Взгляд на проблему: «Дети – на обочине взрослой жизни»

Наш собеседник – семейный психотерапевт Георгий Львович Амусин

– Сформулируйте, пожалуйста, что такое в Вашем понимании ювенальная юстиция и каковы ее цели.

– Ювенальная юстиция – это раздел правовой деятельности, призванный учесть и реализовать в юридической практике (досудебной, судебной и постсудебной) особое отношение к детям и подросткам. Учесть то, что детская психика неустойчива, поведение подростков поддается влиянию, ценности и нравственность формируются.

На практике ювенальная юстиция – это болезненный симптом больного общества. Понятие ЮЮ осваивается только совестливой общественностью, правозащитниками и заинтересованными родителями. Гораздо меньше об этом знают эксперты (психологи, психиатры). Для педагогов и юристов это – неизвестная земля. Как судили со всей строгостью пролетарского закона, так и судят до сих пор.

Суд – это очень формализованная, параграфоориентированная процедура. И вникать в судьбы детей и вообще людей не входит в его задачи.

Назовите судью Детским, Подростковым, Ювенальным, но процедуру суда это не изменит.

В идеале основным в работе такого суда должны  стать

1. Диагностика:

а) Исследование личности подсудимого –  насколько он антисоциален, каков мир его ценностей. Подростковый возраст – это время, когда появляются в своей очевидности преступные наклонности человека. Социопатия – по сути, диагноз, но его должны ставить  специалисты и делать это максимально ответственно.

б) Исследование социальных условий. Криминальность может быть продуктом среды или адаптивной реакцией на злые условия жизни. «Генералы песчаных карьеров» –  был такой фильм из латиноамериканской жизни; теперь его участники – жители России.

в) Медицинская диагностика.  По разным данным от 30 до 70 % малолетних преступников имеют нервно-психические патологии. Их надо своевременно выявлять и лечить. Но кому это надо?

2. Коррекция и реабилитация. В этом случае грамотные специалисты суда (юрист, психолог, педагог, врач) разрабатывают и способствуют реализации программы влияния и воспитания, в которую чем более вовлечено неравнодушных людей и структур, тем она эффективнее.

3. Необходим контроль и анализ действий по пункту б.  С выявлением наиболее успешных действий. С обобщением опыта и преданием его гласности. С обучением специалистов и раздачей слонов и призов. И основной приз – у самого некогда преступника, в виде чувства самоуважения, самореализации и (банально, но) достойной и длительной жизни, создания своей семьи. Наверное, и обществу от этого позитивнее.

А пока… Подростковая преступность растет, несмотря на оптимистические реляции Министерства образования о проделанной работе. Антисоциальные проявления являются фактом и в детской среде (разнообразное насилие, воровство).

Истоки этого – в окружающем мире, в засилии криминальных ценностей, насилия, в отсутствии поддержки семьи, в откровенной нелюбви и страхе перед детьми и попытках использования детской темы в корыстно-политических целях.

Положение детей и подростков – это лакмусовая бумажка состояния общества. Детское порно и проституцию придумали не дети – это изобретение взрослого мира. Общество агрессивно, занято зарабатыванием денег и развлечениями. Дети – на обочине взрослой жизни.

– Разделяете ли Вы мнение, что ювенальные технологии могут представлять опасность? И что делать, если это так?

– Велик риск, что из зарубежного опыта мы возьмём самое плохое и злокачественное. Изъятие детей из семьи и запугивание изъятием стали очевидными фактами. Есть злодеи-родители и матери-кукушки. Но в одних случаях ситуацию доводят до трагедии невниманием и равнодушием, в других по-чиновничьи перестраховываются.

Часть истоков проблемы и в низких доходах населения. У матери-медсестры скорее заберут ребенка, чем у матери-проститутки. Так как у первой может не оказаться цензового набора вещей и продуктов. А уровень материнской любви и воспитательных возможностей чиновники не замеряют.

Система ювенальной юстиции в идеале – это широкий объем мероприятий по помощи и социально-психологической работе, которую ведут подготовленные и нравственно-ориентированные специалисты. У нас она легко станет инструментом насилия. У государственных структур нет обязанностей перед обществом. К каждой ситуации адресно не подойдут.

Изъятие детей – это трагедия. В природе зверь и птица защищают свое потомство от чужих, а родителям современное общество в этом отказывает. Когда это показывают на  телеэкране, то ассоциации – с войной и сортировкой по прибытии в концлагерь: дети – на откачку крови, матери – в газовые камеры. Каким бы плохим членом общества ни был родитель, для ребенка он единственный, родной и близкий.

Если родитель невменяем, несостоятелен и преступен по отношению к ребенку, то изъятие – это действие по спасению. Но когда и в чем проявится травма сиротства, кто и как начнет с ней работать? Ответа на этот вопрос нет у забирающих структур. Даже при всей очевидной правоте их действий последующая судьба детей драматична.

Ныне империей зла и  психотравматизации    детей становится школа. А оттуда как будут изымать детей? Или займутся назначением виновных? Или подготовкой и поиском достойных кадров на зарплаты ниже прожиточного минимума в детские сады и школы?

Дети – до сих пор это молчаливое и безгласное большинство нашего общества. Их не слышат ни в школе, ни в семье. О том, что с ними поступают бездушно, преступно и жестоко, они подчас и не способны знать.

С ужасом подумал о том, что наряду с переговорщиком и Службой приставов у нас появится и специальность социального работника «забиральщик детей». Кстати, я за то, чтобы это профессионально снималось на видео. Во-первых, для назидания родителям, во-вторых, для профилактики чиновничьего беспредела.

В комментариях протоиерея Всеволода Чап-лина читал, что ЮЮ – это еще один удар по российской семье. Тогда надо определяться с тем, что семью поддержит. Финансово это малопривлекательный проект. Это не спорт и не политика, Здесь нужны вложения души и профессионалы не по диплому и ученой степени, а по призванию. Но от этого реально зависит состояние (а не благосостояние) общества, наше будущее. Современных взрослых требуется учить родительству: терпению, искусству воспитания и влияния,  радости от отношений с детьми.

– По Вашему мнению, детский телефон доверия – благо или зло?

– Однозначно: телефон доверия очень важен и нужен. Где ребенок сможет поведать о своих проблемах и получить то, чего нет дома и в школе? А специалисты его а) Выслушают, не перебивая. Не затыкая. Не останавливая.  б) Постараются понять. Через это сделают и ему понятнее его состояние и мотивы реагирования. в) Поддержат и по-доброму оценят, что не замкнулся, а обратился за помощью.  г) Посоветуют и оградят. д) Если надо, научат защищаться и не бояться. Часто это будет началом личностно-ориентированной или семейной терапии.

Понятно, что это должно быть в чистых, нравственных и профессиональных руках. Если на взрослом телефоне доверия могут работать волонтеры, то с детьми и подростками – только специалисты, умеющие тепло слушать и сердечно говорить. Ориентация таких людей – на снятие напряжение и изживание конфликтов, нахождение договоренностей и построение отношений с собой и окружающими людьми. Такая работа дорогого стоит, не только в деньгах, но и окупается сторицей. Почем ныне спасенные души?

•21 •апреля• 2011•