Праздник. «Живые помощи»

О роли Русской Православной Церкви в Великой Отечественной войне

В последние годы вышло много работ, посвященных исследованию и оценке роли Русской Православной Церкви в Великой Отечественной войне, среди которых отмечается значительное число церковной литературы. Авторов последней часто упрекают в излишней тенденциозности, использовании слухов и домыслов вместо архивных материалов. Действительно, в разряд «православных» мифов попадают рассказы об обнесении икон самолетами вокруг укрепленных районов, об архимандрите Кирилле Павлове как «том самом» сержанте Павлове, оборонявшем знаменитый «Дом Павлова» в Сталинграде, о внезапно вспыхнувшей религиозности Сталина и доминировании «русского» патриотизма и православной риторики в его обращениях. Акцентирование внимания на подобных вымыслах приводит к обвинениям «церковников» в научно-исторических спекуляциях, «настойчивой клерикализации» и навязывании религии. Однако, есть и немало объективных работ, опирающихся на документальную базу и архивные источники, которые демонстрируют тот факт, что Церковь внесла реальный вклад в достижение победы в Великой Отечественной войне – как моральный, так и материальный, о чем нельзя умалчивать, давая объективную оценку победе СССР в Великой Отечественной войне.

Православная Церковь всегда разделяла судьбу русского народа. Несмотря на то, что в результате форсированного уничтожения государственной и партийной властью к 1941 году от ее былого величия практически ничего не осталось, священнослужители и верующие без колебаний встали в ряды защитников Отечества в тяжелое для страны время. Патриотическую деятельность Церкви в годы войны и ее вклад в достижение победы можно оценивать по нескольким направлениям.

Духовно-патриотический вклад Русской Православной Церкви

Несомненным является тот факт, что православная вера в целом и деятельность Церкви  с самого начала Великой Отечественной войны способствовали формированию и сохранению в обществе подлинного патриотизма и национального самосознания. В самый первый день войны, еще до обращения Сталина, Местоблюститель патриаршего престола митрополит Сергий (Страгородский) обратился с «Посланием к пастырям и пасомым Христовой Православной Церкви», в котором призвал и благословил всех православных на защиту Родины. Это пастырское послание читалось после богослужений во всех приходах страны. Также с патриотическими посланиями и проповедями, носившими призывный и консолидирующий характер, к пастве обратились митрополиты Ленинградский Алексий (Симанский) и Киевский Николай (Ярушевич).

Митрополит Сергий так определил задачи духовенства: «Нам, пастырям Церкви, в такое время, когда Отечество призывает всех на подвиг, недостойно будет лишь молчаливо посматривать на то, что кругом делается, малодушного не ободрить, огорченного не утешить, колеблющемуся не напомнить о долге и о воле Божией». В ходе войны Церковь утешала людей в скорби, поощряла их к самоотверженному труду в тылу и мужественному участию в боевых операциях, поддерживала веру в окончательную победу над врагом. От имени Церкви подвергались осуждению дезертирство, сдача в плен, сотрудничество с оккупантами.

Тяжелые испытания и лишения войны послужили причиной значительного религиозного роста в стране, ведь, как известно, «на войне атеистов не бывает». В военные годы к Богу и вере обращалось все больше людей и в тылу, и на фронте – как простые солдаты, так и военачальники. На полях сражений вместе с партбилетами и комсомольскими значками находят нательные крестики на одной цепочке с жетоном «смертника», в нагрудных карманах гимнастерок – иконки Божией Матери, листочки с переписанным от руки девяностым псалмом «Живый в помощи Вышняго», которые солдаты называли «живые помощи».

Современники и участники тех событий рассказывают, как, уходя в разведку, шептали: «С Богом!», молились втайне перед началом наступления и крестились уже в открытую, поднимаясь в атаку, с криком «Господи, помилуй!»; сохранилось много рассказов о том, «как Бог спас». Из свидетельств современников также известно, что начальник Генерального штаба Б.М. Шапошников носил образ свт. Николая и молился: «Господи, спаси Россию и мой народ». Г.К. Жуков всюду возил с собой икону Казанской Божией Матери, которую после войны пожертвовал в один из киевских храмов. Свою веру выражали прилюдно, часто посещали храмы командующий Ленинградским фронтом маршал Л.А. Говоров и герой Сталинградской битвы генерал В.И. Чуйков.

