоническим оркестром.

С духовым оркестром поем много военных песен, с народным – подготовлен большой классический блок. Детей обязательно нужно знакомить с русской классикой. Они не знают, кто такой Глинка, Даргомыжский, какую музыку они писали. И когда дети поют отрывок из оперы «Князь Игорь» или «Жаворонка» Глинки – это и образование, и просвещение, и возможность дать детям какие-то новые знания и ощущения. Кроме того, это просто удовольствие – пение с оркестром и замечательная музыка.

Еще мы поем много детских песен. Мы с удивлением обнаружили, что наши дети не знают хороших детских песен, как и многого другого. Эти песни, и детские, и взрослые – вроде бы мирские, но они говорят о дружбе, о любви, о маме, о природе. Кроме этого у нас было много бесед о Великой Отечественной войне, потому что и об этом они мало знают. Вместе с детьми мы посмотрели фильм «В бой идут одни старики». Разговор о войне – взрослый разговор, и это привлекает ребят. Мы вместе слушали записи Магомаева, Зыкиной, Синявской, лучших наших певцов, для того, чтобы у детей были созданы критерии хорошего пения.

Но самую глубокую связь обеспечивает совместная молитва. Переживания, испытанные во время пения Литургии, связывают крепче, чем простые дружеские узы. То, что вместе пережито в духовном плане, оказывается настолько прочным, что, даже если дети учатся в разных школах, имеют разный возраст, им все равно есть о чем поговорить, есть общий духовный и эмоциональный опыт. Объединяют, конечно, дружеские и семейные отношения, ведь у нас занимаются ребята из многодетных семей.

Случается, что от нас уходят малыши, которых родители привели в хор «для общего развития». Когда обнаруживается, что общее развитие – это, например, стоять на Литургии, то не все находят в себе такие силы и на время оставляют занятия в хоре. Однако многие из таких ребят возвращаются спустя год-полтора и говорят: «Вот сейчас я могу здесь петь, теперь я понимаю, зачем я пришел». А дети после 10–11 лет практически из хора не уходят, потому что это уже одна большая духовная семья, в которой все дружат.

– Кто еще из педагогов, помимо Вас, входит в эту замечательную семью?

– Директор хора и главный дирижер Полина Анатольевна Калашникова, а также педагоги, которые занимаются с маленькими детьми – Елена Николаевна Стадничук (она преподает сольфеджио и фортепиано) и Ольга Юрьевна Крючкова (ее предметы – сольфеджио и ритмика).

– Как всего несколько женщин умудряются так много дать детям за субботу и воскресенье? Конечно, есть большая отдача от ребят, но, все-таки, это такое непростое служение… И вот уже 11 лет, как хор «Октоих» живет. Как это получается?

– Можно одно ответить, что только с Божией помощью. Ее мы ощущаем очень сильно. Нам очень помогают паломнические поездки, где мы молимся, чтобы Господь дал нам эти силы; помогает Владыка Викентий, его молитвы – мы все время ощущаем его внимание и поддержку, поддерживают нас и священники Храма-на-Крови.

Однажды хору «Октоих» довелось побывать в Милане у мощей святителя Амвросия Медиоланского. Хор предупреждали, что у мощей они смогут находиться только полчаса, поскольку католики проводят свои богослужения. Но случилось чудо. В намеченный для посещения святыни день в Милане началась всеобщая забастовка профсоюзов – город в буквальном смысле встал. И месса была отменена из-за того, что на нее никто не мог прийти. Благодаря этому хор провел возле святыни около трех часов – они отслужили здесь и молебен, и даже панихиду обо всех павших воинах, так как этот день был 9 м мая. Кроме как чудом это назвать нельзя. А ведь, наверное, если бы у хора не было духовной цели, желания помолиться, спеть гимн святителя Амвросия у его мощей, этого бы и не произошло…

Можно сказать, что «Октоих» – это явление уникальное. Его немногочисленным руководителям каким-то образом удается справиться с таким количеством детей, которое не снилось даже учителям школ. И то, что они дают детям – это действительно бесценно. Они приводят детей ко Христу, они учат их молиться – словом, вкладывают в их души то единственное, что только и пригодится в Жизни Вечной.

Евгений Алабушев, Ирина Пономарева

•02 •июля• 2011•