В ряде современных работ можно встретить утверждение о том, что рост религиозных настроений в годы Великой Отечественной войны сильно преувеличен «церковниками», в доказательство чего приводятся данные переписи 1937 года, социологических опросов и исследований того времени; подчеркивается тот факт, что число вступивших в партию было гораздо больше, чем число обратившихся к вере. Однако, объективному исследователю, безусловно, стоит критически относиться к официально опубликованным в то время данным, учитывая обстановку, когда многие боялись открыто заявить о своей религиозной принадлежности. К тому же, как ни парадоксально, в годы войны коммунистические и православные убеждения не противоречили друг другу. Так, в письме солдата домой, опубликованном в журнале «Советская Россия», содержатся такие строки: «Мама, я вступил в партию... Мама, помолись за меня Богу».

После знаменитой встречи Сталина с церковными иерархами 4 сентября 1943 года было восстановлено каноническое церковное управление во главе с Патриархом, разрешено открытие духовных школ и возобновлена издательская деятельность Московской Патриархии, стали открываться приходы, и процесс религиозного подъема охватил всю страну. Патриотическая позиция Православной Церкви имела особое значение, поскольку создавала, по словам митрополита Алексия, впоследствии патриарха Алексия I, «нравственные условия победы». Признавая важную роль Православной Церкви в годы Великой Отечественной войны, советское правительство предоставило места на гостевых трибунах у мавзолея Ленина иерархам Церкви во время Парада Победы 24 июня 1945 года.

Здесь также стоит отметить, что существующий в среде «антицерковных» авторов миф о том, что Русская Православная Церковь, будучи в Советском Союзе гонимой, не прикладывала никаких усилий для победы и даже прямо или косвенно поддерживала германских агрессоров, не имеет под собой никаких оснований. Русская Церковь решительно выступила с осуждением германской агрессии против СССР. Послание митрополита Сергия (Страгородского) от 22 июня 1941 года содержало следующие строки: «Фашиствующие разбойники напали на нашу родину... Повторяются времена Батыя, немецких рыцарей, Карла шведского, Наполеона. Жалкие потомки врагов православного христианства хотят еще раз попытаться поставить народ наш на колени пред неправдой, голым насилием принудить его пожертвовать благом и целостью родины, кровными заветами любви к своему отечеству.

Но не первый раз приходится русскому народу выдерживать такие испытания. С Божией помощью и на сей раз он развеет в прах фашистскую вражескую силу». В Послании от 11 ноября 1941 года митрополит Сергий писал: «Всему миру ясно, что фашистские изверги являются сатанинскими врагами веры и христианства. Фашистам, с их убеждениями и деяниями, конечно, совсем не по пути за Христом и за христианской культурой»; в Пасхальном послании 1942 года: «Не свастика, а Крест призван возглавить христианскую культуру, наше «христианское жительство». В фашистской Германии утверждают, что христианство не удалось и для будущего мирового прогресса не годится. Значит, Германия, предназначенная владеть миром будущего, должна забыть Христа и идти своим, новым путем. За эти безумные слова да поразит праведный Судия и Гитлера, и всех соумышленников его».

Святитель Лука Войно-Ясенецкий в одной из своих проповедей 20 сентября 1944 года говорил: «И видим мы, как этот страшный камень истребляющего гнева Божия уже готов обрушиться на слугу дьявола – Гитлера и на народ, отвергший любовь Христову, сделавший знаменем своим смерть и разрушение; на народ, издевающийся над нашими святынями, разрушивший дивные храмы Божии и осквернивший тысячи и тысячи храмов наших».

Никакого благожелательного отношения к Церкви со стороны фашистской Германии в начале войны также нельзя предполагать. Немецким командованием был отдан приказ следить за возрождающейся церковной жизнью, содействовать расцвету сектантства и расколам внутри Православной Церкви с целью не допустить возрождения русского национального духа. По неполным оценкам комиссии по расследованию немецко-фашистских злодеяний, немцами было уничтожено или разрушено 1670 церквей и 69 часовен, множество священников и епископов были убиты гитлеровским гестапо.

Немецкие зондеркоманды собирали в белорусских деревнях весь народ в церковь, отсеивали молодых и крепких для работы в Германии, а оставшихся запирали в церкви и сжигали. Одна из таких трагедий произошла в 1943 года в с. Хворостово Минской области, когда во время Сретенского богослужения, немцы загнали всех жителей в храм, якобы на молитву. Предчувствуя недоброе, настоятель церкви о. Иоанн Лойко призвал всех прихожан усердно молиться и причаститься Святых Христовых Тайн. Во время пения «Верую» стали силой выводить из церкви молодых женщин и девушек для отправки в Германию. Затем двери храма были забиты, и к нему подъехало несколько саней с соломой... Позднее полицаи показывали на суде, что из горящей церкви раздавалось всенародное пение «Тело Христово приимите, Источника Бессмертного вкусите». Подобных случаев сотни.

Материальный вклад Русской Православной Церкви

Материальная помощь государству и Красной Армии стала одним из самых важных направлений патриотического служения духовенства и верующих в период войны. Несмотря на закон о запрете заниматься благотворительностью, Русская Православная Церковь внесла немалый материальный вклад в победу в войне. Уже с лета 1941 года практически все православные приходы страны начали сбор денежных пожертвований и ценных предметов в фонд обороны. В приходах проводились сборы средств на военные нужды, на подарки воинам, на содержание раненых в госпиталях и сирот в детских домах.

В письме протоиерея А.А. Архангельского Патриаршему Местоблюстителю в апреле 1942 года читаем: «Любовь к Родине, защита ее целостности от врагов была заветом всех православных христиан. Поэтому верующие особенно горячо отнеслись к призыву о помощи на нужды фронта, на нужды и помощь раненым бойцам. Достаточно указать, что нами собрано пожертвований и передано в Фонд обороны свыше двух миллионов рублей. Верующие охотно несли не только деньги, облигации, но и лом серебра, меди и другие вещи, обувь и прочее. Было заготовлено и сдано немало валяной и кожаной обуви, шинелей, белья. Был организован особый сбор на подарки для бойцов в день годовщины Красной Армии, давший свыше 30000 рублей».

В конце 1944 года каждая епархия прислала в Синод отчеты по специальной форме о своей патриотической деятельности. Уже на тот момент общая сумма церковных взносов на нужды войны, по предварительным данным, составила более 200 млн. рублей. В частности, в Ленинграде, несмотря на тяжелейшую блокаду, православные верующие внесли в Фонд обороны более 13 млн. руб. И это в то время, когда в сутки выдавали 125 грамм хлеба, и от голода умирали сотни тысяч людей. 30 декабря 1942 года вышел призыв митрополита Сергия к пожертвованию на танковую колонну имени Димитрия Донского: «Пусть наша церковная колонна понесет на себе благословение Православной нашей Церкви и ее неумолкаемую молитву об успехе русского оружия. Нам же всем даст утешительное сознание, что и мы не останемся стоять в стороне, что и мы по нашей силе и способности участвуем в святом деле спасения родины».

На постройку танковой колонны в короткий срок было собрано 6 млн. рублей по всей стране. Именно эта колонна, содержавшаяся до конца войны на средства Церкви, прорвала долговременную оборону противника на 1-м Белорусском фронте. На средства же Церкви была создана авиационная эскадрилья имени Александра Невского.

Екатеринбургская (в то время Свердловская)  епархия также внесла свой посильный вклад в борьбу за спасение Отечества. В единственном оставшемся действующим в Свердловске Иоанно-Предтеченском храме тысячи горожан находили духовное утешение, помощь, молитвенную поддержку. В письме настоятеля храма, протоиерея Николая Адриановского Местоблюстителю митрополиту Сергию от 6 апреля 1942 года сообщалось о большом патриотическом подъеме в среде уральских верующих, которые внесли на государственные счета в годы войны более 15,5 млн. рублей. Отец Николай получил благодарственную телеграмму от Главнокомандующего армией.

Всего по подсчетам Московской Патриархии, к лету 1945 года было собрано более 300 млн. рублей, не считая драгоценностей, вещей и продуктов. Реально же общая сумма, по мнению многих исследователей, была больше как минимум на несколько десятков миллионов, так как далеко не везде был организован точный учет взносов. Учитывая плачевное положение Церкви накануне войны, следует признать подвиг в деле сбора средств на военные нужды, который она совершила даже будучи в таком разгромленном состоянии.

Православные священники на фронте

Сотни священнослужителей принимали участие в военных операциях Красной Армии. В 1941 году те из них, кто остался на свободе, и те, кому удалось вернуться, отбыв срок в лагерях, тюрьмах и ссылках, были призваны в ряды действующей армии. Иногда задается каверзный вопрос о том, насколько это соотносилось с канонами, запрещающими священнослужителям, совершающим Бескровную Жертву, проливать кровь. Однако в этом случае стоящими выше канонов считаются евангельские заповеди, в том числе: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15, 13). Священнослужители шли в армию, не считая возможным оставаться в стороне от вооруженной борьбы с нацистами, а также по послушанию властям.

В докладе Г. Карпова секретарю ЦК ВКП(б) А.А. Кузнецову о состоянии Русской Церкви от 27 августа 1946 года указывалось, что многие представители духовенства были награждены орденами и медалями Великой Отечественной войны: например, священник Ранцев (Татарская АССР) был награжден орденом Красной Звезды, протодиакон Зверев и диакон Хитков – четырьмя боевыми медалями каждый и т.д. Уже побывав в заключении, С.М. Извеков, будущий Патриарх Московский и всея Руси Пимен, в самом начале войны стал заместителем командира роты, прошел всю войну и завершил ее в звании майора.

Архимандрит Алипий (Воронов), талантливый иконописец и деятельный пастырь, будучи уже в сане, участвовал в обороне Москвы, воевал все четыре года, был ранен несколько раз, награжден боевыми орденами. Будущий митрополит Калининский и Кашинский Алексий (Коноплев) на фронте был пулеметчиком, в 1943 году вернулся к священнослужению с медалью «За боевые заслуги». Протоиерей Борис Васильев, до войны диакон Костромского Кафедрального собора, в Сталинграде командовал взводом разведки, а затем воевал в должности заместителя начальника полковой разведки.

Активно участвовали священнослужители и в партизанском движении: укрывали отставших при отступлении от частей красноармейцев, сбежавших из лагерей военнопленных, вели патриотическую агитацию среди населения, сами вступали в ряды антифашистских отрядов. Ярким примером служит деятельность священника псковского села Хохловы Горки о. Федора Пузанова, ставшего разведчиком советской партизанской бригады. Пользуясь относительной свободой передвижения, разрешенной ему оккупантами как священнику сельского прихода, отец Федор вел разведывательную работу, снабжал партизан хлебом и одеждой, сообщал данные о передвижениях немцев. В январе 1944 года он, рискуя жизнью, предотвратил угон в немецкий плен односельчан, за что был награжден медалью «Партизану Отечественной войны II степени».

Подобные случаи исчислялись десятками. Известно, что многие священники были расстреляны фашистами за содействие партизанам. На оккупированных территориях, особенно украинских, священники нередко укрывали людей, преследуемых нацистами, в первую очередь евреев.

Другие виды патриотической деятельности православного духовенства

В прифронтовой полосе при храмах существовали убежища для престарелых и детей, а также перевязочные пункты, особенно в период отступления в 1941-1942 гг., когда многие приходы взяли на себя попечение о раненых, оставленных на произвол судьбы. Участвовало духовенство и в рытье окопов, организации противовоздушной обороны, мобилизуя людей, утешая тех, кто потерял родных и кров. Зачастую священнослужители своим личным примером призывали прихожан к неотложным работам, прямо с воскресных служб отправляясь на колхозные поля.

Особенно много священнослужителей трудилось в военных госпиталях. Многие из этих госпиталей были устроены в монастырях и находились на полном содержании монашествующих. Так, Покровский женский монастырь в Киеве исключительно своими силами организовал госпиталь, который обслуживали в качестве медсестер и санитарок насельницы обители, а затем в нем разместился эвакогоспиталь, в котором сестры продолжали работать до 1946 г. Монастырь получил несколько письменных благодарностей от военной администрации за отличное обслуживание раненых, а настоятельница игуменья Архелая была представлена к награждению орденом за патриотическую деятельность.

Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий), выдающийся хирург, находясь в ссылке в Красноярске, с самого начала войны стал работать по собственному почину в местном эвакогоспитале. В 1943 года он стал епископом Тамбовским и возглавил Тамбовский эвакогоспиталь, в котором работал вплоть до 1945 года, ежедневно делая по нескольку операций. Благодаря его трудам были спасены и вылечены тысячи красноармейцев. В 2000 году епископ-хирург был прославлен Русской Православной Церковью в лике святых.

Роль Русской Православной Церкви во внешней политике СССР

В годы Великой Отечественной войны Русская Православная Церковь помогла восстановить авторитет советского правительства на международной арене, наладить отношения СССР с западными странами, которые к началу 1940-х гг. крайне настороженно относились к «атеистическому» государству. Это, по мнению некоторых исследователей, явилось одной из основных причин резкой перемены политики Сталина в 1943 году в отношении к Церкви: задача советского правительства состояла в том, чтобы несколько изменить «фасад» системы и предстать перед Западом в более свободном и либеральном облике. Такая политика по отношению к Патриархии использовалась московским руководством и в дальнейшем для конкретных внешнеполитических акций.

Уже в 1942 году митрополит Сергий писал: «В борьбе с фашистами мы не одиноки. На днях из Америки – из Нью-Йорка к нам поступила телеграмма от Комитета по военной помощи русским. Пятнадцать тысяч религиозных общин США устроили 20–21 июня особые моления за русских христиан, чтобы запечатлеть память о сопротивлении русских фашистским нашественникам и чтобы поддержать в американском народе помощь русским в их борьбе против агрессоров». Таким образом, Русская Православная Церковь в немалой степени способствовала созданию положительного образа Советской России среди союзников и в организации помощи с их стороны.

Молитвенное служение в деле спасения Отечества

В годы войны по всей стране в православных храмах служились молебны о даровании победы. Ежедневно за богослужением возносилась молитва «О еже подати силу неослабну, непреобориму и победительну, крепость же и мужество с храбростью воинству нашему на сокрушение врагов и супостат наших и всех хитрообразных их наветов…». Богослужебная деятельность зачастую велась в прифронтовой полосе и под вражеским обстрелом. В решающие моменты Сталинградской битвы митрополит Киевский и Галицкий Николай служил молебны перед Казанской иконой Божией Матери.

Ленинградским духовенством богослужения в соборах и кладбищенских церквях совершались под артобстрелом и бомбежками: по большей части ни клир, ни верующие не уходили в убежища, только дежурные постов ПВО становились на свои места. Службы шли при лютом морозе, певчие пели в пальто. От голода к весне 1942 года из шести клириков Преображенского собора в живых осталось лишь двое, которые, будучи в преклонном возрасте, несмотря на голод и холод, продолжали служить.

В Екатеринбургской (в то время Свердловской) епархии известие об изменении политики по отношению к Церкви в 1943 году  вызвало положительную реакцию верующих, архиерейская служба привлекала множество людей из области. Современники вспоминали, как владыка Варлаам (Пикалов), назначенный в октябре 1943 года на эту кафедру, горячо молился в дни Великого поста, а антифон «От юности моея» не мог слушать без слез. Число причастников в кафедральном соборе в эти дни составляло 700-800 человек ежедневно, а священников служило всего трое. Протоиерея Бориса Чечулина, который не выдержал нагрузки, парализовало прямо в алтаре, и вскоре он скончался. Большинство священнослужителей епархии были уже пожилыми и больными людьми, но, несмотря на это, они являли настоящую жертвенность в своем пастырском служении.

В дни войны не прекращал своей молитвы о спасении страны преподобный Серафим Вырицкий, прославленный в лике святых в 2000 году. Великий утешитель и подвижник говорил: «Самим Господом определено русскому народу наказание за грехи, и пока Сам Господь не помилует Россию, бессмысленно идти против Его святой воли. Мрачная ночь надолго покроет землю Русскую, много нас ждет впереди страданий и горестей.

Поэтому Господь и научает нас: терпением вашим спасайте души ваши». Сам старец возносил постоянную молитву в своей келье и в саду на камне перед устроенной на сосне иконой преподобного Серафима Саровского. В этом уголке, который святой старец называл Саровом, он провел много часов, молясь на коленях о спасении России.

Таким образом, патриотическую деятельность Русской Православной Церкви и ее вклад в победу в Великой Отечественной войне можно оценивать по разным направлениям. Особо следует подчеркнуть быстроту реакции и объем работы на благо армии и тыла, которую осуществило тогда церковное руководство, что поражает еще больше, если помнить о катастрофическом положении самой Русской Церкви в 1930-1940-е гг.

Юлия Комлева, кандидат исторических наук

Фото из военных архивов

•21 •апреля• 2011•